Хроники разведки: Эпоха холодной войны. 1945-1991 годы - Бондаренко Александр Юльевич

В декабре 1948 года «Марк» провел две встречи с Коэнами и остался доволен своими новыми помощниками. Информируя Центр о встречах, он сообщил:

«Мною установлен контакт с “Лесли” и “Луисом” (Моррис Коэн. – А. Б.). Оба произвели хорошее впечатление. Работать мне с ними будет легко.

“Луис” достаточно опытен. Образован и умён. По характеру спокоен, уравновешен, даже несколько холоден, каким и должен быть разведчик. Обладает очень важным качеством – держать всё в секрете. Излюбленной темой его бесед являлись история и политика. “Луис” – типичный американский интеллигент.

“Лесли” тоже показала себя надёжной сообщницей – хладнокровной, смелой и находчивой. Как и “Луис”, обладает многими положительными качествами. Она свободно ориентируется среди людей разного круга. Имеет удивительное свойство покорять их своей находчивостью и остроумием. К числу недостатков следует отнести стремление упрощать конспиративность в работе с нами. Последнее для неё характерно, потому что “Лесли” привыкла к обычной легальной работе.

В дальнейших контактах с ними особое внимание будет обращено на строгое соблюдение правил конспирации, а также на освоение ими фотодела и подготовку к проведению тайниковых операций».

Коэны проработали с «Марком» почти два года. Позже Моррис вспоминал: «С “Марком” работать было легко. После нескольких встреч с ним мы сразу почувствовали, как постепенно становимся оперативно грамотнее и опытнее. Сознательно или бессознательно, но мы полностью доверялись ему и всегда искали в нём опору. Иначе и не могло быть: как человека в высшей степени образованного, интеллигентного, с сильно развитым чувством чести и достоинства, добропорядочности и обязательности, его нельзя было не любить…

Прежде всего это был очень терпеливый человек и относился к людям с большим уважением. Он никогда не пытался поставить себя выше других. Он мог говорить с Лоной о новых веяниях в моде и женской психологии так же свободно, как со мной об искусстве и истории. Он был точен и объективен в оценке информации. Самое главное его достоинство – умение понять человека. Мы относились к нему как к старшему брату…»

В 1949 году министр госбезопасности Абакумов неожиданно предложил ликвидировать Службу «ДР». «Решение вопроса затянулось, – писал Виктор Степаков. – Только осенью следующего года началась реорганизация Службы. На основании специальных постановлений Политбюро ЦК ВКП(б) приказом МГБ № 00532 от 28 сентября 1950 года было создано Бюро № 1 МГБ СССР (начальник – генерал-лейтенант Павел Анатольевич Судоплатов), а приказом МГБ № 00533 от 28 сентября 1950 года – Бюро № 2 МГБ СССР (начальник – генерал-майор Виктор Александрович Дроздов). Обе структуры действовали на правах управлений и подчинялись непосредственно министру.

На Бюро № 1 возлагались те же функции и задачи, что и на Службу «ДР».

Что касается Бюро № 2, то оно было организовано для выполнения специальных мероприятий внутри Советского Союза».

Согласно секретному постановлению Политбюро ЦК ВКП(б), Судоплатов совместно со своим заместителем Эйтингоном приступил к разработке боевых операций во Франции, Турции, Иране, Австрии, Норвегии и ряде других зарубежных стран. Однако в силу разного рода причин эти операции так и не были осуществлены.

По свидетельству Эйтингона, министр МГБ Абакумов проявлял определённую нерешительность в отношении активных чекистских мероприятий за границей, опасаясь нежелательных последствий. Случалось, что проведение подобных мероприятий запрещал в последний момент лично Сталин.

Судоплатова, человека активного и решительного, привыкшего за годы войны к проведению дерзких операций, угнетало отсутствие размаха боевых действий.

Впрочем, сидеть вообще без дела Судоплатову не позволяли ни руководители министерства, ни обстоятельства.

Этот не очень удачный симбиоз (объединение в одной структуре внешней и военной разведок. – А. Б.) продолжался, впрочем, не слишком долго. Вячеслав Молотов – о чём было известно лишь в узких кругах высшего эшелона власти – фактически утратил своё положение второго лица в партии и государстве, хотя в официальных сообщениях его фамилия по-прежнему называлась сразу за фамилией Сталина. По-прежнему в таком же порядке вывешивались его портреты в праздничные дни – за портретом «Самого». <…>

В 1949 году Вячеслав Молотов был освобождён от должности министра иностранных дел СССР. Этот пост занял печально известный государственный обвинитель на «Московских процессах» Андрей Вышинский. Он же формально возглавил Комитет информации, но всего на три месяца. Как впоследствии признался сам Вышинский, за это время он умудрился не подписать ни одного документа, касающегося разведки!

В феврале 1949 года Комитет информации был передан под эгиду МИДа. Его руководителем стал новый министр иностранных дел А. Я. Вышинский, а позднее – заместитель министра иностранных дел В. А. Зорин. Первым заместителем председателя КИ, отвечающим за текущую оперативную работу разведки, стал Сергей Романович Савченко, до этого возглавлявший Министерство госбезопасности Украины.

НАТО, как известно, было образовано в апреле 1949 года, осенью того же года были провозглашены ФРГ и ГДР. Три западные державы, не отказываясь от идеи объединения Германии, оставили за ней право впоследствии вступить в НАТО. СССР на такое, естественно, согласиться не мог. Советское правительство полагало, и было в данном вопросе совершенно право, что объединение Германии может быть осуществлено лишь в рамках системы коллективной безопасности в Европе.

На годы, проведённые в Италии, пришёлся пик разведывательной карьеры Иосифа Григулевича. Его работу на Апеннинском полуострове не раз называли «высшим пилотажем нелегала». Приобретение коста-риканского гражданства было блестящей оперативной импровизацией Григулевича. У суперагента советской разведки было несколько вариантов перевоплощения: он мог получить «книжки» чилийца, уругвайца, аргентинца, а при желании – боливийца или эквадорца. Но судьба предопределила, что он стал коста-риканским послом в Италии, ни разу не побывав в самой Коста-Рике.

Григулевич (новый псевдоним «Макс») отправился в Италию с паспортом на имя Теодоро Боннефила Кастро в середине 1949 года, и вместе с ним – его неизменная спутница – Лаура под именем Инелии Идалины («Луиза»).

Въехали они в страну по туристическим визам и поселились в скромной гостинице неподалёку от центра Рима. Предстояло создать прикрытие, обеспечивающее финансовую независимость и свободу действий. В те годы латиноамериканцы, которые пытались завести своё дело в Европе, были редкостью. Наоборот, европейцы стремились в далёкие сытные страны Нового мира. Переезд из Бразилии в Италию супруги Кастро объясняли сугубо личными обстоятельствами – смертью сына. Связей в стране у них не было. Поэтому проблему легализации пришлось решать «с нуля». В Центре рассчитывали на разведывательный опыт «Макса», его уникальную способность находить выход из любых затруднительных ситуаций.

Вскоре после прибытия в Рим супружеская пара нанесла визиты в консульства Коста-Рики и Уругвая. Уругвайский консул оказался человеком внимательным и контактным. Через свои связи в полиции он «пробил» для латиноамериканской четы разрешение на постоянное проживание в стране. Потом оформил Теодоро Кастро на работу в консульство в качестве секретаря, но, конечно, номинально. У консула был свой меркантильный интерес. Он знал, что предприимчивый костариканец собирается открывать своё коммерческое дело, и рассчитывал на паевое участие в его бизнесе. Консул особым чутьём чувствовал: у этого человека дела пойдут успешно.