Том 2. Ночные дороги. Рассказы - Гайто Газданов

Впрочем, может быть, в последнюю минуту… – Вы читали «Фауста»?.. – Ссылка на «Фауста» значима в контексте рассказа, открывая тему «двойственности», творческой силы самообмана (см. также коммент. к с. 166).

Фауст заключает с Мефистофелем договор:

…Когда воскликнул: «Мгновенье,Прекрасно ты, продлись, постой!» –Тогда готовь мне цепь плененья,Земля, разверзнись подо мной!

(Сцена 4.Кабинет Фауста. Здесь и далее пер. Н. Холодковского).

В сцене 5-й старый, потерявший зрение Фауст-созидатель, принимает звон лопат лемуров, роющих ему могилу, за строительство рва, который позволит отвоевать необходимую ему землю для «края обширного, нового, подобного раю» у моря, и, казалось, постигнув «конечный вывод мудрости земной», восклицает:

…мгновенье!Прекрасно ты, продлись, постой!..Я высший миг теперь вкушаю свой

и в это мгновение, во исполнение договора, умирает. Мефистофель резонерствует над его телом:

Нигде, ни в чем он счастьем не владел,Влюблялся лишь в свое воображенье;Последнее он удержать хотел,Бедняк, пустое, жалкое мгновенье!

Но Фаусту, над которым он торжествует победу в земной жизни, открывается рай.

Он считал еще теорию физиократов наименее глупой… только о Тюрго сказал, что тот был умен. Адам Смит был, по его мнению, компилятором, Рикардо – спекулянтом, Прудон – крестьянской головой, не способной ни к какой эволюции.

– …именно физиократы не проводили большого различия между ворами и коммерсантами.

Термин «физиократы» используется в широком смысле – экономисты, считавшие источником богатства сферу производства (в отличие от меркантилистов, считавших главной сферу обращения денег, накопления золотого и серебряного запаса, обеспечивающего денежную массу). Это дает возможность причислить к ним не только французского экономиста, философа-просветителя, государственного деятеля А.Р.Ж. Тюрго (1727–1781), осуществившего реформы в духе учения физиократов (свобода торговли зерном и др.), но и английских экономистов Адама Смита (1723–1790) и Давида Рикардо (1772–1823), который был родом из семьи биржевого маклера и в молодости занимался коммерцией, игрой на бирже (видимо, поэтому он назван «спекулянтом»), з. также французского социалиста, теоретика анархизма Пьера Жозефа Пру дона, происходившего из крестьянской семьи (вероятно, поэтому, он – «крестьянская голова»).

Физиократы считали основой благосостояния общества «чистый продукт» – излишек продукта сверх затрат, вложенных в производство. Единственная отрасль, способная производить «чистый продукт», на их взгляд – это земледелие: промышленность – лишь «мнимое» производство, «бесплодный» труд, так как не добывает новое вещество, а лишь перерабатывает добытое. Таким образом, единственное идеальное («естественное», близкое законам природы) общество – земледельческое.

…человеческое общество основано на взаимном обкрадывании… – «Кражей» назвал крупную собственность Прудон, отстаивавший идею справедливого обмена между производителями товара («Что такое собственность?», 1840). См. о нем также коммент. к роману «Ночные дороги», с. 708.

– Но взятие Бастилии…

– Глупости… Два сумасшедших и три дурака…

Вероятно, имеются в виду вожди революции 1789 г. (до второго триумвирата) Марат («Друг народа») и Робеспьер («Неподкупный»), известные своим фанатизмом, а также Дантон, Бриссо и Демулен, бывшие соратниками первых и окончившие жизнь на гильотине.

…на прибрежных подводных островках росли альги… – Альга (от лат. alga) – морская трава, водоросли.

…и сейчас же увидел перед собой эту страницу. Я помнил ее наизусть. – Сонет Бодлера «Последние угрызения», стилизованный в духе поэзии XVI в., впервые опубликован в 1855 г. В «Цветах зла», под номером XXXIII, входит в раздел «Сплин и идеал».

…всякая истина, сопоставленная с этим блистательным обманом, увядает и становится идеально ненужной. – Аллюзия на стихотворение «ГЬрой» (1830) АС. Пушкина, эпиграфом к которому послужил вопрос Пилата Христу: «Что есть истина?»:

Тьмы низких истин мне дорожеНас возвышающий обман…

На французской земле*

Впервые – на фр. яз.: Je m'engage & defendre. Paris: Defense de la France. Ombres et Lumteres, 1946.

Впервые на рус. яз. – Согласие. 1995. № 30 / Вступ. ст., подгот. текста и публ. Л. Диенеша. Печатается по этой публикации.

Архив Газданова. Ед. хр. 37, 38. Рукопись датирована: «19 мая 1945 г.»

Это документальное повествование, появившееся впервые на французском языке, долго практически не было известно русским читателям, хотя его высоко оценили в русской зарубежной печати: Бахрах А. Партизаны во Франции // Русские новости. 1946. № 78. 8 нояб.; Слоним М. Литературные заметки (Русский сборник) // Новоселье. 1947. № 31/32; Товарищ Марк [А. П. Покотилов]. Эпизод из жизни советского партизанского отряда имени Максима Горького / Вестник русских добровольцев, партизан и участников Сопротивления во Франции. 1947. № 2.

А Бахрах, в частности, писал: «Новая книга Газданова – одна из тех редких книг, где автор никак не отождествляет себя с „героем“ (в обоих смыслах). Случилось ему находиться (о своей работе он умалчивает) если не в боевом центре событий, то все же в их непосредственной близости: в одной из явочных квартир – одном из подпольных „штабов“. Выступает он живым свидетелем виденного и слышанного, и показания его даются им с таким целомудрием, что его бережное и внимательное отношение к описываемым событиям и к произносимым им словам резко выделяет его небольшую по объему работу и создает вокруг нее такую разреженную атмосферу, что совокупность происшествий, в ней описанных, не вызывает сомнений у читателя и, несмотря на фрагментарность, воссоздает целостную картину подлинной эпопеи – героической и даже в какой-то мере сказочной.

…Нет нужды перечислять отдельные эпизоды этого кровавого эпоса. Жутко восстанавливать в деталях кровавый синодик. Да Газданов и не пишет истории советского партизанского движения во Франции. Он не ставит себе исторических задач. Он подготавливает почву для будущего историка, воскрешая психологическую подкладку этого движения. Талантливо и убедительно восстанавливает он тот климат, в котором „героизм торжествовал над насилием, воля над реальностями, внутренняя непобедимость над внешними победами“… страна, ради которой эти безымянные люди гибли в европейских пространствах, окруженные со всех сторон вражескими полчищами в своем безмерном одиночестве, – эта страна не может и не должна забыть далекий героизм тех, кто отдал за нее свои жизни на иностранной земле. Маленькая книга Газданова – первый камень этому памятнику».

Первые читатели книги полагали, что Газданов написал ее по-французски. Лишь в 1975 г. Ласло Диенеш обнаружил русский оригинал в архиве писателя, хранящемся в Гарвардском университете. В рукописи не хватало одной страницы, ее текст восстановлен в переводе с французского.

Основа книги – личный опыт писателя, находившегося в Париже в период немецкой оккупации, и сведения, полученные от друзей, знакомых, соратников по Сопротивлению.

Участие в Движении Сопротивления началось для Газданова так. Однажды его знакомый – А. А. Покотилов пригласил к себе Газданова с женой, Фаиной Дмитриевной Ламзаки, и представил их участникам Сопротивления – советским военнопленным, бежавшим из заключения, – Николаю и Павлу. На вопрос, хотят ли они помогать партизанам, Газдановы ответили утвердительно. Так, Газданов стал редактором информационного бюллетеня подполья, Фаина Дмитриевна – связной.

В этом документальном повествовании, написанном, как и большинство произведений писателя, от первого лица, в ряде случаев, когда речь идет о конкретных событиях, участником которых Газданову довелось быть, он скрывается за образом «моего приятеля».

Книга Газданова, возможно, – первое литературное свидетельство участия советских партизан в Движении Сопротивления в Европе.

Это началось в предпоследний год немецкой оккупации Франции. – Имеется в виду 1943 г.

3 сентября 1939 г. Франция объявила войну Германии (в связи с вторжением последней в Польшу), однако никаких реальных действий не предприняла. Период с сентября 1939 г. по июнь 1940 г. получил название «странной войны». Гитлеровские войска, в свою очередь, развернули наступление, и в июне 1940 г., оставив Париж, французское правительство приняло условия капитуляции, выдвинутые фашистской Германией. В соответствии с условиями Компьенского перемирия от 22 июня 1940 г., гитлеровские войска оккупировали две трети территории Франции. Неоккупированная зона находилась в ведении французского коллаборационистского правительства во главе с маршалом А. Петеном.