Весь Кир Булычев в одном томе - Кир Булычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А потом ты скажешь, что не намерен жениться на обесчещенной девице! Так уже было в нашем квартале. Джонн Раннер при всех клялся, что Реббека — его нареченная. А чем это кончилось?
— Не знаю, принцесса, и знать не хочу.
— Ага, вспомнил! — воскликнула Дороти. — А не может так быть, что ты хочешь жениться на мне, потому что я знатная дама и богата, как фрейлина королевы?! Я — принцесса!
— Тоже мне, принцесса из пещеры, — фыркнул Алекс. — Моему роду тысяча лет, из него вышли три епископа, воевода и два маршала.
— Немного за тысячу лет, — ответила Дороти. — За это время мы подарили миру больше ста королей.
* * *
Когда Милодар возвратился в лабораторию, там шло возвращение к жизни Коры Орват. Это была сложная процедура, опасная для жизни молодой женщины, которая потребует не один час.
Но Милодар был лишен возможности наблюдать за тем, как газ покидает саркофаг и манипуляторы с резиновыми накладками на пальцах вынимают Кору, чтобы отнести в палату.
Вместо этого Милодару, и без того взбешенному провалом переговоров с Дороти и наглым женихом, пришлось беседовать с не менее взбешенным Лицом Эпидавра, которое было убеждено, что комиссар провалил такую сложную и длительную операцию по возвращению коронных ценностей империи именно в силу своей спеси, отсутствия гибкости и ума.
Комиссар не мог сказать руководителю дружественной планеты, что он думает о нем плохо, так что он оправдывался и клялся, что зеркало находится в безопасности и, как только будет прослежена биография Дороти Форест, оно найдется.
Гродно и Пегги при разговоре не присутствовали, и к счастью — довольно было и того, что они наблюдали на экране неудачный визит комиссара в прошлое.
В конце концов Милодар дал слово, что в течение недели ценности будут переданы владельцам, и сам увез Лицо в Монте-Карло, чтобы вельможа мог продолжить транжирить государственные деньги за столом рулетки, которую и держат-то в Монте-Карло, занятом под океанографический институт, для инопланетных лиц подозрительного происхождения, представляющих потенциальную опасность для Земли.
Надо сказать, что последующие сутки комиссар провел как во сне.
Через каждые полчаса он звонил в лабораторию, где ему издевательски вежливо сообщали, что пациент Орват еще не пришла в себя и общение с ней невозможно. Затем комиссар отвечал на запросы из Галактического центра и на звонки из Монте-Карло пьяного, но настырного Лица. Так что когда Лицо заявило, что продулось в пух и возвращается к Милодару, тот в ужасе перевел ему факсом половину своей утром полученной зарплаты за июнь.
Наконец к вечеру следующего дня Гродно разбудил комиссара, прикорнувшего, положив руки на стол, а голову на руки.
— Ваш агент, — сообщил профессор, не скрывая усмешки, ведь он понимал, в каком душевном состоянии находится шеф ИнтерГпола, — пришла в себя. Она может и хочет разговаривать с вами и все вам рассказать.
Милодар прилетел в лабораторию через двадцать минут, для чего ему пришлось нарушить правила движения в стратосфере, — на штрафы пришлось отдать вторую половину зарплаты. «Плохо, — подумал он, снижаясь над строениями института, — дома остались только консервы «Печень трески» и ванильные сухари».
Милодар ворвался в небольшую палату, где Кора возлежала на массажном столе спиной кверху, а массажистка из Японии стремительными движениями разминала ее опавшие мышцы.
— Привет, — сказал комиссар, словно случайно проходил мимо и заглянул на огонек. — С возвращением тебя.
— Здравствуйте, комиссар, — обрадовалась Кора. — У меня и на самом деле такое ощущение, будто я провела эти месяцы не в ванночке, а в далеком путешествии.
— Значит, ты была в контакте со своей прапрабабушкой? — спросил Милодар. — Это самое важное.
— Да, я была в контакте и не всегда хотела быть в контакте. Но внутренним взором я все время видела, что происходит вокруг Дороти. А это немало.
— Это немало, — согласился Милодар. — Но операцию ты провалила.
— Вы так думаете? — равнодушно спросила девушка. — Тогда я ничем не могу вам помочь.
— Нет, ты скажи, где предметы? Лицо из Эпидавра инкогнито в Монте-Карло мою зарплату проигрывает, а я не могу сказать, где вещи. Полгода ухлопали зазря! Придется тебя гнать. Гнать в шею!
— За что? — спросила Кора, нежась под умелыми руками массивной массажистки. — За то, что я спала в гробу? За то, что я пожертвовала организации полгода моей драгоценной жизни? За что, комиссар?
— Хорошо! — сказал профессор Гродно, который контролировал состояние Коры по приборам. — Реакции адекватные, возбудимость отличная. Физическое состояние мы восстановим через несколько дней.
— А где вещи? — упорствовал комиссар.
— Если я не ошибаюсь, комиссар Милодар, — сказала по-английски Кора, — то вы последний наш современник, который только вчера держал в руках Зеркало Зла. Где же оно?
— Но ты же знаешь, что это была моя голограмма! Не может же голограмма носить предметы за триста лет.
— С вами, комиссар, никогда нельзя быть уверенной, — возразила Кора. — Я не удивилась бы, если бы вы сейчас достали зеркало из-за пазухи.
Она сказала это так уверенно, что все присутствующие в комнате поглядели на комиссара в ожидании, что он вытащит зеркало и покажет.
— Простите, — мрачно произнес комиссар, — я не фокусник и голубей за пазухой не таскаю.
— А жаль, — сказала Пегги, давно уже разочарованная в комиссаре. Она назло ему напялила зеленый парик.
Массажистка быстро избила ребрами ладоней спину Коры, и ее руки спустились ниже талии девушки. Комиссар зачарованно следил за руками японки.
— Что же будем делать, комиссар? — спросила тогда Пегги, которой, по сути дела, не стоило бы вмешиваться в дела полицейские, но за полгода она настолько сжилась с приключениями в восемнадцатом веке, словно сама там жила.
— Да, что будем делать? — повторил вопрос комиссар, поворачиваясь к Коре.
— Будем искать, — ответила Кора. — Вы узнали дальнейшую судьбу моих предков?
— А ты? — спросил Милодар.
— Тогда вы начинайте, — сказала Кора, — а я буду вас поправлять. Ведь я могу лишь чувствовать, правы вы или нет, так как за эти полгода я как бы побывала внутри всех моих предков. Но зачастую я не понимала, с кем имею дело.
— Хорошо, — сказал Милодар. — Пегги, принеси мне кофе, только покрепче.
— Слава богу, настоящий, — сказала Пегги и пошла в соседнюю комнату, где стояла кофеварка.
— По данным земных архивов, которые не всегда полноценны, за исключением Англии, давшей нам наибольшую долю информации, — произнес Милодар, поглядывая на дисплей карманного справочника, — некая Мэри-Энн Форест зарегистрирована в книгах города Лондона как вдова лесника Фореста. У нее было двое детей.
— Какое великое открытие, — заметила Пегги, ставя перед комиссаром чашку кофе. — Этого мы не знали!
— Пегги, я
