Аттические ночи - Авл Геллий

{218 Марк Теренций Варрон — см. комм. к Noct. Att., I, 16, 3.}

{219 Квинт Энний (см. комм. к Noct. Att., I, 22, 16) (239—169 гг. до н. э.).}

(44) Затем, в пятьсот девятнадцатом году после основания Рима, Спурий Карвилий Руга по совету друзей развелся с женой из-за ее бесплодия и данной перед цензорами клятвы взять жену ради того, чтобы иметь детей, {220} (45) и в тот же год поэт Гней Невий {221} представил [свои] пьесы перед народом. Марк Варрон в первой книге "О поэтах" говорит, что во время Первой Пунической войны он состоял на военной службе, и сам Невий говорит то же самое в поэме, которую он написал об этой войне. Однако Порций Лицин {222} утверждал, что поэзия в Риме появилась позже, в следующих стихах:

{220 227 г. до н. э. См.: Noct. Att., IV, 3, 2 и соответствующий комментарий.}

{221 Гней Невий — см. комм. к Noct. Att., I, 24, 1.}

{222 Порций Лицин (конец II — начало I вв. до н. э.) — римский поэт, принадлежавший к кружку Лутация Катулла; судя по всему, писал в разных жанрах. Уцелела одна его эпиграмма и несколько фрагментов.}

При второй войне Пунийской окрыленною стопой

К воинам спустилась Муза, к диким Ромула сынам. {223}

{223 Fr. 1 Morel. Перевод Φ. Петровского.}

(46) Затем, примерно пятнадцатью годами позже, война против пунийцев возобновилась, {224} (47) и вскоре после этого прославились оратор Марк Катон - в политике и поэт Плавт - в театре; {225} (48) в то же самое время стоик Диоген, последователь академического учения Карнеад и перипатетик Критолай были отправлены афинянами к сенату римского народа для решения государственных дел в качестве послов. {226} (49) Незначительное время спустя жили поэты Квинт Энний и сразу же после - Цецилий и Теренций, за которыми тут же [последовали] Пакувий и - когда Пакувий был уже стар - Акций, а также более известный тогда как критик сочинений последних Луцилий. {227}

{224 218 г. до н. э.}

{225 Марк Порций Катон Старший (см. комм. к Noct. Att., I, 12, 17) (234—149 гг. до н. э.); Тит Макций Плавт (см. комм. к Noct. Att., I, 7, 3) (ок. 250-184 гг. до н. э.).}

{226 155 г. до н. э.}

{227 Цецилий Стаций (см. комм. к Noct. Att., II, 23, 4) (ок. 220— 168 гг. до н. э.); Публий Теренций Афр (см. комм. к Noct. Att., IV, 9, 11) (ок. 190—159 гг. до н. э.); Марк Пакувий (см. комм. к Noct. Att., I, 24, 1) (ок. 220 — ок. 130 гг. до н. э.); Луций Акций (см. комм. к Noct. Att., II, 6, 23) (ок. 170 — ок. 85 гг. до н. э.); Гай Луцилий (см. комм. к Noct. Att., I, 3, 19) (180—103/2 гг. до н. э.). Встречу престарелого Пакувия и юного Акция, состоявшуюся в 135— 133 гг. до н. э., Геллий описывает в Noct. Att., XIII, 2.}

(50) Однако мы продвинулись уже слишком далеко, так как предложили в качестве конца этих небольших заметок Вторую Пуническую войну.

Книга XVIII

Глава 1

Диспут, произошедший между философом-стоиком и перипатетиком при посредничестве Фаворина в качестве арбитра, в котором они спорили между собой о том, насколько важна для обретения счастливой жизни сила добродетели и насколько значимо то, что называется "внешними обстоятельствами" (extranea)

(1) У Фаворина {1} было двое близких знакомых, достаточно известных в городе Риме философа. Один из них являлся последователем перипатетического учения, другой - стоического. (2) Я присутствовал при том, как они яростно спорили между собой, защищая свои идеи, когда мы все вместе были в Остии с Фаворином. (3) Мы гуляли по берегу в начале теплого времени года; уже вечерело.

{1 Фаворин — см. комм. к Noct. Att., I, 3, 27.}

(4) Стоик стал излагать свое мнение о том, что человеческая жизнь может стать счастливой только вследствие добродетели души и самой несчастной - только по причине порочности (malitia), даже если все прочие блага, которые называются телесными и внешними, отсутствуют у добродетели, но наличествуют у порочности. (5) Перипатетик же со своей стороны соглашался, что жизненные беды происходят исключительно из-за дурных наклонностей души и порочности, однако он считал, что для восполнения всех элементов счастливой жизни одной только добродетели совершенно недостаточно, так как для того чтобы сделать жизнь счастливой, представляются необходимыми здоровье, телесная чистота, благородная внешность, благосостояние, хорошая репутация и все прочие блага, имеющие отношение к телу и счастливой судьбе.

(6) Тут стоик начал удивляться и громко возражать, что перипатетик, дескать, выставил два разных положения, поскольку если порочность и добродетель являются двумя противоположностями, и несчастная и счастливая жизнь также суть противоположности, (7) то перипатетик, по его словам, не сохраняет в обоих случаях силу и природу противоположности и считает, что для того чтобы продолжались жизненные невзгоды, достаточно действия одной только порочности, однако для продления счастливой жизни одной только добродетели недостаточно. (8) Он также говорил, что расходится и не соглашается [с оппонентом] более всего в отношении следующего вопроса: тот, кто открыто заявляет, что не может быть никакой счастливой жизни в отсутствие добродетели, тот же самый человек отрицает, что жизнь становится счастливой, когда в наличии одна только добродетель; и тот почет, который он оказывает и воздает добродетели, когда она отсутствует, отнимает у нее, когда она наличествует.

(9) Тогда перипатетик весьма остроумно, клянусь Геркулесом, сказал: "Прошу тебя, ответь, считаешь ли ты амфорой вина [ту], в которой не хватает одного конгия?" {2} (10) "Совершенно невозможно, - ответил стоик, - назвать амфорой вина ту, в которой отсутствует один конгий". (11) Как только перипатетик это услышал, он сказал: "Следовательно, необходимо сказать, что один конгий составляет амфору, ибо когда один этот [конгий] отсутствует, нет амфоры, а когда он добавлен, амфора налицо. Насколько нелепо говорить, что одним конгием делается амфора [вина], точно так же нелепо говорить, что счастливая жизнь может состояться благодаря одной только добродетели, ибо когда добродетели нет, жизнь никогда не может стать счастливой".

{2 Конгий, равный шести секстариям, составляет примерно 3,3 литра; амфора — 26,4 литра.}

(12) Тогда Фаворин, глядя на перипатетика, сказал: "Да, эта маленькая хитрость, каковой ты воспользовался, [говоря] о конгии вина, изложена в книгах, но как ты знаешь, ее, скорее, надо рассматривать как изящную уловку, нежели как честный или допустимый аргумент. (13) Действительно, когда недостает конгия, амфора не имеет достаточной меры, однако и будучи добавлен, сам по себе он не составляет амфоры, но лишь восполняет [ее объем]. (14) Добродетель же, как говорят эти люди, не есть ни добавление, ни дополнение, но сама по себе служит заменой счастливой жизни, и поэтому, когда наличествует, только она делает жизнь счастливой". (15) Эти и некоторые другие еще более мелкие и запутанные [доводы] они выносили на суд Фаворина, каждый в пользу своего учения. (16) Но поскольку уже появился первый ночной факел и сгущались сумерки, мы проводили Фаворина, уже сворачивавшего к дому, и разошлись.

Глава 2

В каких вопросах мы обыкновенно состязались во время игр в ходе Сатурналий в Афинах; и тут же даны вразброс различного рода небольшие софизмы и занимательные загадки

(1) Мы праздновали в Афинах Сатурналии {3} весьма весело и умеренно, не расслабляясь, как говорят, душой, - ибо, по словам Музония, {4} "расслабляться душой - значит почти что потерять [ее]", - но ублажая ее и давая ей понемногу отдохнуть в приятных и достойных беседах. (2) Нас собиралось за одним и тем же обедом довольно много - римлян, прибывших в Грецию и посещавших одни и те же лекции и одних и тех же учителей. (3) Затем тот [из нас], чья была очередь устраивать скромный пир, в качестве приза за вопрос, который предстояло разрешить во время обеда, клал книгу древнего автора, греческого или латинского, и венок, сплетенный из лавра, и изыскивал столько вопросов, сколько нас [тогда] там было; когда же он их все излагал, жребий определял тему и порядок обсуждения. (4) За правильный ответ награждали венком и подарком, а [вопрос], оставшийся неразрешенным, передавался тому, кто следовал по жребию, и это [правило] по очереди соблюдалось всеми равным образом.

{3 Сатурналии — древнеиталийский праздник, справлявшийся с 15 по 21 декабря в честь «золотого века» Сатурна; празднество было отмечено особым весельем, порой доходившим до разнузданности.}

{4 Гай Музоний Руф — см. комм. к Noct. Att., V, 1, 1.}

(5) Если никто не отвечал на вопрос, венок посвящался тому богу, чей праздник отмечался. (6) А темы обсуждались такие: или изречение древнего поэта, изысканно затемненное, но не совсем безнадежное; или рассмотрение событий прошлого; или исправление какого-либо утверждения из [области] философии, широко известного в искаженном виде; или разрешение софистической загадки; или изыскание неожиданного и редкого слова; или [исследование] самого неясного времени у хорошо известного глагола. {5}

{5 Параллельные места (Noct. Att., XVII, 7; XVIII, 2, 14) показывают, что Авла Геллия и его коллег очень занимали особенности употребления Futurum II.}

(7) Так, я вспомнил недавно рассмотренные семь вопросов, в первом из которых требовалось объяснить стихи из "Сатир" Квинта Энния, {6} искусно связанные по смыслу одним [поставленным] во многих местах глаголом. Вот пример таких стихов: