Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Судьбы Серапионов - Борис Фрезинский

Судьбы Серапионов - Борис Фрезинский

Читать онлайн Судьбы Серапионов - Борис Фрезинский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 156 157 158 159 160 161 162 163 164 ... 206
Перейти на страницу:

Приехал Горький, его прикрепил к Дому ученых — и не на паек, а на выдачи. Паек бы не дали: книг не имел человек. Горький же познакомил Иванова со мной, я его передал серапионам.

Сам Всеволод человек росту большого, с бородой за скулами и за подбородком. Косоглазый, как киргиз, но в пенсне. Прежде был наборщиком. Серапионы приняли его очень ласково. Помню, собрались в комнате Слонимского, топим печку задней стенкой стола. Сидит Иванов на кровати и начинает читать: «В Сибири пальмы не растут».

Все обрадовались.

Иванов пишет теперь много, не всегда ровно. Мне «Цветные ветра» его не нравятся. Не по идеологии, конечно. Какое мне дело до идеологии? Не нравится мне, что слишком всерьез написано. «Кружевные травы», как сказал Зощенко. Сжеманена вещь. А писатель должен, давая вещи, напирать на себя. Нужна не ирония, но свободные руки… Очень хорош рассказ «Дитё». Он развивается сперва, как будто по Брет Гарту: грубые люди находят ребенка и ухаживают за ним. Но дальше вещь развертывается неожиданно. Ребенку нужно молоко. Ему крадут киргизку с младенцем, но чтобы хватило молока на своего ребенка, убивают желтого маленького конкурента.

Иванов женат, у него недавно родилась дочка.

Есть среди серапионов теоретик Илья Груздев, ученик Бориса Эйхенбаума и Ю. Тынянова.

К концу зимы пришел еще один поэт — Николай Тихонов. Из кавалеристов-красноармейцев.

Ему 25 лет, кажется, что у него пепельные волосы, а он на самом деле седой блондин. Глаза открытые, серые или голубые. Пишет хорошие стихи. Живет внизу, в обезьяннике с Всеволодом Рождественским. Хорошо Тихонов рассказывает про лошадей. Как, например, немецкие лошади, взятые в плен, саботировали и изменяли.

Еще есть Константин Федин. Тот из плена пришел, из германского. Революцию пропустил. В плену сидел. Хороший малый, только традиционен немного.

Вот я впустил в свою книжку серапионов. Жил с ними в одном доме. И я думаю, что Государственное политическое управление не рассердится на них за то, что я пил с ними чай. Росли серапионы трудно, если бы не Горький, пропали бы. Алексей Максимович отнесся к ним сразу очень серьезно. Они в себя больше поверили, Горький чужую рукопись почти всегда понимает, у него на новых писателей удача.

Не вытопталась, не скокошилась еще Россия. Растут в ней люди, как овес через лапоть.

Будут жить великая русская литература и великая русская наука.

Пока серапионы на своих вечерах каждую пятницу едят хлеб, курят папиросы и играют после в жмурки. Господи, до чего крепки люди! И никто не видит, чем нагружен человек, по его следу, только след бывает то мельче, то глубже.

1922. ИЛЬЯ ЭРЕНБУРГ Новая проза

Каждому писателю хочется быть «великим писателем» своей страны. Каждой стране хочется иметь своих великих писателей. Желания сходятся. Отсюда тьма мимолетных, порою мучительных романов с взаимными оскорблениями. Особенно в России в годы революции. В январе — великий писатель, академический паек, авансы под полное собрание сочинений, одобрительно-укоряющая статья в «Известиях» (не стоек в идеях, но талантлив), укоряюще-одобрительная статейка в «Руле» (талантлив, но не стоек в идеях) и т. д. Это в январе. А в куцем феврале какой-нибудь новый, тоже талантливый и нестойкий свергает январского любовника, получая авансы просто и «авансы» духовные. Скверная привычка. Сделать Дульцинею критику не трудно, но под вечер бить Альдонсу за то, что делать надоело, — это занятие совсем тупое.

Ну как же писать после подобных историй о новых прозаиках, например, о «Серапионах». Правда, пишут люди очень хорошо, но никаких «великих писателей» среди них пока не имеется. А уж и Осинский и Гессен, сами написав за них многозначные векселя, готовятся к взысканию. Да что они! Передо мной лежит сейчас номер мадридского журнала «Cosmopolis», и там напечатано о новых «гениях», «Серапионах». Испанец об этом, оказывается, прочел во французской «Clarte», французу перевел некто из пражской «Воли России», а выразителю российской воли (как известно, находящей свое выявление только в Праге) рассказал, очевидно, кто-нибудь из приезжих. Молва растет. Значит, через месяц-другой начнут свергать, обижаться и обижать.

Самое обидное во всей этой нелепице следующее: «Серапионы» действительно заслуживают большого внимания. Но критики, написавшие толстый том по поводу тоненького «Альманаха», занятые изобретением разномастных Дульциней, проглядели, что в нем имеется примечательного. Они сразу ищут — «великого писателя земли русской», споря меж собой, кого возвести на место Пильняка: Никитина или Иванова, забывая, что по трем рассказам Достоевского не опознают. Другие радуются тому, что «Серапионы» описывают революционный быт, как будто этим не занимались усердно (и часто хорошо) другие, хотя бы тот же Пильняк. Третьи, читая Каверина и Лунца, умиляются «неореализму». В общем, все это относится к партийной принадлежности и к степени умственного развития критиков. По существу «Серапионы» знаменательны следующим: их труды, подчас неполноценные, — первое серьезное приобщение русской прозы к методу всего современного искусства. До последнего времени проза, не в пример поэзии, проявляла ревностный консерватизм. Изумительные достижения Белого, Сологуба, Ремизова относятся к эпохе символизма. Читатели изменились. А писатели в 1920 пользовались приемами 1910 г. Исключительно тематические задания, искусственно культивируемые в России, способствовали появлению писателей, незнакомых даже с завоеваниями предшествующих поколений (т. н. «пролетарские писатели», Яковлев и др.). Большому мастеру, Замятину, глубокая, органическая отчужденность от происшедшего в действительности сдвига помешала стать строителем новой прозы. Пришли молодые, слава тебе, без (точнее, почти без) «святых традиций» Дома литераторов и пр.

Тяжба между методами конструктивным и декоративным давняя. Победа того или иного определяется, конечно, не величиной писателей, а совокупностью данных эпохи. Не залезая в какие-нибудь ассирийские дебри, можно напомнить, что хаотическое изобилие вещей, полнокровие и довоенный зуд как нельзя более благоприятствовали абстрактности символизма, послевоенный развал на Западе родил «задушевные слова» экспрессионистов, а попытка оный развал преодолеть, желание не столь любоваться очаровательным разнообразием общества, сколь построить его по единому плану находится в тесной связи с новым т. н. конструктивным искусством. Его метод: ясность, разумность, экономия.

В поэзии метод блистательно осуществлен В. Маяковским, Б. Пастернаком, Н. Асеевым. Часто он выявляется в творчестве поэтов, внешне якобы стоящих в стороне от т. н. «нового искусства», но живых и поэтому не могущих отказаться от современных орудий поэтического производства, как, напр., Мандельштама и Цветаевой. Бесславная гибель «имажинизма» (говорю не об Есенине, а об его окрестностях) — гибель декоративного метода, который хотел было приподнять свою дряхлую голову в дни переходной суматохи.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 156 157 158 159 160 161 162 163 164 ... 206
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Судьбы Серапионов - Борис Фрезинский торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит