Бездарь. Пять шансов из тысячи - Василий Горъ

– Уби-и-или-и-и!!! – продолжала голосить «сиротинушка». И «доголосилась»: судя по оборвавшемуся крику, жуткие «убивцы», лишившие ее кого-то из близких родственников, прервали «арию» молодецким ударом.

Как они же распахнули дверь и выбрались на крыльцо, Ольга увидеть не успела. Зато насладилась целой гаммой чувств, промелькнувших на лице бородача в тот момент, когда он увидел «конкурентов», выносящих из самой большой избы поселка мешки с явно очень богатой добычей.

– Рыбки увидели червячка… – довольно усмехнулся Вересаев. – Ща начнут клевать…

Клюнули. Но не сразу, а когда поняли, что два пусть и очень крупных, но очень неважно вооруженных голодранца быстрым шагом сваливают не в их сторону, а к противоположной опушке. Распределением ролей не заморачивались. Координацией действий – тоже: услышав сообщение дозорного, члены шайки-лейки искренне возмутились творящемуся беспределу и, пылая праведным гневом, бросились восстанавливать справедливость. В смысле, отнимать и делить чужую добычу.

Бежали с энтузиазмом. То есть на пределе возможностей. В результате самые молодые и легкие быстро вырвались вперед, а те, кто постарше и погрузнее, начали отставать. Затем, когда толпа преследователей пробежала половину расстояния от леса до околицы, рвачи разделились на тех, кто очень торопится, и тех, кто торопится, но при этом способен еще и думать. Как это выглядело в реальности? Да очень просто: самые торопливые продолжали нестись напрямик. Перепрыгивая через плетни, увязая во вспаханной земле приусадебных участков и путаясь в развешанных на просушку рыбачьих сетях. Мыслители же двигались в обход. Пусть по чуть более длинной, но менее замороченной трассе. И тем самым выигрывали во времени. Впрочем, особыми интеллектуальными способностями не отличались ни те, ни другие. Так как приблизительно на середине дистанции большая часть «борцов с несправедливостью» решила устрашить преследуемых и начала орать. А некоторые «особо одаренные» догадались еще и поразмахивать оружием.

Бедные грабители, конечно же, испугались. Но бросать честно экспроприированное добро даже не подумали и тоже перешли на бег. Только вот бежать с неподъемными мешками так же быстро, как преследователи, бегущие налегке, не могли. Поэтому за какие-то пятьдесят метров от «спасительной» опушки решили избавиться от половины добычи.

Увидев, что будущие жертвы бросили на землю по одному мешку из двух имеющихся, преследователи почувствовали себя победителями и заулюлюкали. Парень с безобразным шрамом во все лицо, выбившийся в безусловные лидеры, скривил страшное лицо, прямо на бегу отвел назад руку с копьем и… превратился в живой факел!

Гудение, с которым файрбол сорвался с руки ап-Шевила, Ольга услышала с небольшим запозданием. В тот самый момент, когда шар огня диаметром сантиметров в семьдесят, чиркнувший по копьеносцу, походя зацепил ярко-оранжевой короной рвача, бегущего вторым.

«С точностью прицеливания есть небольшие проблемы…» – мелькнуло на краю сознания. А через долю секунды файрбол со всего размаха воткнулся в живот третьему преследователю, черноволосому здоровяку, вооруженному громадным топором. И взорвался, дотянувшись ослепительно-белыми протуберанцами еще до двух его соседей!

Следующие несколько мгновений Фролова провела в ступоре: видела, как катаются по земле объятые пламенем тела пяти мужчин, слышала их истошные крики, чувствовала тошнотворный запах сгорающей плоти и не могла пошевелиться. Потом, когда самого ближнего, копьеносца, вдруг выгнуло дугой и перевернуло на бок, стало еще хуже: вид полопавшихся глаз, обугливающейся кожи и горящих волос был так страшен, что Фролова выронила телефон, сложилась пополам и, зажав рот ладонью, уткнулась лицом в траву.

Гулкий удар, похожий на тот, который сопровождает переход истребителем звукового барьера, заставил ее еще и зажмуриться. Еще несколько новых диких воплей, присоединившихся к воплям пятерки рвачей, пострадавших первыми – заткнуть уши. А чудовищный смрад, докатившийся до опушки, ощутить невероятно сильный приступ тошноты, чуть было не вывернувший ее наизнанку. Требовательный рывок за плечо, последовавший следом за еще одним «ударом», чуть было не заставил ее заорать от страха. Второй, чуть порезче и посильнее – схватиться за пистолет. Третий – снять оружие с предохранителя и попытаться уйти в перекат. Да, именно попытаться. Ибо движение вперед было остановлено в самом начале, а уже через долю секунды над ее ухом раздался требовательный рык Вересаева:

– Подними телефон и снимай дальше! Нам нужна информация для анализа!!!

Подняла. На «автомате». Среагировав не столько на смысл фразы, сколько на ее интонацию. Механически навела айфон на парня, пробитого чем-то вроде огромной сосульки, и, изо всех сил стараясь абстрагироваться от того, что творилось на поле, включила режим записи. Кажется, шмыгнула носом и вроде бы стерла с лица злые слезы. А потом обозвала себя слабонервной, упрямо набычилась, закусила губу и навела объектив на изломанное тело седовласого мужчины, отброшенного в сторону взрывом здоровенного валуна.

Бой… нет, не бой, а побоище, ибо шансов убежать от заклинаний не на шутку разошедшегося мага у бандитов было не больше, чем изменить прошлое, длился целую вечность. Ап-Шевил, словно красуясь перед землянами, демонстрировал весь арсенал своих умений: рыжеволосого парня, с испугу ломанувшегося к лесу, он пробил насквозь обломком ветки, подхваченным с земли порывом ветра. Чуть прихрамывавшего мужика в покрытом заплатками зипуне обезглавил плоским камнем, вращавшимся в полете так быстро, что напоминал отрезной диск. А бородача, кстати, единственного человека из всей шайки-лейки, осознанно пытавшегося хоть что-то противопоставить неожиданной атаке, сначала превратил в ледяную статую, а затем расколол на куски! Финальный аккорд избиения – самая настоящая молния, только горизонтальная, соединившая правую руку стихийника и затылок парня, в испуге вжавшегося в землю, – выглядел наименее зрелищно и поэтому относительно гуманно. Ну, вспышка, ну, короткая конвульсия, ну, легкий дымок, поднявшийся над обуглившимся телом. Но именно это заклинание вызвало восторженный выдох и у ап-Лагаррата, и у Измененных. Тем самым, позволив Ольге незаметно вытереть заплаканные глаза, выключить режим записи и, кое-как натянув на лицо непроницаемую маску, вложить телефон в руку Максима:

– Бой окончен. Больше снимать нечего…

Отдать трубку и уйти в тину не получилось – убрав айфон в карман, Вересаев приобнял «супругу» за талию и виновато уставился ей в глаза:

– Прости, Оль, но…

– Не извиняйся… – криво улыбнувшись, вздохнула Фролова. – Я далеко не дура и прекрасно понимаю, что привыкать к реалиям этого мира надо не во время контрактов, а в ситуациях, подобных этой.

– Угу… – кивнул он. – Ибо если ты не научишься справляться со своими эмоциями сейчас…

– …то за Дарией ап-Миллиан ты отправишься без меня!

…Шестивесельный парусно-гребной ялик, доставшийся их половине группы, доживал последние дни. Дышащий на ладан и пропахший рыбой, он уткнулся форштевнем в неплотно сбитые доски мостков с таким видом, словно боялся выйти в плавание. Впрочем, определенные предпосылки для неуверенности в себе у него были: рассохшийся и давно не конопаченный корпус понемногу пропускал воду, поэтому в мутной луже на дне валялось сразу три черпака. Шпангоуты, обшивка, перо руля и даже гребные банки выглядели так, как будто пережили не одну ядерную войну. А на степс-мачты и деревянные уключины вообще было страшно смотреть. Увы, плавсредств в лучшем состоянии в этом поселке не было, поэтому Ольга, вздохнув, шагнула на баковую банку, удерживая равновесие, перебралась на кормовое сидение и нехотя опустилась на доску, отполированную седалищами хозяев.

Вересаев, все три мага и пара Измененных спустились с мостков следом за ней, расселись на свои места и разобрали весла. Легкий толчок, оттолкнувший ялик от мостков, слитный гребок правого борта – и лодка, развернувшись кормой к берегу, сорвалась с места.

Мужчины гребли мощно и так синхронно, как будто не один год тренировались вместе и научились понимать друг друга без слов. И если слаженность действий уроженцев средневекового Равенстира Фролову почти не удивляла, то наличие правильной техники гребли у Максима, уроженца высокотехнологичного общества Земли, вызывало вопросы. Правда, задавать их было как-то не с руки, так как сразу же после отплытия снайпер начал строить стихийника. В худшем смысле этого слова: сначала заставил перечислить основные тактические приемы, принятые на Равенстире. Затем, предельно въедливо перечислил все допущенные ошибки и поставил мага на уши за «распальцовку и излишние понты» во время боя. И в завершении разноса заявил, что следующий подобный выпендреж завершится пешим эротическим путешествием по известному адресу. В смысле, заменой тупого самовлюбленного болвана на бойца, способного действовать не эффектно, а эффективно.