Обзор Ветхого завета - Уильям Ла Сор

Плач был написан, чтобы выразить эту драму через катарсис исповеди, символом глубины и полноты которой стала форма акростиха. Он был написан также для того, чтобы побудить принять Божественное осуждение, в то же время подтверждая надежду на последующие времена.[1283] Хотя история, по Божественному соизволению, застала его врасплох, Израиль призывают не сомневаться в том, что дела Божий, в конечном итоге, направлены во благо ему и всему творению.

Трагизм падения с вершин Божественного расположения в глубины отчаяния доминирует в Плаче, как и в Книге Иова. В обеих Книгах замысел Божий окутан тайной. Однако надежда и вера становятся возможными, благодаря откровению о характере Бога, Который попустил такую боль.

Сильная вера поэта, вероятно, ободряла многие поколения его соотечественников. Как глубоко нужно знать Бога, для того чтобы найти надежду среди обрушившегося бедствия и повести к ней других.

Три могучих потока литературы и веры Израиля переплетаются в Плаче: глубокое понимание пророками судов и благодати Господа завета; яркость выражения раскаяния и надежды в богослужении и настойчивость попыток мудрецов постичь тайну страдания. Автор Плача — наследник их всех, однако не просто как переписчик. Ему принадлежит композиция получившегося полотна и его рисунок, которые наряду с нежностью и красотой делают эту Книгу сокровищницей библейского откровения.

Ackroyd. P.R. Exile and Restoration: Л Study of Hebrew Thought of the Sixth Century B.C. OTL. Philadelphia: 1968.

Cannon, W.W. "The Authorship of Lamentations". Bibliotheca Sacra 18 (1924): 42–58.

Gordis, R. "A Commentary on the Text of Lamentations". Pp. 267–286 in A.A. Newman and S. Zeitlin, eds., The Seventy-fifth Anniversary Volume of the Jewish Quarterly Review. Philadelphia: 1967.

__. "Commentary on the Text of (Part Two)". JQR 58 (1967-68): 14–33. (Критические заметки.)

Habel, N.C. Jeremiah, Lamentations. Concordia Commentary. St. Louis: 1968.

Hubbard, D.A. "Lamentation, book of. IBD, pp. 869–871. (Часть приведенного выше рассмотрения взята из этой статьи.)

McDaniel, T.F. "The Alleged Sumerian Influence upon Lamentations". VT 18 (1968): 198–209.

______. "Philological Studies in Lamentations". Bibl 49 (1968): 27–53, 199–220. (Сравнительное исследование северо-западных семитских материалов.)

Shea, W.H. "The qinah Structure of the Book of Lamentations". Bibl 60 (1979): 103-7. (Акростихи определяют точную структуру произведения в целом.)

ГЛАВА 48. СВИТОК ЕСФИРИ

Книга Есфири[1284] заметно отличается от других Книг Ветхого Завета: в еврейском тексте ни разу не упоминается Бог или имя Яхве[1285] действие разворачивается в Сузах, зимней резиденции царя в столице Персии, а не в Израиле; Книга описывает брак еврейской героини и языческого царя; она решает проблему зарождающегося антисемитизма (фактически, антиеврейских действий) кровавой самозащитой, которая — что того хуже — доставляет такое удовольствие, что повторяется по просьбе Есфири на следующий день! Тем не менее, свиток принадлежит к канону, как это признали еврейские ученые после долгих дискуссий, и поэтому требует рассмотрения.

Сюжет. С литературной точки зрения, рассказ Есфири построен замечательно. Он начинается при дворе Артаксеркса (вероятно, Ксеркса 1, 485–465 гг. до Р.Х.) во время пира, который устроил царь, чтобы показать "великое богатство царства своего и отличный блеск величия своего". Развеселенный вином, царь приказывает привести царицу Астинь, чтобы показать ее красоту. Она отказывается, и ее изгоняют. Начинаются поиски новой царицы. Среди прочих в царский гарем приводят Гадассу (Есфирь), которая находится на попечении своего двоюродного брата Мардохея. Она нравится царю и становится его царицей.

В это время Аман (вельможа при дворе Артаксеркса — прим. ред.) возвеличивается царем и занимает весьма почетное место (гл. 3), однако Мардохей не желает поклониться ему. Ненависть превращается в яростное желание уничтожить Мардохея, однако, считая месть по отношению к одному человеку недостойной себя (ст. 6), Аман решает уничтожить всех евреев, — из-за того, что они придерживаются других путей. Царь одобряет его предложение и 13 Адара (двенадцатого месяца) подписывает указ, приговаривающий всех евреев к смерти. Мардохей узнает об этом заговоре и призывает Есфирь заступиться перед царем.

Благодаря странному обороту событий, Аман, который ожидал чествования, оказывается в компрометирующей ситуации и повешен на той самой виселице, которую он сам приготовил для Мардохея. Заговор открывается царю. Из-за непреложности персидских законов он не может отменить своего указа, но он предупреждает евреев о плане и позволяет им защищаться. В назначенный день евреи убивают большое количество тех, кто хотел уничтожить их. Есфирь просит царя повторить то же самое на следующий день, и убитыми оказываются многие тысячи врагов евреев. В честь этого события был устроен веселый праздник Пурим[1286] с обменом подарками, который отмечается евреями в течение многих поколений. Мардохей становится "вторым по царе Артоксерксе".

Историчность. Мнения ученых по этому вопросу давно уже разделились; некоторые настаивают на том, что Книга — точный исторический отчет (см. 10.2), другие полагают, что это художественное произведение. Современная наука воздерживается от крайностей и признает, что, хотя сам рассказ может и не быть историчным, его фон настолько точно передает персидские реалии, что должен быть основан на истории. Следовательно, Книга, по-видимому, представляет собой историческую новеллу или короткий рассказ. Если Артаксеркс — это Ксеркс 1, то его "третий год" (1.3) будет 483/2 гг. до Р.Х., Тебеф его седьмого года будет либо декабрем 479 г., либо началом января 478 г. Между 483 и 480 гг. Ксеркс участвовал в войне с греками, которая закончилась сокрушительным поражением в морской битве при Саламисе. Согласно Геродоту (vii.114; ix. 108–109), его царицей была Аместрис, которую нельзя отождествить с Астинью, и лишь с большим трудом — с Есфирью. Рассказ, однако, указывает, что у царя был большой гарем и, вероятно, целый ряд любимых цариц.

Восстановленный дворец в Сузах, зимней столице Персии.

Аргументы против историчности, основанные на 2.5–6, едва ли заслуживают упоминания. Считая, что относительное местоимение «который» относится к Мардохею, а не к непосредственно предшествующему имени, многие утверждают, что Мардохею было около 120 лет. Есфирь, "дочь его дяди" (ст.7), не могла принадлежать к одному с ним поколению. Если прочитать это придаточное предложение правильно, получается, что Мардохея и Есфирь отделяли от пленения четыре поколения; предполагая в среднем тридцать пять лет на каждое поколение, это не представляется безосновательным.[1287]

Аргумент о том, что Книга основана на вавилонской мифологии, а Есфирь связана с Иштар и Мардохей — с Мардуком, — плод панвавилонского периода в науке (ок. 1880–1930 гг., до обнаружения угаритских таблиц), и в настоящее время потерял большую часть своих сторонников. Вполне вероятно, что даже дети еврейских родителей в диаспоре могли получать имена популярных людей (однако, едва ли языческих божеств), и имена Есфирь и Мардохей могут быть персидскими (но не вавилонскими).[1288]

Важна ли историчность? Предположение о том, что Кн. Есфири лишена исторической или фактической основы, немедленно вызывает возражения. Некоторые утверждают, что если позволить Библии быть неисторичной в какой-либо своей части, то, в конечном итоге, она вся теряет историчность. Однако такой вывод не обязателен. Тот же довод можно привести и в отношении притч Христа. Главным является вопрос о том, имеет ли данное событие значение для богооткровенных или искупительных дел Божиих. Ключевой момент данного спора — довод о том, что если не произошли Распятие и Воскресение, то искупительные дела, проявленные в них, не имели места, и христианская вера «тщетна» (см. 1 Кор. 15.12–17). Хотя о богооткровенной значимости Кн. Есфири говорит ее включение в канон, чрезвычайно сложно показать, что ее события были необходимы для искупительного замысла Божиего. Если бы даже Аман истребил «всех» евреев, то один или несколько евреев, сохраненные провидением Божиим (как в случае Иоаса, 4 Цар. П), все равно продолжали бы Его дело искупления.[1289]

Для обоснования Пурима? Некоторые ученые рассматривают Кн. Есфири как этимологический рассказ, сочиненный для объяснения и обоснования праздника Пурим.[1290] В настоящее время Пурим превратился почти полностью в светский праздник, обычно оканчивающийся питием "adloyada" (т. е. 'adlo'yada' "до беспамятства"), основанным на талмудическом наставлении: "Пейте вино до тех пор, пока вы не в состоянии будете отличить "Благословен Мардохей" от "Проклят Аман" (Meg-76).[1291] Следует поставить вопрос, особенно в свете 9.11–16,0 том, имеет ли такая книга религиозную ценность. Раввины возвышали ее до места, равного или даже выше Торы (Jer.Talmud Meg. 70d), а маймониды утверждали, что, когда с пришествием Мессии остальная часть Библии прейдет, Тора и кн. Есфири останутся.[1292] Было ли это связано с ее религиозным и этическим учением, или с тем, что она обещала преследуемому народу спасение? Раввинское преувеличение, по крайней мере, уравновешивало суровую критику, которой были подвергнуты евреи.