Будаг — мой современник - Али Кара оглы Велиев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я вспомнил, как Нури говорил, что Рахмат Джумазаде, коммунист с девятнадцатого года, был комиссаром по труду Азербайджанского Совнаркома. До революции был рабочим кедабекских медных рудников и тавусского цементного завода.
Если до разговора с Джумазаде мне не хотелось оставаться в Лачине, то теперь и подавно. Я всецело стал на его сторону, но участвовать в борьбе с интригами и кляузами я, признаться, устал…
— Большое спасибо за доверие, товарищ Джумазаде, но, работая учителем, я делал бы не менее важное и полезное дело, — сказал я.
Джумазаде нахмурился.
— Не будем оценивать важность того или иного дела. Ты хорошо работал в Политпросвете, это всеобщее мнение, и я буду рад, если ты вернешься на прежнее место. Двух истин, взаимоисключающих друг друга, не бывает. Со временем ты найдешь ее!
— Скажу откровенно, товарищ Джумазаде, если я еще хоть год поработаю в Политпросвете, то превращусь в технического исполнителя чьих-то поручений.
— Почему?
— Все настолько просто, что я без труда смогу делать эту работу, а я хочу освоить новое для себя дело, в котором есть возможности найти новые пути и новые методы. Такие вещи понимаешь не сразу. Когда я окончил партшколу в Баку, мне казалось, что я достиг многого и дальше учиться не стоит. А с годами почувствовал, что мои знания недостаточны и поверхностны.
— Как же ты собираешься преподавать в школе, если говоришь, что знаешь недостаточно?..
— Справедливо. Но я каждое лето буду заниматься в отпускное время на курсах повышения квалификации и подготовлюсь для поступления в университет. Честно говоря, я прекрасно понимаю, что, работая учителем, волей-неволей вынужден буду постоянно повышать свой уровень, потому что будет расти уровень учеников. В Политпросвете мне всегда казалось, что с лихвой хватает тех зачатков знаний, которые у меня есть. Нет, товарищ Джумазаде, я обязан учиться дальше!
— Так ведь тебя никто не отговаривает! В конце концов, партийному работнику тоже необходимо высшее образование.
— А годы идут, товарищ Джумазаде.
— Мне нравится, как ты рассуждаешь, Будаг Деде-киши оглы. — Рахмат Джумазаде внимательно посмотрел на меня. — В тебе чувствуется целеустремленность. В твоих рассуждениях видна логика. Ты меня почти переубедил. Сейчас я тебе ничего не обещаю, надо подумать. — Он встал и протянул мне руку. — Встретимся дня через два… Я дам тебе знать. Кстати, а где ты живешь?
— У Рустамзаде.
— Хороший человек. Беспартийный, но может быть примером для многих коммунистов… Что же, со временем и тебе дадим квартиру.
Я поблагодарил и вышел.
Надеясь, что Рустамзаде уже вернулся из больницы, куда он ушел утром, я зашел в его кабинет, в отдел здравоохранения исполкома. Мне сказали, что доктор еще не вернулся, и я сел к его столу, чтобы посмотреть свежие газеты. Вдруг в комнату вошел Сахиб Карабаглы. Видимо, он не ожидал встретить меня в своем бывшем кабинете. В первое мгновение на лице его отразилась растерянность, но очень скоро он овладел собой и, широко улыбнувшись, поздоровался.
— А я и не знал, что ты вернулся, Будаг!
Скорее по въевшейся привычке, чем даже из простой вежливости, я спросил:
— Как дела?
Карабаглы, суетясь и поглядывая все время на дверь, начал говорить, как он счастлив и доволен, что его освободили от административной работы. Мол, он мечтает заняться медициной, но, к сожалению, и на новом месте, в больнице, он руководит, увы, хозяйственными вопросами.
— Ушел бы, — с иронией заметил я.
— Разве я могу уйти?! — воскликнул он. — Меня не отпустят.
— Когда ты заведовал этим отделом, ты, наверно, тоже так говорил. А между тем совершил множество ошибок и принес достаточно вреда, — грубо оборвал я его. — Добрую славу легко потерять, а от дурной трудно избавиться!
Сахибу стало ясно, что во мне он не найдет сочувствующего. Сославшись, что его ждут, он убежал. Я подумал, что он рыл могилу Мансуру, а сам же в нее и угодил.
В кабинет вошел Рустамзаде. Я рассказал о своей беседе с Сахибом Карабаглы.
— Каждая трава на своем корне растет, — сказал он, усмехаясь. — И этот тоже из отряда Сазагова.
Мы не успели перемолвиться парой фраз, как в комнату заглянул Тахмаз. Он заулыбался и обнял меня с большой сердечностью. Мансур молчал.
— Когда отряд теряет предводителя, начинаются разброд и шатания в его рядах, — горько пошутил Тахмаз Текджезаде. — После твоего отъезда мы именно в таком положении.
Рустамзаде еле заметно усмехнулся, но острый взгляд прокурора заметил это. Текджезаде покачал головой:
— Я не умею долго держать обиду в сердце, доктор! И не желаю ссоры друзей. Запомните это!
Но Рустамзаде словно ничего не слышал. Тогда Тахмаз обратился ко мне:
— Где ты остановился?
— У Рустамзаде.
— Где собираешься работать?
— Хочу поехать в сельскую школу учителем.
— Ты всего нужнее здесь, Будаг! Давай встретимся и поговорим! А сейчас, к сожалению, я вынужден спешить. — И он ушел.
Рустамзаде насмешливо смотрел ему вслед.
— Такой умный и проницательный человек поддался уговорам ничтожного Сазагова.
— Но у того, наверно, есть какие-то веские аргументы, если Тахмаза удалось убедить! — воскликнул я.
— Им, видите ли, не нравится категоричность отношений Рахмата Джумазаде к людям: мол, судит обо всех только с точки зрения полезности делу, не заглядывая в душу человека.
— Только человек, который несет груз, чувствует его вес.
— Правильно, но им кажется, что Сазагов вполне сможет справиться с работой секретаря укома; они забывают о его собственных недостатках: злобности, мании величия. Это он сейчас такой, когда заинтересован в их помощи. Он добр с ними, я бы даже сказал — заискивает перед ними, и они поддались на его удочку…
Я не успел ответить, потому что зазвонил телефон, висевший на стене. Рустамзаде снял трубку и тотчас протянул ее мне. Я сразу узнал голос Джабира. Во мне зашевелилась неосознанная обида, но Джабир сразу же попросил у меня прощения за то, что не навестил меня в Шуше, и стал договариваться со мной о встрече. Мы условились увидеться в обеденный перерыв.
Я закончил говорить по телефону и повесил трубку, а Мансур встал, подошел к двери и запер ее на ключ.
— Знаешь, Будаг, я тоже думаю, что тебе не следует покидать Лачин. Кто, кроме тебя, способен урезонить таких людей, как Тахмаз и Джабир?! Если уж тебе так хочется учительствовать, возьми полставки в городской школе и не отказывайся от того, что тебе предложил Рахмат Джумазаде.
— Мансур,
