Сексуальная жизнь в древнем Китае - Роберт Гулик

Некоторые авторы утверждали, что совокупление с проститутками не приводит к напрасной утрате семени мужчиной, потому что у подобных женщин вследствие частых соитий с мужчинами вырабатывается исключительно сильная и обильная пневма инь, а потому они дают своему клиенту больше, чем он теряет. Однако отношение к подобным теориям изменилось после того, как китайская медицина связала некоторые болезни с половым актом, и когда около 1500 г. стал известен сифилис, все серьезные медицинские трактаты начали предостерегать против опасности совокупления с проститутками.

Посещение проституток было вполне нормальным времяпрепровождением для мужчин, а к самим проституткам не относились с презрением, поскольку их профессия считалась законной и занимала определенное место в общественной системе. Напротив, добровольное уклонение от совокуплений, а также неженатые мужчины и незамужние женщины воспринимались с презрением и крайним подозрением. И что какой-то мужчина может намеренно обидеть предков, позволив своей линии прерваться, что он может безрассудно пренебречь обязанностями перед обществом, было выше уровня понимания среднего китайца. Добровольное безбрачие у женщин также резко осуждалось. Существовали подозрения, что такие женщины могут являться вампирами или лелеять гнусные замыслы, за что и власти, и население часто их преследовали. Отметим, кстати, что буддисты, а позднее и католические миссионеры обнаружили в этом китайском представлении серьезное препятствие для распространения своей веры.

И наконец, первостепенное значение придавалось получению здорового потомства. В древних «сексуальных пособиях» и медицинских трактатах меры по сохранению плода, включая вопросы диеты, обсуждаются в мельчайших подробностях, большое внимание уделяется уходу за женщиной после родов. Уже в конце периода Чжоу считалось правилом, что муж не может даже касаться своей жены или ласкать ее в течение трех месяцев до и после родов.

Все вопросы, затронутые в нашем кратком обзоре, будут более тщательно рассмотрены и проиллюстрированы на последующих страницах. Здесь же мне хотелось бы подчеркнуть только одно обстоятельство: поскольку для китайцев половой акт был частью природного миропорядка, а его исполнение — священным долгом для каждого мужчины и женщины, он никогда не ассоциировался с чувством греха или моральной вины. Хотя половой акт должен был происходить в интимной семейной среде и был обставлен позднейшими конфуцианскими правилами, регламентирующими обстановку и нормы поведения, причина заключалась не в том, что он считался чем-то постыдным, чем-то, что следует скрывать. Напротив, сам акт полагали священным, а следовательно, как и во всех прочих ритуальных действах (жертвоприношения предкам, молитвы), посторонние не должны были быть к нему причастными и говорить перед ними об этом тоже не полагалось.

Вероятно, именно такое ментальное отношение, наряду с почти полным отсутствием каких-либо ограничений, делали сексуальную жизнь древних китайцев в целом здоровой, на удивление лишенной патологических извращений и отклонений, столь распространенных в самых разных великих древних культурах.

ЧАСТЬ II

Расширение границ Империи

Эпохи Цинь, Хань и Лючао (221 г, до н. э. — 589 г. до н. э)

Секс и три религии: конфуцианство, даосизм и буддизм

Глава 3

Империя Цинь и династия ранняя Хань

221 г. до н. э —24 г. Н. Э

III в. до н. э., когда уездные правители в ходе непрекращающихся войн за свою гегемонию истощили военные и экономические ресурсы, на западной окраине империи, на территории современных провинций Шэньси и Ганьсу, возвысилось новое государство, называвшееся Цинь. Во главе его встал человек способный и решительный, приверженный принципам авторитарного учения легистов[39] ему удалось создать безупречно организованное и отвечающее его целям государство. Цинь свергла Нань-вана, последнего и совершенно беспомощного правителя Чжоу, и подчинила все прочие государства, как древние, так и недавно образовавшиеся. В 221 г. до н. э. правитель заново объединенного и увеличившегося в размерах Китая провозгласил себя первым императором династии Цинь — Цинь Ши-хуан-ди.

Он провел ряд радикальных политических и экономических реформ: на место феодальной иерархии пришла бюрократия, контролируемая государством; земля была перераспределена между крестьянами; государство разделено на административные единицы. Ему хотелось одним ударом сокрушить все, что хоть чем-то могло напомнить народу о былом порядке вещей, и потому — чтобы «люди не обращались к прошлому для критики настоящего» — Цинь Ши-хуан-ди приказал уничтожить все книги предыдущей династии, сделав исключение только для книг по гаданию, медицине и сельскому хозяйству.

Большинство из проведенных реформ благотворно сказались на состоянии общества, хотя преобразования были излишне радикальными. Более того, ниспровергнув старые влиятельные семейства, Цинь Ши-хуан-ди открыл дорогу новым людям, выходцам из простого народа, которые не могли поддерживать его авторитарный режим. Именно они взбунтовались против слабоумного наследника первого императора, которого и свергли в 207 г. до н. э. После недолгой, но кровопролитной войны один из влиятельных военачальников низкого происхождения по имени Лю Бан провозгласил основание династии Хань, которая, с кратким перерывом, правила Китаем более четырехсот лет — с 206 г. до н. э. по 220 г. н. э.

В целом этот период был одним из самых блистательных в китайской истории. Он явился своеобразным порогом перехода от древности к новому времени. Именно тогда китайское государство обрело свою законченную форму.

Это было время невиданных территориальных экспансий. Новая империя покорила все земли, которые составляют южную часть современного Китая, до самых границ с Индокитаем и Бирмой. На западе удалось раздвинуть границы до Тибета; на севере императорские войска подчинили Маньчжурию и Корею, а на северо-западе — проникли в самое сердце Центральной Азии. Следствием этой экспансии явилось установление активного культурного обмена между Китаем и внешним миром, включая Иран и Римскую империю.

При ханьском дворе преобладал даосский культ, целью которого было повысить престиж императора, считавшегося правителем мира, обеспечить ему сверхчеловеческую магическую власть и долголетие. Правители окружали себя даосскими магами и алхимиками, прибегая к их помощи для поиска эликсира жизни, а также островов бессмертных. Именно в этот период даосский пантеон обогатился новыми божествами, считавшимися защитниками правителя, а также вошли в практику величественные религиозные церемонии. Мужское и женское начала вселенной стали персонифицировать в образах мифической пары Фу-си и Нюй-ва — мужчины и женщины, у которых вместо ног были рыбьи хвосты. По всей видимости, переплетенные рыбьи хвосты подразумевали сексуальный союз. В руках у этой пары были некие измерительные инструменты, которым до сих пор не найдено удовлетворительного мнения.

Для ханьских правителей даосизм был религией для личного пользования; но чтобы придать прочную идеологическую основу огромной империи, требовалась более практичная идеология. Школа легизма, которой столь многим была обязана династия Цинь, упрочившей свои позиции империи представлялась излишне грубой и примитивной. И тогда выбор пал на конфуцианство как на систему, способную обеспечить политическую стабильность и в то же время приспособиться к новой экономической и социальной ситуации. Было решено принять за образец идеализированное государство Чжоу, каким его представлял себе Конфуций.

Пришлось потратить немало усилий, чтобы заново собрать рассеянные по стране или уничтоженные по приказу императора Цинь чжоуские тексты. Ученые приступили к работе над текстами, стараясь приспособить их к идеалам конфуцианской школы. Эти переписанные заново чжоуские тексты продолжали считаться классическими сочинениями конфуцианства (см. с. 28, примеч. 1) и почитались таковыми до середины XIX в. Только тогда некоторые здравомыслящие китайские ученые впервые усомнились в их подлинности. С той поры одна из основных задач синологии, как западной, так и восточной, состояла в критическом анализе этих текстов.

Особенно тщательно ханьским конфуцианцам пришлось толковать те места в древних текстах, которые касались взаимоотношений между полами. Чтобы привести чжоуские тексты в соответствие с нормами конфуцианской морали, им пришлось прибегать ко всевозможным ухищрениям. Возмущение вызывали брачные обычаи простолюдинов, какими они предстают в «Книге песен»; потому ханьские интерпретаторы стали утверждать, что если молодые юноши и девушки забавлялись и совокуплялись во время весенних празднеств, то это происходило под наблюдением и по указанию специального чиновника, именовавшегося мэйши («посредник»). В обязанности этого чиновника входило регистрировать имена и возраст всех юношей и девушек и следить за тем, чтобы юноши вступали в брак не ранее тридцати, а девушки — не ранее двадцати лет. Ежегодно весной мэйши собирал всех мужчин и женщин брачного возраста своей округи и велел им выбрать подругу или друга и совокупиться до вступления в брак. Те же, кто не выбирал себе партнера, подвергались наказаниям[40] Все это представляется маловероятным: чиновника мэйши следует считать изобретением ханьских ученых, желавших придать сексуальным нравам простого народа хотя бы слегка официальный характер. Однако после того как конфуцианство стало государственной идеологией, даже эта смягченная версия династии Хань показалась комментаторам слишком либеральной — ее снабдили сомнительным примечанием, что текст был изменен во времена узурпатора Ван Мана: он оказался удачным козлом отпущения![41].