Открытие Третьего Мира. Мировой бестселлер - Андрей Ганжела

– Вот что, Ниночка, готовься пока к старту. Сьюме и Ганлоу сами справятся. Мы немного понаблюдаем за поведением Сержио. Узнаем, нет ли, случайно, влияния извне. Может быть, это происки космических пиратов, которые охотятся за ксилитом. Похоже, им очень необходима эта технология. Если всё будет в порядке, Нина, тогда и побеседуешь с сержантом. Договорились?

– Без вопросов, командор. Я могу быть свободна?

– Да, Нинок, иди, а я сам схожу, посмотрю, как твой друг поживает, – улыбаясь лейтенанту, проговорил командор.

Не дожидаясь ответа от девушки, капитан развернулся и направился к каюте сержанта. Ступая длинными бесшумными коридорами и проходя через раздвигающиеся двери отсеков, Сергеенко не знал как ему себя вести со злоумышленником или соратником. Встретит он случайно оступившегося человека или подконтрольного коварным пиратам зомби. Командор был твёрдо уверен, что глаза человека ему всё скажут. Ведь глаза – это зеркало души. Сколько глаз ему пришлось повидать за свой век, и, пожалуй, ни разу интуиция его ещё не подводила. Глянув в них, Иван Петрович уже твёрдо знал, что можно ожидать от того или иного человека или гуманоида.

Двери комнаты сержанта Монтаны бесшумно расступились перед капитаном звездолёта, прячась в голубоватый металлик стен. Ганлоу стоял у миниатюрного пульта управления, задавая ЭММЕ команды на содержание узника под домашним арестом. Натали спокойно и непринуждённо беседовала с Сержио, как будто ничего не случилось. Бросив молниеносный взгляд на Монтану, командор уже знал, что ему и его экипажу нечего опасаться. Глаза сержанта выражали растерянность, тревогу и опасение, и вместе с тем, какое-то спокойствие и умиротворенность. Было видно, что человек раскаивается в содеянном поступке и смиренно ожидает разрешения своей участи. Теперь, конечно, будущее Монтаны напрямую зависело от выздоровления Сергея Геннадиевича Павлова, здоровье которого теперь являлось первоочередной задачей экспедиции.

– Привет бойцам, – недвусмысленно обратился Сергеенко к человеку с погонами Элитного Штурмового отряда космофлота.

– Здравствуйте, капитан, – виновато поёживаясь, тихо ответил Монтана, стыдливо потупив взгляд серых глаз.

– И как ты до этого докатился, Сержио? – в лоб задал вопрос командор, – Неужели ты позабыл недавний инцидент с Флеш на Трило, когда давал обещание нам с Ганлоу? Или тебе напомнить?

– Нет, сэр, я помню все свои обещания. Но я не знаю, на меня как будто наваждение нашло. Ничего не помню. Мы говорили с полковником Грейсом, затем я шёл по коридору к себе и вдруг бац… я даже ничего не успел понять, …вижу, что моя рука бьёт, …знаю, что нельзя, …не могу остановить… смотрю, Сергей Геннадиевич отлетает от моего смертоносного удара…

– И кто это мне говорит «не знаю и не могу»? Это говорит военный элитных войск, куда отбирают людей с сильной волей и уравновешенной психикой!? Ты солдат, который должен всё смочь, а не можешь элементарно побороть себя и свои низменные чувства и эмоции, своё жалкое Эго, – повергла Монтану в смятение речь командора.

Иван Петрович знал личное дело сержанта и его послужной список. Там были только благодарности и ходатайства на повышение или обучение в Высшей Военной Академии Верхрата Космофлота. Хотя про себя Сергеенко отмечал некоторую вспыльчивость сержанта, но он относил это на молодость, неопытность и национальную принадлежность. Всё-таки в жилах Монтаны наполовину текла кровь матери-итальянки, наполовину кровь отца-американца. Но также Иван Петрович лично узнал обратную тёмную сторону медали Сержио Монтаны, когда произошло сексуальное домогательство сержанта к киборгу Флеш во время их недавнего пребывания на Трило. Второй неприятный инцидент с Монтаной за короткий промежуток времени серьёзно настораживал Сергеенко и заставлял задуматься.

Из невнятного оправдания Монтаны командор понял, что у сержанта с полковником произошёл какой-то нелицеприятный разговор, который, возможно, и вывел на некоторое время молодого военного из психологического равновесия. Этих мгновений было достаточно, чтобы наломать дров. Капитан наметил переговорить с Грейсом, чтобы выяснить причины инцидента или хотя бы нащупать какую-нибудь ниточку. Командор не ждал ответа на свои вопросы, он хотел заставить виновника осмыслить собственное поведение. Это было необходимо для проведения последующего обязательного психологического теста, а также для защиты перед военным трибуналом, который должен будет состояться в любом случае, не принимая даже во внимание положительный исход выздоровления профессора физики. В данной ситуации Монтану спасти могло только чудо.

Сержио пожал устало плечами, так как ему нечего было возразить на справедливое замечание Ивана Петровича. Стоявшая рядом с военным Натали, вдруг спешно попрощалась с Монтаной и направилась к выходу, приглашая за собой Андерса.

– Вы куда уходите? – удивился командор спешке супругов.

– Иван Петрович, здесь мы больше Вам не нужны, а Павлову я ещё хочу успеть помочь до отлёта, – поясняла Натали.

– Согласен! Тогда я тоже с Вами! – и, обращаясь к сержанту, добавил, – Сынок, ты хорошо подумай и проанализируй всё свое сегодняшнее утро, пока у тебя есть время, а потом, может быть, ты и сможешь дать ответ на мой вопрос. Хорошо!?

– Будет сделано, командор! – долетела последняя фраза Монтаны перед тем, как плавно закрылась дверь за Сергеенко.

Троица уже спешила в медицинский блок, одолеваемая желанием скорее привести в сознание всеми уважаемого Сергея Геннадиевича Павлова.

Пси-лечение энергетикой

В отличие от яркого света каюты сержанта, медицинский блок встретил людей полумраком и тихим шумом функционирования регенерирующей камеры. Физик лежал в устройстве, напоминающем ванну с физиологическим раствором, а над ним беспомощно передвигались и хлопотали манипуляторы тканевого восстановителя. Обычно регенератор очень эффективно использовался при восстановлении и лечении верхних тканей и внутренних органов человеческого организма, переломах, бластерных и пулевых ранениях, а также прочих мелких повреждениях. В данном конкретном случае у Павлова ничего не было повреждено, за исключением головного мозга. Находясь в бессознательном состоянии, он был в полном распоряжении медикороботов, которые заканчивали брать всевозможные пункции и анализы у пострадавшего. Жёлтые цифры на табло регенератора упорно мигали, показывая параметр жизнедеятельности организма пациента на уровне 19,5% среднефакториальной нормы. Этот показатель складывался из более чем тысячи факторов нормального функционирования человеческого организма. Непривычно бледное и осунувшееся лицо профессора говорили о крайне тяжёлом состоянии его здоровья.

– Показатель жизнедеятельности снижается, – нарушила неловкое молчание Натали Сьюме, одновременно быстро продвигаясь к панели диагностики и щёлкая одной ей известными сенсорами, – падение на пять десятых за полчаса – это плохо.

– Каковы твои намерения в данной критической ситуации, Натали? – поинтересовался Ганлоу, наблюдая за уверенными профессиональными действиями красавицы жены.

– Срочно помочь этому несчастному человеку, иначе, если показатель снизится ещё на пять пунктов вниз, то он уйдёт в тяжёлое коматозное состояние, вывести из которого его можно будет только в специализированном лечебно-медицинском центре. А это значит, что нас могут заставить сменить курс звездолёта ради спасения человека. Затем и вовсе экспедицию могут расформировать и вернуть на Землю. Мы все можем потерять драгоценное время, а это нарушит планы многих из нас, не так ли Иван Петрович.

– Твоя правда, Натали, – удивлялся её прозорливости Сергеенко, – я скажу больше, от твоих действий сейчас зависит судьба всех нас, а моя – особенно. Я диспетчеру ЦУКН гарантировал полный контроль и порядок, и если я ошибусь, то значит это мой последний полёт в качестве руководителя экспедицией. Понимаешь Натали, как это всё сейчас серьёзно для меня. У командиров звездолётов существует чёткий девиз, который написан во всех учебных пособиях Высшей Лётной Школы Верхрата Космофлота – «без права на ошибку».

– Иван Петрович, командор, ошибки не будет! – уверенным тоном произнес Андерс, одновременно серьёзно и пристально глядя в глаза Натали, – чем я могу тебе помочь, любимая?

– Пока, нечем, милый. Я буду признательна, если Вы покинете медблок. Для сеанса психокинетического лечения мне необходимо произвести специальные приготовления и желательно в полной тишине, чтобы мне никто не мешал.

– Без вопросов, мы удаляемся, тем более что мне необходимо контролировать подготовку к старту на второй спутник планеты Трило на Надежду, – заторопился Иван, спешно направляясь к выходу.