Практическая политология: пособие по контакту с реальностью - Екатерина Шульман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аналогично обстоит дело и с женским политическим представительством. Наивно думать, что женщины принесут в органы власти какие-то специфические женские добродетели. Этого не произойдет, потому что таких добродетелей (как и таких пороков) не существует. Качество депутата и администратора определяется в первую очередь качеством института, в который он встроен, а во вторую (с большим отрывом) – его индивидуальными умственными способностями, образованием и нравственными свойствами. Никакого особого женского политического или административного поведения не существует.
Все разговоры о том, что женщины «склонны к компромиссам» и «менее конфликтны», – сексистские сказки, не подтверждаемые ни историей, ни современной практикой.
Поразительно, что эти разговоры ведут те же самые люди, которые одновременно говорят, что не хотели бы работать с начальником-женщиной, потому что с ней «трудно ужиться». И те же люди хорошо или плохо работают с любым начальником в зависимости от того, каковы его менеджерские способности, а не половая принадлежность.
Женщина-политик не будет «отстаивать интересы женщин», потому что таковые интересы могут быть интерпретированы как угодно – настолько неопределенно само это понятие. Те темы, которые считаются «женскими», – репродуктивные права, здравоохранение, школьное образование – в равной степени являются предметом внимания и мужчин-политиков. Кроме того, женщина – председатель Центробанка или глава парламентского комитета по безопасности – ими заниматься не будет, а будет озабочена валютной политикой и обороной рубежей от вредных иностранцев (что вроде бы считается мужским делом).
При этом сам процесс постепенного увеличения процента женщин в органах власти – несомненный знак прогресса цивилизации. Чем объясняется это кажущееся противоречие? В политической системе значение имеют не личности, но институты – не события, но процессы. Парламент Руанды не станет работать эффективнее парламента Великобритании оттого, что процент женщин в нем выше. Но тот факт, что в Руанде в парламенте оказалось некоторое количество женщин, говорит о том, что в этой стране, с трудом выползающей из последствий страшного геноцида, пытаются заработать базовые демократические механизмы.
Неважно, насколько хорош и прекрасен тот или иной избранный кандидат, – важно, насколько законно он избран, насколько равный доступ к выборам имели все желающие в них поучаствовать.
Неважно, займет должность женщина или мужчина, блондин, брюнет или гражданин с избыточным весом, важно, чтобы все категории граждан имели равные права на занятие этой должности.
Поскольку женщины были поражены в правах еще совсем недавно, рост их представительства продолжает быть позитивной политической тенденцией – по этой причине. А не потому, что женщины как-то особо хороши сами по себе.
Источник: статья опубликована на сайте журнала «Forbes» 19.03.2015 под заголовком: [битая ссылка] Пол власти: чего ждать от женщин-политиков
Рейтинг влиятельных интеллектуалов: где я не буду никогда
Однажды рыбаки на острове Кос вытащили из моря великолепный золотой треножник. Оракул велел отдать его самому мудрому человеку в Греции. Его отнесли Фалесу. Фалес сказал: «Я не самый мудрый» – и отослал треножник Бианту в Приену. Биант переслал его Питтаку, Питтак – Клеобулу, Клеобул – Периандру, Периандр – Хилону, Хилон – Солону, Солон – обратно Фалесу. Тогда Фалес отослал его в Дельфы с надписью: «Аполлону посвящает этот треножник Фалес, дважды признанный мудрейшим среди эллинов».
Так был создан первый рейтинг влиятельных публичных интеллектуалов.
Что интересно, он обладал всеми признаками тех рейтингов, которые вывешиваются к концу года авторитетнейшими изданиями современного мира: участник должен быть жив, активен в своей специфической сфере деятельности и при этом иметь влияние за пределами этой сферы – то есть быть известен кому-то, кроме своих непосредственных коллег. Принцип отбора тоже являет сочетание двух механизмов, применяемых в рейтингах такого рода и сейчас: опрос широких масс (простые косские рыбаки) и peer review, мнение равных (другие греческие мудрецы).
Первые сетевые
Первый заметный рейтинг интеллектуалов новой интернет-эпохи, когда сбор и анализ информации стал таким удобным, а соблазн спросить публику, что она-то думает, – непреодолимым, был создан британским журналом Prospect в 2004 году. Список претендентов редакция составляла сама (как водится, «консультируясь с широким кругом экспертов» etc.), а читатели должны были присылать голоса поддержки по электронной почте.
Успех британского рейтинга (или зависть) уже в 2005 году сподвиг американский журнал Foreign Policy (который у нас любят воспринимать как прямой голос Вашингтонского обкома – может, и не без основания) на составление совместного с Prospect рейтинга Top 100 Global Thinkers.
При этом Prospect продолжает с тех пор делать свой отдельный британский рейтинг, но FP Top 100 Global Thinkers считается главным в мире упражнением в жанре ранжирования значимых интеллектуалов по росту, весу и индексу цитирования.
Вопросы методологии
В 2004-м, когда журнал Prospect выпустил свой первый рейтинг, еще было ощущение, что доступ в интернет и способность написать письмо по электронной почте сами по себе составляют некую форму ценза – так что о степени интеллектуальности интеллектуалов судят люди, не совсем уж неграмотные.
При этом с накрутками в их первоначальной наивной форме – посылкой нескольких писем в поддержку определенной кандидатуры с одного и того же адреса – пришлось столкнуться уже в 2004 году. Первые «набросы» принадлежали к тому разряду, который по-русски можно было бы назвать «случаем Дани Шаповалова». Это невинное сетевое баловство, имеющее целью не столько прославить конкретного кандидата, сколько явить карнавальную сущность сетевой жизни на скучном взрослом мероприятии. Тут актором выступает не какая-то группа в интернете, а, если можно так выразиться, сам интернет в вечной своей неугомонной юности. Похожий кейс – вопросы о гигантских человекоподобных роботах и пробуждении Ктулху, поступившие от русскоязычных интернет-пользователей к конференции Владимира Путина в 2006 году.
По итогам борьбы с хулиганствующими массами в 2005 году список FP-Prospect уже составлялся по методу, употребляемому сейчас Кольтой: мы вам 100 имен, отобранных редакцией, а вы за них голосуете, а также можете добавлять тех, кого, по вашему мнению, обошли.
А в 2008 году с рейтингом глобальных мыслителей FP случилась история, теплой радостью узнавания отзывающаяся в сердце каждого россиянина. В начале мая 2008 года популярная турецкая ежедневная газета «Заман» опубликовала на первой полосе познавательную статью о том, что есть на свете такой глобальный рейтинг мировых мыслителей. Газета связана с группой последователей турецкого религиозного философа Фетхуллаха Гюлена. Мусульманская община, имеющая доступ к интернету, решила заявить о себе – в результате в рейтинге 2008 года первые 10 (!) позиций оказались заняты различными исламскими проповедниками, религиозными деятелями и писателями. На 11-м месте недоуменно стоял Ноам Хомски – №1 2005 года. Редакция предуведомила удивительные итоги смущенным разъяснением, но вмешиваться в результаты прямой демократии не стала. С тех пор FP предпочитает выбирать финалистов самостоятельно, без интернет-голосований.
Появление 10 исламских мудрецов в рейтинге 2008 года относится к принципиально новому по сравнению с первобытным сетевым хулиганством разряду явлений. Некая многочисленная, единая в своих стремлениях группа, считающая себя (не без оснований) несправедливо вытесненной из поля общественного внимания – и не просто общественного внимания, а внимания Больших Белых Людей, – массово голосует с целью быть замеченной. Эту группу не волнуют символическая нагрузка выборов, понятие публичной интеллектуальности, авторитетность и самый смысл того соревнования, в котором она участвует. Будь ли это конкурс по сбору фантиков или борьба за звание самого высокого здания в мире – группа хочет победить, просто чтобы заявить о себе. Нас много, мы едины, мы вас всех завалим своими эсэмэсками, мы победим в любом забеге, нам неважно, куда бежать и зачем, – как писал в свое время Виктор Олегович Пелевин, «message очевиден даже идиоту».
Немецкий путь
Чтобы избежать, с одной стороны, волюнтаризма «выбора редакции», а с другой, эксцессов волеизъявления зрительской массы, немецкий политический журнал Cicero, каждые пять лет публикующий рейтинг национальных 500 мыслителей, передоверил всю процедуру интернет-эксперту из Берлина Максу А. Хёферу. Он опирается как на индекс цитирования имен в ведущих 83 журналах и газетах и в блогосфере, так и на данные библиографического института, издательства «Мюнцигер», занимающегося по своим методикам тем же самым. В результате двойной дистилляции дважды лидером предсказуемо становился Гюнтер Грасс, регулярно ворошащий немецкую общественность размышлениями о войне. Его смог потеснить только папа римский Бенедикт XVI (Йозеф Ратцингер), но лишь на время своего пребывания на должности. Корректность подсчета настолько точна и ожидаема, что в некотором роде лишает индекс «Цицерона» какого бы то ни было саспенса. Если результаты основаны на объективных данных, велика вероятность, что их легко будет предсказать и безо всяких данных.