Родная старина Книга 1 Отечественная история с IX по XIV столетие - В. Сиповский

Созвал после этого Владимир бояр своих и городских старцев и сказал им: «Приходили ко мне болгары, предлагали принять их веру; потом были немцы, и те хвалили свой закон; после них пришли евреи. Наконец, приходил ко мне посол от греков. Он порицает все законы, а свой хвалит. Много говорил он о начале мира. Чудны эти рассказы, всякому любо слушать их. Сказывал, что и другой свет есть; кто вступит в греческую веру, тот, говорит, если и умрет, то снова воскреснет и не умрет уже вовеки, а кто другую веру примет — гореть тому на том свете в вечном огне. Что вы мне посоветуете? Что скажете?» — «Сам знаешь, князь, — сказали бояре и старцы, — всякий свое хвалит, а не хулит. У тебя есть мужи; пошли их разведать, как служат Богу разные народы». Совет этот по душе пришелся Владимиру. Выбрал он десять лучших и смышленых мужей и послал их к болгарам, немцам, грекам — разведать, как у них совершается церковная служба. Послы эти были у болгар и у немцев; не понравилось им богослужение этих народов. Наконец прибыли послы в Царьград. Узнал царь, с какою целью явились они, принял их с большою честью и послал сказать патриарху, чтобы он совершил богослужение как можно торжественнее для русских послов: «Да видят славу Бога нашего». Повели послов в церковь. Храм сиял огнями. Блистали на иконах золотые ризы и драгоценные камни. Шла торжественная архиерейская служба. Раздавалось прекрасное пение певчих. Благовониями курились кадильницы. Русские послы были поставлены на удобном месте, так что могли видеть всю службу. Они были поражены великолепием и торжественностью службы. На прощание богато одарили послов и с большою честью проводили их. Когда вернулись они в Киев, созвал Владимир снова бояр своих и старцев и сказал: «Вот пришли посланные нами мужи; послушаем, что скажут они». — «Ходили мы, — рассказывали послы, — к болгарам, смотрели, как они молятся в своих храмах (в мечетях): стоят они без пояса; поклонившись, сядут и глядят и туда, и сюда, словно бешеные. Нет красоты в служенье их, нехорош их закон. Ходили мы и к немцам, были у них в храмах, красоты же никакой не нашли. Когда же пришли мы к грекам и когда ввели нас в храм, где служат Богу своему, мы не знали, на небе ли мы были или на земле. Нет на земле такого вида и такой красоты, и рассказать о ней мы не умеем; знаем только то, что там Бог пребывает с людьми и служба их лучше всех стран. Мы не можем забыть той красоты. Всякий человек, вкусив сладкого, не захочет после вкушать горького, так и мы: не хотим здесь быть». — «Если бы худ был закон греческий, — сказали Владимиру бояре, созванные на совет, — то не приняла бы его бабушка твоя Ольга, которая была мудрейшая из всех людей». — «Где же мы примем крещение?» — спросил Владимир. «Где тебе угодно», — отвечали бояре.

Не хотелось русскому князю просить у греков крещения как милости, да кроме того, были, видно, какие-нибудь счеты у Владимира с греками. Он выступил с войском на Корсунь, богатый греческий город на Таврическом полуострове. Корсунцы затворились в городе и крепко отбивались. Владимир послал сказать им, что если они не сдадутся, то он будет хоть три года стоять под городом. Но корсунцы и не думали сдаваться. Владимир приказал у стен города сделать земляную насыпь: с высоты удобнее было поражать стрелами и камнями осажденных. Корсуняне прорыли под стеною подземный ход и ночью тайком уносили к себе в город землю, что насыпали русские за день. Долго бы пришлось Владимиру простоять под городом, да нашелся доброхот русским в Корсуни. Один корсунянин пустил в русский стан стрелу, на которой было написано Владимиру: «За тобою, с восточной стороны, находятся колодцы, от них вода идет по трубе в город, перекопай ее и перейми воду». Владимир, узнав об этом, сказал: «Если это сбудется и Корсунь сдастся, я крещусь». Владимир велел в указанном месте перекопать водопровод. Корсунцы остались без воды; жажда заставила их сдаться. Владимир вошел с дружиною в город и послал сказать греческим императорам: «Взял я славный ваш город; слышал, что у вас есть сестра-девица. Если не отдадите ее за меня, то и с вашей столицей будет то же, что с Корсунью». Опечалились императоры и послали сказать, что нет обычая у христиан выдавать родственниц своих за язычников. «Если крестишься, — прибавили они, — то и сестру нашу получишь, а также и Царство Небесное, и с нами будешь единоверник». Владимир отвечал на это царским посланцам: «Скажите царям, что я хочу креститься; я уже прежде испытал ваш закон: люба мне ваша вера». Затем он послал сказать императорам: «Пусть те священники, которые придут с сестрою вашею, крестят меня». Немалого труда стоило царям уговорить сестру свою Анну выйти за Владимира. «Иду точно в полон, — говорила она, — лучше бы здесь мне умереть». Братья убедили ее тем, что она будет содействовать обращению всей Русской земли к истинному Богу, а греческую землю избавит от лютой рати. «Видишь, — прибавили они, — сколько зла наделала Русь грекам? И теперь, если не пойдешь, будет то же». Анна с большой печалью простилась с роднёй своей, села на корабль и поплыла в Корсунь. С ней было немало священников. В Корсуни она была торжественно встречена. В это время, говорит предание, у Владимира разболелись глаза; он не мог ничего видеть и сильно тужил. Царевна сказала ему: «Если хочешь исцелиться от болезни, то крестись поскорее». Епископ корсунский с теми священниками, что прибыли с царевною, крестил Владимира, и когда возложил на него руки, то он вдруг прозрел. Удивился Владимир такому чуду и сказал: «Теперь только я узнал истинного Бога!» Многие из дружины его, видя это, крестились. Затем совершено было бракосочетание Владимира с Анною.

Владимир отдал Корсунь грекам «в вено за жену свою», как говорит летописец. Затем он взял из Корсуни священников, мощи двух святых (Климента и Фива), церковные сосуды, иконы и вернулся в Киев. Здесь прежде всего крестил он своих сыновей и близких людей. Затем велел уничтожить кумиров: некоторые изрубить, другие сжечь. Перуна же приказал привязать к хвосту коня и стащить с горы в реку. В то время когда волокли кумир, несколько человек били его прутьями для большего поругания язычества. Многие язычники горько плакали, видя это поругание. Кумир был брошен в Днепр. До самых порогов шли по берегу по приказанию Владимира люди и смотрели, чтобы идол не пристал где у берега. В то время как идол, колыхаясь, плыл по течению и то скрывался под водою, то показывался на поверхности, некоторые язычники бежали по берегу и кричали: «Выдыбай, Перуне!» (То есть выплывай.)

Многие киевляне сами с радостью крестились. Но были и такие, что колебались и выжидали. Немало было и ревностных язычников, которые крепко держались за старую веру. Видя это, Владимир послал по всему городу оповестить, чтобы на другой день все некрещеные шли к реке. «Кто не придет к реке, возвещали вестники, богатый или бедный, работник или нищий, тот будет считаться противником князю». Призыв князя заставил решиться тех, которые еще раздумывали и колебались, заставил и многих закоренелых язычников страха ради исполнить приказание князя. Некоторые утешали себя мыслью, что, не будь крещение делом благим, не приняли бы его князь и бояре.

На другой день пришел Владимир с митрополитом, с корсунскими священниками на Днепр. Множество народу сошлось сюда. Все вошли в воду. Одни стояли в воде по шею, другие по грудь, малые дети стояли у берега, взрослые держали на руках младенцев. На берегу было немало крещенных раньше. Священники читали молитвы. Рад был Владимир, что познал истинного Бога и сам, и народ его. Поднял взоры он к небу и молился: «Боже, сотворивший небо и землю! Призри на новыя люди сия, и подаждь им, Господи, уведети тебя, истинного Бога, якоже уведеша страны христианские; утверди и веру в них праву и несовратну». Так рассказывает наш летописец о крещении киевлян. Произошло это событие в 988 году.

Тотчас после крещения Владимир велит строить церкви на тех местах, где прежде стояли кумиры. На холме, где стоял кумир Перуна, сооружена была церковь во имя святого Василия (Владимир во святом крещении назван был Василием). Есть известия, что первый митрополит Михаил, прибывший вместе с Владимиром из Корсуни, ходил с епископами, присланными из Царь-града, с Добрынею, дядею Владимира, на север от Киева и крестил народ. Язычество держалось на севере крепче, чем на юге, и немало понадобилось труда, чтобы обратить суровых язычников в христианство.