История борьбы Московского государства с Польско-Литовским. 1462–1508 - Геннадий Карпов

По мере дальнейшего вступления великокняжеских войск в Новгородские земли, для новгородцев зло войны все более и более увеличивалось; разорение земель простиралось даже до Наровы. В Новгороде же и после Шелонского поражения по-прежнему спорили на вече, и одни хотели быть за королем, другие за великим князем. На случай осады около города были выжжены посады, причем многие находившиеся там церкви и монастыри обгорели; множество сторожей занимали стены и переменялись день и ночь. Много было пагубы новгородцам, но наконец наступило горе особенного рода: вздорожал хлеб и не было ржи на рынке; был только пшеничный хлеб, да и тот в недостатке. Теперь на лучших людей встали меньшие, упрекая их в том, что они привели великого князя на Новгород. Действия Ивана Васильевича еще более увеличивали эту вражду меньших людей к лучшим. Когда он пришел в Русу, то, узнав о волнениях, продолжавшихся в Новгороде, велел казнить четырех новгородских воевод, взятых в плен на Шелони; им была объявлена такая причина казни: «Вы хотели за короля отдаться». Доказательство их передачи королю было в руках Ивана Васильевича, потому что московские воеводы, во время победы при Шелони, захватили договорную грамоту новгородцев с Казимиром и даже человека, который ее писал. Других плененных новгородских воевод Иван Васильевич отправил в Москву и Коломну, где и велел посадить их в тамошние тёмницы. Так Иван Васильевич поступал с воеводами, меньших же людей он отпускал в Новгород, где таким образом увеличивалось число голодных и недовольных войной55. Явилась в Новгороде и явная измена: переветник Упадыш был казнен за то, что пушки заколачивал железом.

Все это повело наконец к тому, что когда 27 июля Иван Васильевич стал со своим войском на устье Шелони, а псковитяне приближались к Новгороду с другой стороны, то в Шелонский стан явился нареченный архиепископ, Феофил, с посадниками, тысяцкими и житьими людьми от всех концов новгородских. До 11 августа продолжались челобитные новгородских послов о мире, как самих лично, так и через братьев великого князя и бояр. Сначала Иван Васильевич приказал прекратить войну в Новгородских землях, а потом согласился написать договорные грамоты, показывая, что это делает вследствие всеобщего ходатайства и увещания митрополита, который еще на пути к Новгороду прислал к нему грамоту о милосердии к новгородцам, если они покаются и будут бить челом о своих проступках56. Великий князь обещал сложить гнев к Новгороду, а жалующихся лиходеев на владыку, посадника и тысяцкого не слушать; великий князь отпускал пленных без окупа и обещался держать Новгород по старине, а все, что случилось во время войны, предавалось забвению; новгородцы обязывались за короля и великого князя Литовского не отдаваться ни которой хитростью и быть неотступными от великих князей; князей из Литвы ни в Новгород, ни в пригороды не принимать и не просить; лиходеев великих князей, которые есть и которые могут быть, в Новгород не принимать; владыку избирать по старине, но не ставить нигде в ином месте, а только в Москве, у гроба Чудотворца Петра и у митрополита, который будет у великих князей57.

После заключения договора великий князь почтил владыку и новгородских послов и отпустил их домой, а вслед за ними послал своего боярина приводить новгородцев к крестному целованию на договоре. Победители возвращались домой с прибылью. Кроме многих земельных уступок, новгородцы заплатили великому князю за свою проступу 15 000 рублей; братья великого князя и бояре были обогащены подарками за ходатайство о мире, дружины же их в продолжение войны производили страшный грабеж, и теперь все награбленное оставили за собой. На возвратном пути в Москву Иван Васильевич получил известие о победе над новгородцами своих войск на Двине. В празднование Нового года (1 сентября) Иван Васильевич с торжеством вступил в Москву. С таким же прибытком и торжеством возвратились домой и псковитяне. Их великий князь примирил с новгородцами по старине, на всей псковской воле, и даже больше того, чего хотели сами псковитяне.

Что было на радость победителей, то на печаль побежденным. То же известие о Двинских событиях, которое радовало москвичей, пришло и в Новгород. Земля Новгородская была извоевана, а тут еще нужно платить огромнейший окуп за свой проступок. Кроме естественных последствий войны, были также несчастья: жители Русы, возвращаясь из Новгорода в свой сожженный город в судах Ильменем вследствие бури потонули в большом количестве. В декабре 1471 года приехало из Новгорода в Москву посольство; в числе послов был нареченный архиепископ, приехавший для посвящения к митрополиту: он должен был вместе с послами просить великого князя об отпуске тех пленных, которые еще сидели в московских тёмницах. Посвящение владыки совершилось 15 декабря, относительно же пленных великий князь принял челобитье и отпустил их в Новгород.

Новгород был так разгромлен, что не скоро мог оправиться и, не смотря на свое устройство, не был в состоянии скоро, делами своих жителей, задеть интересы великого князя. Однако ж новгородские порядки вели к тому, что хотя не сильных соседей, но все-таки они задевали. В сентябре 1475 года скопились новгородские боярские ключники и ночью разбоем бросились на Псковскую волость Гостятино; псковитяне успели собраться, отбили грабителей, некоторых из них успели захватить в плен и повесили, другие же разбежались. Так было извне; внутренние же ссоры новгородцев заставили великого князя вмешаться во внутренние дела их общины и таким образом дали возможность, и то через четыре года, сделать еще наступательный шаг против новгородского самоуправления. Вскоре за нападением новгородцев на Псковскую волость, 22 октября, Иван Васильевич выехал из Москвы со многой свитой и многими людьми в Великий Новгород. Поехал он туда миром на суд и управу, а призвали его, говорит Псковский летописец, как бедные люди, так и богатые, потому что посадники и великие бояре позволяли себе обижать других, а судить их никто не имел силы. Все это происходило от того, что Новгородская земля, говорит другой летописец, много лет жила в своей воле, о великих князьях не заботилась и их не слушалась; много в этой земле было зла, происходили между ними убийства, грабежи, напрасное разорение домов, каждый обижал того, которого был сильнее. 5 ноября на Волоке Ламском встретили великого князя новгородские жалобники на своих же новгородцев; здесь же встретил от владыки Феофила посол с поминками. 16 ноября опять встретили великого князя жалобники многие. Иван Васильевич ехал в Новгород медленно, на каждом стану была ему встреча с подарками; встречали вместе и друзья и враги; наконец, 21 ноября, он въехал на Городище. 22 ноября владыка, степенный посадник, Василий Ананьин, старые посадники, тысяцкие и бояре новгородские были на обеде у великого князя.

В этот же день многие новгородские жалобники и всякие люди, даже из ближних новгородских мест, пришли бить челом великому князю: одни просить приставов, чтобы не быть грабленными от воинов великого князя, другие с жалобами на свою братию новгородцев, каждый о своем управлении. 23 ноября Иван Васильевич объявил, что будет у обедни у Святой Софии. Архиепископ с духовенством, как указано было великим князем, встретил его с крестами; после обедни был пир у владыки, на котором присутствовал великий князь; после пира он отправился к себе на Городище. 24 числа начали приходить новгородцы на Городище, одни, чтобы поднести дары великому князю, другие видеть его, но в числе приходивших было много жалобников. Наконец, 25 числа, в присутствии владыки, многих посадников и бояр новгородских, явилось множество новгородцев, две улицы, Славкова и Никитина; жаловались они на степенного посадника, Василия Ананьина, Федора Борецкого, Богдана Есипова, Ивана Лошинского и многих старых посадников и бояр, что они со многими людьми напали на те две улицы, людей переграбили, многих до смерти убили, а животов людских взяли на 1000 рублей. В тот же день явились другие важные жалобники, бояре братья Полинарьины; жалоба их была схожа с предыдущей и состояла в том, что несколько бояр, в том числе были и из тех, на которых жаловались улицы Славкова и Никитина, наехали на двор бояр Полинарьиных, людей их перебили, а животов взяли на 500 рублей. Выслушав жалобы, великий князь дал жалобникам приставов на тех, на которых они жаловались, и при этом обратился к владыке и посадникам со следующими словами: «Скажите нашей отчине, Великому Новгороду, чтобы дали на тех сильников приставов, как и я дал, потому что хочу я это дело рассмотреть и дать обиженным управу, а ты, богомолец наш и вы посадники, будьте у меня тогда!» Тогда же послал великий князь своих бояр в Новгород, чтобы даны были приставы на тех обидящих. Приставы новгородские, вместе с великокняжескими, объявили ответчикам, чтобы стали они наутро перед великим князем. Наутро обиженные и обидчики стали на Городище и начался суд. Великий князь обыскавши, жалобников оправил, а тех, которые находили, били и грабили, обвинил. Василия Ананьина, Федора Исакова, Ивана Лошинского, Богдана Есипова великий князь велел поймать своим приставам, а товарищей их всех отдал за крепкие поруки в истцовых 1500 рублях; их взял на поруки архиепископ. Тогда же великий князь выслал от себя вон Ивана Афанасьева и его сына, а велел он их поймать за то, что они мыслили Великому Новгороду отдаться за короля. При этом нужно заметить, что двое других бояр Афанасьевых были в числе осужденных за грабеж улиц Славковой и Никитиной.