Основы философии - Павел Гуревич

Мы подчеркиваем достоинства философии, и может сложиться впечатление, будто ей подвластно все. Нет, конечно. Нельзя сказать, что наша мудрость не имеет границ. Философия критична во всем, в том числе и в отношении к самой себе. Философское высокомерие никогда не поощрялось ее наиболее выдающимися представителями.

2.2. Различные оценки любомудрия

Греческое слово «софия» обычно переводится как мудрость, а «философия», как мы это уже отмечали, означает любовь к мудрости. Но «софия» имеет гораздо более широкое значение, чем мудрость. Философия означает любовь к проявлениям ума и любознательности. Многие философы пытались придать слову «философия» более узкий смысл, но в повседневном употреблении оно никогда полностью не утрачивало своего первоначального значения – мудрость.

С точки зрения Платона, первая особенность философской мудрости состоит в том, что она допускает критическое обсуждение. Этот критерий сразу же отвергает почти все те разновидности мудрости, которые мы обычно выделяем. Ни государственный деятель, ни ремесленник, ни поэт не могут объяснить, почему они занимаются тем, чем занимаются. Ни один из них не в состоянии сформулировать ясную четкую систему идей и принципов, которая могла бы стать предметом обсуждения.

Иногда обыкновенный человек поступает мудро или правильно. Означает ли это, что он обладает философской мудростью? Платон отвечал: вовсе не обязательно. Рядовой человек, поступая по-житейски мудро, не всегда может обосновать, почему он поступил именно так. А тем более ему трудно выдержать критическое обсуждение своих действий.

Между тем философ способен объяснить и отстоять свое поведение.

Вторая особенность философской мудрости заключается в том, что философия, согласно Платону, пользуется специфическим методом познания действительности, который он называл диалектикой. Точная природа платоновской диалектики не ясна, но одно ее положение очевидно: «философия развивается посредством критики выдвигаемых мнений». Даже математика, которую древние мыслители ценили чрезвычайно высоко, оказывается у них объектом философской критики. По Платону, математика основывается на не выраженных явно допущениях. Задача же философа состоит в том, чтобы вскрыть и критически исследовать любые основания. Философу трудно укрепиться в какой-нибудь мысли, считая ее абсолютно точной, безупречной.

Философия по своему предназначению пытается проникнуть в самое существо мироздания. Для того чтобы ответить на вопрос, как устроен мир, надо предварительно не просто получить частные знания, а обосновать некие общие принципы, присущие миру. Скажем, такой идеей можно считать представление о том, что все течет, все изменяется. В мире нет ничего раз и навсегда предустановленного. Иногда утверждают, что наука только объясняет, как нечто происходит, философия же раскрывает, почему это происходит. Иначе говоря, она ищет некие конкретные, конечные основания происходящего.

Философы, вне всякого сомнения, очень часто ищут во всем нечто конечное: иногда конечные объяснения, иногда конечные основания для знания, иногда конечные основания того или иного смысла. Но вместе с тем философы стремятся показать, что сама идея этих поисков не бесспорна: возможно, такие конечные объяснения вообще отсутствуют.

Критическое обсуждение любых вопросов, проблем имеет много разных форм. В физике, химии и других естественных науках оно часто состоит в проверке гипотез (научных предположений) с помощью эксперимента; в математике оно заключается в исследовании, не ведут ли высказывания ученых к противоречиям. Имеет ли собственный метод философия? Безусловно, имеет.

История философии показывает, что философия использует множество методов[40]. Скажем, в области науки ученый нередко выдвигает гипотезы, а философия дает ему средство проверить, подходит ли избранный им метод для достижения поставленной цели и последовательно ли он использует этот метод в ходе проверки своей гипотезы. Например, философ Р. Декарт использовал метод сомнения. Он подверг критике все философские идеи, которые прежде казались безупречными. Его метод состоял в том, чтобы ничего не брать на веру, все подвергать сомнению.

Должен ли философ давать советы? Многие греческие философы полагали: главная цель философии состоит в том, чтобы обеспечить невозмутимость духа. Разумеется, как мыслитель философ вполне может обладать способностью советовать. Однако философ скорее указывает на возможный подход к решению проблемы. Он не претендует на роль всезнающего наставника. Скажем, древние философы советовали быть невозмутимым во всех ситуациях. Однако этот совет – отнюдь не директива, а скорее философская идея, не более того.

2.3. Судьба философских идей

Одна наивная дама спросила гениального физика Альберта Эйнштейна (1879–1955), что он делает, когда ему в голову приходит потрясающая идея. Тот ответил: «Увы, это бывает поразительно редко…» Молодому философу можно посоветовать: если в голове возникла интересная мысль, попробуй додумать ее до конца. В каждой идее заложен неисчерпаемый потенциал. Это настоящее блаженство – открывать огромные возможности ума. Подтверждать, оспаривать анализировать. Ощущать бездонность всякой идеи. Тем и сильна философия, что оригинальные прозрения в ней не просто декларируются, т. е. заявляются, провозглашаются. За ними всегда скрываются красота, неотразимость и изящество мысли.

Но здесь возникает новая проблема. В современной публицистике, как и в теоретической литературе, оценка тех или иных мыслей обычно производится без учета жанра, в рамках которого они высказаны. Философскую идею толкуют, например, как результат естественнонаучных изысканий. Мистическое провозвестие обсуждают с позиций здравого смысла. Религиозную идею пытаются судить по меркам науки. Психологическую методику воспринимают как философское озарение. В итоге стираются специфика и направленность именно философской рефлексии (размышления).

Поясним это на примере. Мыслители разных времен пытались ответить на вопрос: «В чем смысл жизни?» Теологи полагают, что человек живет для служения Богу. Однако даже религиозный философ может прийти к иному выводу. Ведь земную жизнь людей можно скрепить и другими помыслами. Возможен и такой ход мысли: смысл жизни заключается в том, чтобы человек готовил себя к вечной жизни. Но как? У людей, помимо таких предельно общих целей, могут возникнуть и более конкретные.

Для чего живет человечество? Свой вариант ответа на этот вопрос предложил и русский философ Николай Федорович Федоров (1828–1903). У людского рода, как заявил он, должна быть вдохновляющая глобальная идея. Без нее невозможно нравственное поведение. Верующие, скажем, убеждены, что будут воскрешены и станут жить вечно. Это, однако, произойдет за порогом жизни. А нет ли столь же грандиозной идеи у всего человечества? Нет ли единой неоспоримой цели?

Такая идея, по мнению Н.Ф. Федорова, есть: с помощью науки воскресить всех людей, которые когда-либо жили на Земле. Смерть конкретного человека – невосполнимая утрата. Но ведь по Земле прошло множество людей… Федоров демонстрирует радикальный проект всеобщего спасения. Человек живет не для себя. В его помыслах господствует благородная идея – вернуть предков. Таково «общее дело», поэтому книга Федорова и называется «Философия общего дела». «Христианская идея воскресения мертвых у Федорова превращается в идею воскрешения как долга человека… В идее этой есть гениальное дерзновение, и сознание это – одно из самых высоких, до каких только поднимался человек», – писал Н.А. Бердяев[41].

Однако уже в недавнее время, когда были изданы труды Н.Ф. Федорова, один крупный отечественный ученый выступил в печати с заявлением: идея русского философа антинаучна, потому что воскресить умершего невозможно. Случаи эксгумации показывают: трупы истлели… В определенном смысле аргументация верная. Что же делать бедному любомудру? Наука вроде бы свидетельствует против него. Получается, что философская идея не всегда соотносится со смыслом.

И тем не менее Федоров уповал на науку будущего. Он провозгласил свою мысль на рубеже ХIХ – ХХ столетий. Прошло столетие. Однако наука не только не способна решить поставленную проблему, она даже не знает, как подступиться к ней. Нам неведомо, как преодолеть биологическую смерть конкретного человека, а не то что далеких предков.