Кольцо приключений - Олег Северюхин

Приветственную речь держал Переяславский полковник Павел Тетеря.

Гетман с полковниками и старшиной казацкой прибыл 1 января 1654 года. Предварительные переговоры напоминали польский сейм или же нашу Государственную Думу при необходимости принятия важных решений. Вопрос шел об автономии вновь принимаемых земель.

– Возможно, буде Переяславль поближе к Москве, плюнул бы Бутурлин на все эти переговоры, да и поехал бы к царю с предложением не принимать гетмана с его землями под руку Москвы, но приходилось терпеть, – все это мне по секрету сообщил дьяк Михаил Федоров, бывший в составе того посольства и знавший, что слова его до гетмана не дойдут, благо мы с ним состояли в отношениях доверительных и работали оба на интересы государства российского.

Насколько единодушен был земский собор в решении казацкого вопроса, настолько разноречивы была казацкая старшина в отношении подчинения московскому царю.

Часть была готова немедленно отдаться польскому царю, если тот удовлетворит их требование об увеличении численности реестрового казачества. И аргументы были такие, что поляки более цивилизованны, чем москали, только что освободившиеся от татарской неволи, и то, что казаки в составе Польше становятся европейцами, а не русскими, а если принять унию, то и в сейм можно депутатом избираться и даже в гетманы польские выйти.

Другие кричали, что подписание договора с Московским государством вызовет войну с Польшей и царь Московский слишком слаб, чтобы воевать с Польшей и защищать казаков.

Третьи предлагали заключить союз с крымскими татарами и создать мощную Крымскую автономию, которая будет грозить и полякам, и москалям.

Целую неделю утрясали положения договора, в конце концов, точку поставил гетман.

– Слухайте сюда, панове. Куда бы мы ни пошли, нас не будет как народа. Пойдем к полякам, станем ляхами и поклоняться будем католическому крыжу и причащаться будем у ксендзов. Пойдем к крымчакам, станем мусульманами и молиться будем полумесяцу, и вместо священников у нас будут муллы и муэдзины. Кроме как к московскому царю, нам идти некуда. Кто не хочет с нами, может идти на все стороны. Кто со мной, становись под мою руку.

Скрепя сердцем, недовольная старшина, боясь гетмана и своих казаков, встала под руку гетмана.

– Последнее, – сказали большинством, – записать в договор, что царь Алексей Михайлович должен дать присягу казакам в сохранении их казачьих вольностей.

Вот тут-то боярин Бутурлин и встал на дыбы, сверкая грозно очами:

– Царь российский подданным своим присягу не дает, но если он обещал сохранить казачьи вольности, то обещание свое выполнит.

Замерла казацкая старшина. Чувствуют, что перехлестнули через край. А ну как боярин встанет да уедет к царю с докладом, что принимать гетмана никак не возможно по причине того, что казаки ставят невыполнимые условия. Полетят тогда казацкие головы, много найдется охотников расправиться с ними.

Тряхнув чубами, казаки сказали, что согласны с договором.

И Бутурлин вздохнул облегченно:

– Ну что, пане гетман, на завтра назначаем раду?

– Назавтра, до полудня. Господа полковники, прошу обеспечить присутствие самых авторитетных казаков, чиновников и купцов. С Богом, панове, – сказал гетман и перекрестился.

Глава 24

8 января 1654 года в 11 часов собралась генеральная Рада.

Речь гетмана Хмельницкого хорошо известна всем, но и я так конспективно делал пометки:

– Господа полковники, есаулы, сотники, все войско Запорожское!

Бог освободил нас из рук врагов нашего восточного православия, хотевших искоренить нас так, чтобы и имя русское не упоминалось в нашей земле. Но нам нельзя более жить без государя. Мы собрали сегодня явную всему народу раду, чтоб вы избрали себе из четырех государей себе государя. Первый – царь турецкий, который много раз призывал нас под свою власть; второй – хан крымский; третий – король польский; четвертый – православный Великой Руси царь восточный. Турецкий царь басурман, и сами знаете, какое утеснения терпят братия наши христиане от неверных. Крымский хан тоже басурман. Мы по нужде свели было с ним дружбу и через то приняли нестерпимые беды, пленение и нещадное пролитие христианской крови. Об утеснениях от польских панов и вспоминать не надобно; сами знаете, что они почитали жида и собаку лучше нашего брата – христианина. А православный христианский царь восточный – одного с нами греческого благочестия; мы с православием Руси единое тело церкви, имущее главою Иисуса Христа. Этот великий царь христианский, сжалившись над нестерпимым озлоблением православной церкви в Малой Руси, не презрел наших шестилетних молений, склонил к нам милостивое свое царское сердце и прислал к нам ближних людей с царской милостью. Возлюбим его с усердием. Кроме царской высокой руки, мы не найдем благотишайшего пристанища; а буде кто с нами теперь не в совете, тот куда хочет: вольная дорога!

Из толпы собравшихся понеслись выкрики:

– Волим под царя восточного! Лучше нам умереть в благочестивой вере, нежели достаться ненавистнику Христовому, поганому.

Полковник переяславский Тетеря стал обходить ряды и спрашивать:

– Все ли такое соизволяете?

– Все, – как один отвечали казаки.

Подошел полковник и сообщил, что все казаки, собравшиеся на генеральную раду, соизволяют так, как сказал пан гетман.

Повернувшись к куполам собора, Хмельницкий перекрестился и сказал:

– Боже утверди, Боже укрепи, чтоб мы навеки было едино.

Зачитали казакам и текст договора.

Все казацкие земли в пределах губерний Полтавской, Киевской, Черниговской, части губерний Волынской и Подольской присоединялись под именем Малой России к Московскому государству с правом сохранять свой особый суд, управление, выбор гетмана вольными людьми, право последнего принимать послов и сноситься с иноземными государствами (кроме крымского ханства и польского короля), неприкосновенности прав шляхетского, духовного и мещанского сословий. Дань (налоги) государю должна платиться без вмешательства московских сборщиков. Число реестровых казаков увеличивалось до шестидесяти тысяч, но дозволялось иметь и более казаков-охотников.

Такой автономии не было ни у одного княжества Московского государства.

После приведения к присяге членов генеральной Рады, московская делегация поехала приводить к присяге жителей всех городов и деревень.

Малороссийское духовенство неохотно соглашалось поступать под власть московского государя. Митрополит Сильвестр сам вышел встречать московское посольство, но внутренне не был расположен к Москве. Духовенство не только не присягнуло, но и не согласилось посылать к присяге шляхтичей, служивших при духовных особах, монастырских слуг и людей из имений, принадлежавших монастырям и церквам.

Духовники и ополяченные ходили и агитировали народ Малороссии, что московский царь заставит всех носить лапти вместо черевик, заставят всех перекрещиваться.

Казацкая старшина вообще вынашивала планы создания в Малороссии независимого государства.

Последующая история взаимоотношений России и Малороссии была череда войн и предательств украинских гетманов и казацкой старшины, пытавшейся обмануть всех и вся: и польского короля, и царя московского, и султана турецкого, и хана крымского, и короля шведского, приклоняясь то к одному, то к другому, чтобы создать свое независимое государство.

Никто точно не знает, откуда появилось название «Украина». Более склоняются к тому, что Польша хотела уничтожить все русское на русских землях и называла эти районы окраиной, а жителей – окраинцами.

Мне, посмотревшему, как происходило воссоединение русских земель с прополяченным населением, становится очевидно, что государи московские совершили стратегическую ошибку, приняв в состав государства по настоятельным просьбам Грузию и Украину на особых условиях, а не как граждан с равными правами. Не хотите быть равными со всеми, можете идти к … бабушке эротической походкой.

Последствия этой ошибки приходится расхлебывать в мое время.

Угнетая свой собственный народ и предоставляя широкие привилегии присоединившимся территориям, царское правительство создавало колоссальный разрыв во взаимоотношениях простых людей, которые видели, насколько велики послабления пришельцам за счет ужесточения гнета русских, а потребители привилегий считали себя выше простых русских. Не зря русские люди называли жителей Великого Княжества Финляндского чухной, а жителей Малороссии – хохлами. Почему-то никаких оскорбительных кличек не было у жителей Белой Руси, потому что к ним относились так же, как и ко всем гражданам Российской империи.

У нас как бы считается, что существует дружба между русским и украинскими народами, но реальная жизнь показала, что этой дружбы как не было, так и нет, так и не будет, особенно если населению Украины, в том числе и этническим русским, посулят шенгенские визы. Тогда на всех братских отношениях будет поставлен жирный католический крыж. Мы это уже видели в Прибалтике.