Русская Армия в изгнании. Том 13 - Сергей Владимирович Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Итак, русские не только приняли участие в войне, но некоторые были и ранены, а пятеро пало смертью храбрых.
Не говоря уже о таких лицах, как генералы Эрн и Беляев, занимавших во время войны большие сравнительно посты в административно-командном персонале, был период, когда четверть командиров полков и отдельных батальонов (саперных), а именно 7 из 28 были русские. К концу войны число отдельных войсковых частей дошло до 39–36 полков и 3 саперных батальонов. Это при численности армии всего в 50 тысяч человек показывает небольшой, на наш масштаб, штатный состав войсковых частей.
Как русские командовали вверенными им полками и батальонами, показывают неоднократные случаи, когда парагвайские солдаты умоляли свое высшее начальство назначить их в один из тех полков, коими командовали русские, выказавшие на этой войне не только особо присущую русскому доблесть, но и больше знания, умение и полученную в родной армии хорошую закваску, в смысле заботы о подчиненных.
О русской доблести и презрении к опасности рассказывали мне такой случай: дело было в глубоком сравнительно тылу – госпиталь, налет неприятельских аэропланов с бомбометанием, все и вся врассыпную, только русский доктор с неизменной трубкой во рту преспокойно продолжает работу, и вот один из зарывающихся в землю санитаров говорит другому: «Гляди, видно, сумасшедший», а другой отвечает: «Да что ты, не знаешь? Ведь это русский». Этим было все сказано.
Минувшая война велась в «Чако», весьма лесистой местности, и, как мне передавали, кавалерия ни разу не имела случая действовать на поле сражения в конном строю. Война велась обходами по лесам, для чего приходилось прорубать многоверстные просеки и обходящим колоннам далеко отрываться от своих баз, и вот тогда-то во весь рост и выявлялись те трудности, которые только при выносливости парагвайца и удавалось успешно преодолевать. Был период, что воду приходилось подвозить за 140 километров, да еще по каким дорогам, а вернее, и без дорог. Были случаи, что по нескольку дней обходились и совершенно без воды, и это при 40-градусной жаре в тени. Спасались сосанием «кактуса» и особого корня «каракути». Опытные люди говорили, что это сосание до 4 дней проходило сравнительно безболезненно, а затем отражалось на здоровье и даже прямо на возможности продолжать начатую операцию.
Как я имел случай упомянуть, в парагвайской армии к концу войны было до 39 отдельных войсковых частей. Интересны названия полков: например, полк «черной обезьяны» или еще лучше – полк «дохлого муравья». Говорили, что названия эти, для нашего уха более чем странные, сохраняются в парагвайской армии исторически еще со времен так называемой отечественной войны 70-х годов прошлого[3] столетия, когда, как известно, было перебито почти все мужское население.
Еще одна особенность. При описании сражений, происходивших в этой войне, часто можно было встретить название «форт»… что вот, мол, парагвайцы или боливийцы взяли такой-то форт. А что такое форт в «Чако»? Это в большинстве случаев заплывший окоп и две-три соломенные крыши, как прикрытие от солнца, да небольшой огород, для гарнизона и… это все. Говорили мне, что и в настоящее время всего один форт в «Чако» напоминает нам то, что мы привыкли понимать под этим названием, и этот форт носит имя одного из наших офицеров, убитых в эту войну. Это форт «Серебряков».
Кстати сказать, парагвайцы умеют чтить своих героев; помимо форта, коему присвоено помянутое выше имя, в Парагвае построена дорога, которой дано имя другого нашего офицера – Касьянова, его же именем назван и один из лучших парагвайских мостов и, наконец, в память третьего – Салазкина написана пьеса, носящая название «Майор Салазкин».
Здесь будет уместно отметить, что инициативой генерала Эрна и иждивением русской колонии Асунсьона в тамошнем русском храме во имя Покрова Пресвятой Богородицы установлено пять памятных мраморных досок, в честь пяти убитых русских офицеров в войне Парагвая с Боливией.
А как парагвайцы чтили своего главнокомандующего, победоносно закончившего тяжелую войну? Положительно во всех магазинах столицы продавались его бюсты или портреты, они красовались, кажется, во всех окнах. Сам генерал Эстигарибиа ездил по всем городам, и везде его чествовали как народного героя. Но судьба изменчива: после революции этот генерал не то был принужден бежать в Аргентину, не то сидит в тюрьме.
Да, Парагвай чтит военные подвиги: за все время моего там пребывания я не видел, кажется, ни одного номера местных газет без помещения в нем описания какого-либо подвига. Часто можно было видеть и фотографию того, кого в этот день можно было вспомнить и чью память почтить. Как хотите, а это трогательно, и мое солдатское сердце радовалось за Парагвай и парагвайскую армию.
Что же война дала русским, принявшим в ней такое видное участие? Часть офицеров была оставлена на военной же службе, часть была устроена на службу гражданскую, но… некоторые, по увольнении в запас, были предоставлены своей судьбе, и мне пришлось слышать довольно горькие жалобы на этот счет, что вот, мол, «не пришлось бы идти пионами (рабочими) к своим же бывшим подчиненным – сержантам». Хорошо и то, что жалобы эти были лишь единичными. Но вот довольно показательно, что когда в парламент был внесен проект закона о предоставлении русским врачам, принимавшим участие в войне, права практики наравне с врачами-парагвайцами, то… проект этот был провален, и русские врачи, так много сделавшие и так потрудившиеся на войне, не получили права свободной практики и вынуждены, как и прочие иностранцы, работать только в тех местах, которые отстоят не ближе как на несколько десятков километров от места практики врача-парагвайца. Говорят или, вернее, пишут из Парагвая, что теперь, с приходом к власти полковника Франко, бывшего начальника военной школы и, следовательно, бывшего непосредственного начальника нашего генерала Эрна, как преподавателя в этой школе, положение улучшилось, и многие наши офицеры снова приняты на военную службу. Дай бог!
Несколько слов о революционном движении в Парагвае. Сказать, что происшедшая в Парагвае революция, произведенная так называемой военной партией во главе с полковником Франко, случилась совершенно неожиданно, никак нельзя. Люди, следившие за парагвайской жизнью и особенно там побывавшие, не могли не
