Искусство управления государством. - Маргарет Тэтчер

Флаг, который подняли над линкором Апхопа в день моего визита, был мне позднее подарен главнокомандующим Тихоокеанским флотом США. Он находится сейчас в моем лондонском офисе и служит постоянным напоминанием о прошлом. Меня беспокоит то, что, несмотря на схожесть нынешних угроз, стоящих перед Америкой и ее союзниками, мы делаем слишком мало, чтобы от них защититься.

РАКЕТЫ И ПРОТИВОРАКЕТНАЯ ОБОРОНА

Ослаблению соперничества сверхдержав на завершающем этапе «холодной войны» сопутствовало и ослабление порядка. С одной стороны, от Советского Союза отошли его сателлиты в поисках собственных нестандартных и эксцентрических орбит. С другой стороны, в результате распада самого Союза его арсеналы распылились и подверглись разграблению, появились новые потребители военной продукции, а эксперты, обладающие знаниями в сфере современных военных технологий, покинули страну, которая больше не могла платить по счетам.

К несчастью для Саддама Хусейна, его нападение на Кувейт в 1990 году произошло слишком рано. В то время он еще не мог приобрести вооружение, необходимое для ответного удара по Западу: планы Ирака по созданию ядерного оружия были расстроены в результате упреждающего удара Израиля в июне 1981 года. Но что могло произойти, будь у Саддама реальная возможность угрожать Америке, ее союзникам или войскам коалиции ракетно-ядерным ударом? Смогли бы мы в этом случае направить свои войска в Персидский залив? Уже сама постановка подобного вопроса показывает, как распространение ядерного оружия влияет на возможности Запада использовать силу за пределами своих границ.

Опыт столкновения с Саддамом Хусейном должен был также заставить нас осознать всю сложность создания единого фронта против тех, кто способствует расползанию ядерного оружия, хотя бы против тех, кого в обществе называют государствами-изгоями. Недавно вышедшая книга Ричарда Батлера, бывшего руководителя комиссии UNSCOM — органа, отвечающего за инспектирование и уничтожение военных объектов Саддама, приводит новые факты, подтверждающие безответственность таких стран, как Китай, и в особенности Франция с Россией, в отношении своих международных обязательств. Совершенно очевидно, что русские все еще рассматривают Ирак как свои ворота на Ближний Восток и в Персидский залив, ну а Франция имеет крупные капиталовложения в нефтяной отрасли Ирака. Всей троицей движет, по словам Батлера, «глубокое недовольство местом Америки в так называемом однополярном мире после "холодной войны"»[52]. Если это и есть образец международного сотрудничества в подобных вопросах, то лучше поискать другие пути.

Более общий и более важный вывод, который следует из опыта столкновения с Саддамом, заключается в том, что чрезвычайно трудно удержать страны, решившие приобрести оружие массового уничтожения, от этого намерения. Если мониторинг и контроль деятельности даже такой страны, как Ирак, который потерпел поражение в войне и на который оказывается давление и налагаются санкции, настолько затруднен, то что уж говорить о менее открытых для контроля странах?

Фактически процесс распространения не прекращается. В определенной мере это результат неспособности Запада остановить утечку технологий. Не много толку и от международных соглашений о контроле над вооружениями. Конвенция о запрещении биологического оружия так и не смогла прекратить разработку этого наиболее ужасного оружия просто потому, что выполнение ее положений практически невозможно проверить. То же самое можно сказать и о Конвенции о запрещении химического оружия.

Последствия принятия этих конвенций по крайней мере относительно нейтральны. Однако этого нельзя сказать о Договоре о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, который совершенно обоснованно не был ратифицирован Сенатом США. Суть дела в том, что от ядерного оружия нельзя избавиться в принципе. Таким образом, мир без ядерного оружия — это плод фантазии. Реальный вопрос, следовательно, в том, намерены Запад и Америка сохранить первенство перед потенциальными ядерными конкурентами или нет. Если нет, мы отдаем власть в регионах, где на кон поставлены наши интересы, Саддамам, Каддафи и Ким Чен Ирам.

Ввиду подобной перспективы становится совершенно ясно, почему сдерживающий ядерный потенциал Америки должен быть абсолютно реальным, т. е. почему ядерное оружие должно испытываться и модернизироваться по мере необходимости. Уже давно пора усвоить, что военные технологии никогда не стоят на месте. На каждого миротворца-идеалиста, отрекающегося от самообороны в пользу мира без оружия, приходится как минимум один сторонник конфронтации, горящий желанием воспользоваться добрыми намерениями других. Все, кто попал под ядерный зонт Америки, должны восхвалять сенатора Хелмса и его коллег, которые отказались ратифицировать Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний[53].

Скажу больше: в конечном итоге ядерное оружие, вероятно, будет использовано. Хотя даже мысль об этом ужасна для любого человека. Это, возможно, нечто новое для многих, кто, как я, доказывал в 70-х и 80-х годах необходимость применения самых современных средств сдерживания для сохранения мира.

В условиях «баланса страха» времен «холодной войны» всегда была возможность доказать, что обширные ядерные арсеналы, которыми располагали обе стороны, позволяют предотвратить не только ядерную, но и обычную войну, по крайней мере в Европе. По правде говоря, твердой гарантии недопущения обмена ядерными ударами никогда не существовало. Мы просто знали, что никогда не начнем войну против стран Варшавского договора. И у нас было основание рассчитывать на то, что Советы также будут остерегаться развязывания ядерной войны против Запада. Однако мы не могли до конца исключить возможность ошибки или технического сбоя, способной инициировать обмен ударами.

После окончания «холодной войны» открылась возможность существенно сократить ядерные арсеналы, особенно Америки и России. Однако не следует забывать, что договоры СНВ-2 и СНВ-3, как и более ранние договоренности, сами по себе не делали нас более защищенными. Если они к чему и вели, так это к снижению стоимости нашей безопасности в результате сокращения расходов на производство дополнительного вооружения, и еще вопрос, насколько они способствовали уменьшению напряженности и недоверия. А уж договоры о выборе целей для удара и вовсе слова доброго не стоят — ракеты всегда можно перенацелить.

С уходом «холодной войны» в прошлое мы вступили в период, провокационно названный одним из известных экспертов «второй ядерной эрой». В ряду заблуждений, от которых, по мнению профессора Колина С. Грея, страдают западные политические стратеги сегодняшнего дня, значатся такие: «вера в начало постъядерной эры», «вера в возможность и желательность ликвидации ядерного оружия» и «уверенность в том, что политика сдерживания дает гарантии». Колин С. Грей также предупреждает, что «чем менее привлекательны ядерные вооружения для Соединенных Штатов в стратегическом плане, тем больше они и другие средства массового уничтожения притягивают внимание враждебных сил и прочих «изгоев»»[54]. Надо признаться, он прав.

Наиболее серьезная угроза в наши дни исходит от так называемых «государств-изгоев». К ним обычно относят средние (или даже небольшие) страны, находящиеся во власти идеологии (или личности), которые не признают существующего международного порядка и склонны к агрессии. В их число, вне всякого сомнения, должны быть включены Ирак, Иран, Ливия, Сирия и Северная Корея, а также, в свете последних событий, и Афганистан[55]. Не следует сбрасывать со счетов и пугающие высказывания одного из высших чинов Китая, сделанные в 1995 году в разгар китайско-тайваньского противостояния. По его язвительному намеку, Пекин вполне может, если захочет, предпринять против Тайбэя военную акцию, не обращая внимания на США, поскольку американских лидеров «больше заботит Лос-Анджелес, чем Тайвань». По всей видимости, китайцы тоже помнят Перл-Харбор.

Мы должны перестать думать, что желание неядерных держав превратиться в ядерные лишено здравого смысла. Оно может быть неудобным и даже опасным, но только не лишенным здравого смысла. Разве можно назвать лишенным смысла вывод, который сделал полковник Каддафи, глядя на беспомощность Ливии перед карательной акцией Америки, предпринятой в 1986 году: «Когда [американцы] знают, что у тебя есть сила, способная достать до Соединенных Штатов, они тебя не трогают. Следовательно, нам необходимо создать такую силу, чтобы ни им, ни кому другому больше не приходила в голову мысль о нападении»?[56]

С позиции своих собственных убеждений Каддафи говорил вполне разумно — неразумно было позволять ему думать, что подобные угрозы в наш адрес могут сойти ему с рук.