Будаг — мой современник - Али Кара оглы Велиев

— Моя последняя болезнь так меня напугала, что я уже подумывал: не прощаюсь ли с жизнью? Эти частые воспаления легких!.. Врачи в лазарете говорили, что я должен укреплять легкие, не то худо будет. А теперь я радуюсь и тому, что жив остался.

— Твоим здоровьем теперь займусь я! Надо что-то придумать, чтобы никаких рецидивов болезни впредь не было. Сейчас в Шуше много врачей: приехали на отдых, есть из Баку. Кстати, я вчера видел специалиста по легочным заболеваниям, постараемся попасть к нему на консультацию.

Мне отвели комнату, и Мансур проводил меня спать.

Когда я проснулся на следующий день, время приближалось к полудню. Рустамзаде дома не было, а из кухни доносились голоса женщин, готовивших обед. Около меня на табуретке стояла кружка со сливками и на тарелке благоухал горячий чурек.

Я встал, умылся, позавтракал. Тут пришел Мансур, который развил бурную деятельность, чтобы поправить мое здоровье.

Я еще не был голоден, но он заставил меня плотно пообедать и вывел, точно маленького, прогуляться по Джыдыр дюзю. Я вспомнил дни, проведенные здесь, в моих ушах звучали голоса знакомых мне людей: Дарьякамаллы, Гюльджахан, Гюльбешекер, Имрана… И голоса моих, увы, рано ушедших родных.

Шуша, окруженная со всех сторон горами и густыми лесами, была отсюда особенно хорошо видна.

— Скажи, Будаг, а чем ты собираешься заняться, когда подлечишь легкие?

— Сказать откровенно, больше всего мне хочется быть учителем в начальной школе в одном из горных сел. Летом приезжал бы на курсы повышения квалификации, а заодно готовился бы к поступлению в университет.

— Прекрасная идея! Надо будет переговорить с Нури, когда он приедет.

— Салам алейкум, братец Будаг! — услышал я и оглянулся.

Рядом с нами стоял зять Керима, муж его старшей сестры. Мою протянутую руку он стиснул так, что я чуть не охнул. А Рустамзаде только сказал:

— Ну и силища! Аллах не обидел его ни ростом, ни телосложением!

Пока я безуспешно пытался вспомнить, как зовут зятя Керима, он застенчиво улыбался. Рустамзаде не знал Керима: я еще не успел о нем рассказать.

На мои расспросы о семье, детях и Кериме зять его отвечал обстоятельно:

— Керим неделю назад взял отпуск и приехал отдохнуть в Зарыслы, — сказал он, а потом добавил, что все ждут, когда я приеду к ним в гости.

— А у Керима кто, дочь или сын?

Он вздохнул, ничего не ответив; на его лице была видна растерянность. Я ничего не понимал, а он только вздыхал и многозначительно поглядывал на меня. «Беспокойство какое или робеет?» — подумал я. А возможно, это происходило от его излишней скромности: неловко (не принято у нас) говорить о семейных делах при чужом человеке.

— Передай Кериму привет и попроси, чтобы нашел возможность приехать сюда повидаться со мной. А еще скажи, что я очень скучал без него!

Глядя себе под ноги, зять Керима словно хотел пробуравить землю острым носком своего чарыха, вздыхал и недовольно хмурился.

— Клянусь твоей жизнью, Будаг, — вдруг с решимостью выпалил он, — если ты сегодня же не поедешь со мной в Зарыслы, никто из нас больше никогда не посмотрит в твою сторону и имени твоего не произнесет.

Все это время Мансур стоял молча. А услышав упреки старшего зятя Керима, почему-то насупился.

— Хочешь увидеть брата, что ж, поезжай. — В его голосе звучала обида. — Увидишь его сестер и их детей. Уезжать — дело гостя, а провожать и встречать — дело хозяина…

Как только Рустамзаде сказал это, родственник Керима тут же заспешил вниз по улице. Я окликнул его:

— Ты куда?

— В караван-сарай за фаэтоном! Разве не едем?!

Рустамзаде рассмеялся от неожиданной прыти этого молчаливого человека, но я чувствовал, что обида его не прошла: мол, приехал ко мне, а уезжаешь гостить к другому!..

— Я согласен поехать в Зарыслы, Мансур, только при одном условии: во-первых, перестань курить и спрячь папиросы! И поедем мы вместе с тобой! Только так!.. Знаешь, какие в Зарыслы леса? Я уже не говорю о меде и сливках!

Рустамзаде недолго колебался. Мы договорились выехать завтра утром. А ночью нам троим (оставили ночевать зятя Керима) постелили в одной комнате в доме Рустамзаде, и мы спали под стегаными одеялами, пахнущими почему-то полевыми цветами.

Утром, напившись чаю, мы двинулись в путь. Фаэтон не спеша вез нас по дорогам, с обеих сторон окруженных высокими дубами, платанами и липами.

А вот и Зарыслы…

Селение очень изменилось за то время, пока я не был в нем. Построили несколько новых красивых домов, крытых покрашенной в красный цвет жестью. Осталось совсем немного бедных лачуг, которые топились по-черному: дым выходил наружу через отверстие на крыше.

Мы остановились у дома Керима, построенного для него обоими зятьями, чтобы привязать к селу и заставить навсегда обосноваться здесь.

Для Керима мой приезд был полной неожиданностью. Моя телеграмма до них почему-то не дошла, и Керим к тому же ничего не знал о моей демобилизации.

— Да буду я жертвой твоей, брат! — кинулся он меня обнимать. — Как хорошо, что ты вспомнил о нас и приехал!

Я познакомил двух своих близких друзей и был счастлив. Сестры Керима и их дети окружили нас. Слава аллаху, детей было так много, что трудно пересчитать всех. В большинстве своем — мальчики, краснощекие и крепкие, как только что проклюнувшиеся в лесу грибы.

Нас усадили ужинать, а потом показали приготовленные постели. Единственно, что вызывало мое удивление, — отсутствие жены Керима! Почему она не вышла с нами поздороваться, я никак не мог понять. Мы поднялись на широкую веранду второго этажа, опоясывающую дом. Прохладный ветерок студил лица. Керим ни на шаг не отходил от меня, только все время молчал — то ли от усталости, то ли задумался о чем-то. Я обратил внимание, что одежда на Кериме заношенная, ворот рубашки загрязнился. «Куда смотрит его жена?» — подумал я, но ничего не сказал.

Мансур пошел умываться перед сном. Керим горестно вздохнул.

— Керим, — не выдержал я, — что-то я не вижу твоей жены, где она?

— Ее здесь нет. — Он старался на меня не смотреть.

— У тебя не ладится семейная жизнь, Керим?

— Это разве семья, когда детей нет? — На мой удивленный взгляд он ответил: — Да, нет! Вот так-то.

Вернулся Рустамзаде, и мы замолчали.

На следующее утро зятья Керима повели нас на охоту. Часа через три мы вернулись с несколькими куропатками, из которых сестры тут же начали готовить чихиртму.

— Зятья у