Незримый фронт. Сага о разведчиках - Андрей Юрьевич Ведяев

С этих событий началась радиоигра «Хозяин», ныне признанная классикой «оперативных игр». Участником этой и ряда других игр стал сотрудник Вологодского управления, будущий руководитель советской разведки Борис Иванов. 8 июля «Орлов» передал в эфир важнейшую дезинформацию: «С 1 по 3 июля через Вологду на Архангельск прошло 68 эшелонов, из них 46–48 с войсками, 13–15 с артиллерией и танками. На Тихвин перебрасываются пехота и танки. За 3 дня прошло 32 эшелона».

— Это значит, что снимать войска с нашего участка фронта для наступления на юге неразумно, — заключил начальник абверкоманды-104 подполковник Гемприх. — Русские концентрируют ударный кулак здесь, — и он обвел на карте круг северо-восточнее Ленинграда. — Немедленно сообщить командованию группы армий «Север» и адмиралу Канарису, чтобы он доложил об этом в ставке фюрера…

Вологодским чекистам удалось достаточно правдоподобно вывести Алексеенко из игры. В июне 1944 года Особым совещанием он был приговорен к 8 годам исправительно-трудовых лагерей. Однако полковник Галкин смог добиться пересмотра приговора: срок наказания Алексеенко снизили до трёх лет. В 1946 году он проживал в Вологде на улице Кирова. О дальнейшей судьбе этого человека ничего не известно.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 сентября 1943 года Лев Фёдорович Галкин и начальник КРО Александр Дмитриевич Соколов «за выполнение задания по обеспечению государственной безопасности в военное время» были награждены орденами Красной Звезды. Борис Семёнович Иванов был награжден медалью «За отвагу», а чуть позже — знаком «Заслуженный работник НКВД».

Продолжением радиоигры «Хозяин» стала операция «Подрывники», проводившаяся в 1943–1944 годах сотрудниками ГУКР Смерш и вологодского управления НКГБ против немецкого разведоргана «Цеппелин» внешней разведки СД Главного управления имперской безопасности (РСХА). О намерениях немцев выбросить на линию железной дороги Вологда — Архангельск значительное количество диверсантов было установлено 20 сентября 1943 года из перехвата шифрованной радиограммы, направленной из района Пскова в Берлин: «Курреку. Относительно северной железнодорожной операции. Планируем в 10-х числах октября провести операцию по саботажу в оперативной зоне “W”. В этой операции будут участвовать 50 диверсантов. Краус». Штурмбаннфюрер СС Куррек в главном штабе «Цеппелина» в Берлине отвечал за подготовку агентов, а штурмбаннфюрер СС Краус являлся начальником главной команды «Цеппелин» на северном участке фронта. Посланная ими передовая группа из пяти человек была захвачена в ночь на 16 октября 1943 года на границе Харовского и Вожегодского районов Вологодской области. Изъятая у них радиостанция была включена в радиоигру, в результате которой на нашу сторону были вызваны и арестованы ещё 17 диверсантов «Цеппелина». Контрразведчики ещё долго вводили в заблуждение и немецкое командование, и его разведслужбы.

Промозглой осенней ночью 1946 года окна Лубянки погасли далеко за полночь, когда дежурному по МГБ СССР поступил звонок из Кремля: «Хозяин отбыл». Но одно окошко мерцало до позднего рассвета. Начальник советской контрразведки 31-летний генерал-майор госбезопасности Евгений Петрович Питовранов, как рассказывает в своей книге «Внешняя разведка. Отдел специальных операций» генерал-майор Александр Викторович Киселёв, взял за правило время от времени приглашать в Москву работников территориальных управлений. Той ночью он принимал группу из Вологды. Прощаясь, он попросил задержаться майора Иванова.

Познакомились они зимой 1941 года в вологодских лесах, которые немцы наводнили своей агентурой. Питовранов в качестве представителя оперативной группы при Главном штабе обороны Москвы специально прибыл на место, чтобы лучше ознакомиться с обстановкой — ведь отсюда до Москвы рукой подать.

— А помните, Борис Семёнович, как за Мурзой гонялись? Хитёр был, прохвост… И документы у него в полном порядке были.

— Помню, как Слепого брали, — продолжил разговор Иванов. — Нескольких ребят тогда положили, а того гада…

— Это который на допросе пальнул в вас? Только вот из чего, — переспросил Питовранов.

— В его протезе болт съёмный был, попросил ослабить — ну и шарахнул. Я-то увернулся… Зато как он потом «молотил» под нашу диктовку! Через него мы душ двадцать на нашу сторону перетянули.

— Ведь неплохо сработали? Есть, что вспомнить! — подытожил генерал.

От воспоминаний постепенно перешли к текущим делам. В заключение разговора майор Иванов принял предложение начальника Второго Главка генерала Питовранова перейти в центральный аппарат госбезопасности и возглавить работу против «главного противника».

В начале 1953 года Иванова переводят в американский отдел внешней разведки и в 1955 году направляют главным резидентом в Нью-Йорк. Обычно таким назначениям предшествовала встреча со Сталиным. Нужно полагать, что именно она и определила основные направления деятельности Бориса Семёновича в последующие годы, независимо от занимаемых им должностей…

В декабре 1959 года он возвращается в Москву и становится начальником американского отдела внешней разведки, однако в 1962 году, накануне Карибского кризиса, срочно вылетает в Нью-Йорк и снова занимает должность главного резидента под прикрытием должности советника официального представителя СССР при ООН. 22 ноября 1963 года в Далласе (штат Техас) прозвучали выстрелы во время проезда по городу кортежа с президентом США Джоном Кеннеди. Первая пуля, выпущенная из снайперской винтовки, попала президенту сзади в шею и вышла через горло, вторая — в затылок. Арестованный по подозрению в убийстве Ли Харви Освальд был застрелен через два дня в полицейском участке жителем Далласа Джеком Руби, который также впоследствии умер в тюрьме.

5 февраля 1964 года резидентура КГБ в Женеве сообщила в Центр об исчезновении Юрия Носенко. Уже 10 февраля западные газеты вышли с сенсационными заголовками «Сотрудник КГБ СССР Юрий Носенко, находившийся в Женеве как эксперт советской делегации на совещании Комитета 18 государств по разоружению, попросил политического убежища в США». Его отец Иван Исидорович Носенко с 1939 года и до последних дней жизни был министром судостроения СССР. Он был похоронен в Кремлевской стене на Красной площади, поэтому его сына знали многие руководители Советского государства. Юрий Носенко, выпускник МГИМО, занимал должность заместителя начальника 7-го отдела Второго Главка КГБ СССР. Он работал с иностранцами, посещавшими СССР. Был среди них и Ли Харви Освальд, бывший морской пехотинец США, который в 1959 году через Хельсинки прибыл в Советский Союз и попросил советское гражданство, которое, однако, не получил. Вместо этого его направили в Минск, где он находился под постоянным наблюдением. Весной 1961 года Освальд женился на 19-летней студентке Марине Прусаковой. 15 февраля 1962 года у них родилась дочь Джун, после чего семья обратилась в посольство США за эмиграционными документами и покинула Советский Союз.

Существуют фотографии, на которых Освальд держит две марксистские газеты The Militant и The Worker и винтовку «Каркано». На одной из фотографий надпись: «Моей дочери Джун», на другой на