Газонокосильщик - Антонио Морале
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А своё неожиданно освободившееся личное время я потратил на попытки овладения английским языком и общение со своими новыми друзьями по спорт-площадке. Хотя, общение у нас было больше одностороннее — я в основном слушал, иногда кивал, а чаще всего пожимал плечами.
Говорить за это время я даже не пытался, а вот понимать английскую речь мне уже было легче и проще. Привык. Ничего сложного на самом деле. Нет, порой любовь американцев к сокращениям и бормотанию ставили меня в тупик, но стоило сделать лицо чуточку попроще и немного глупее, как мне тут же объясняли всё гораздо медленнее и доходчивее. В каком-то смысле — быть дебилом не так уж и плохо.
Мэри… С Мэри было сложно. Сам я не настаивал на развитии наших отношений, хотя отношениями это назвать было сложно, а она то ли побаивалась меня, то ли опасалась того, что натворила. Но два или три раза за это время я всё же просыпался в своей постели, сжимая в объятиях хрупкое голенькое тельце брюнетки.
Мой отец, вернее отец настоящего Алекса, вернулся домой месяц назад. Вроде, мужик неплохой — серьёзный, суровый, вечно задумчивый и хмурый, витающий в своих мыслях. Бывший военный, сейчас работающий в какой-то частной конторе и обучающий персонал определённым, специфическим навыкам.
Под два метра ростом и такой же ширины в плечах. Теперь стало понятно, в кого пошёл Алекс. Мэри порхала вокруг него, словно колибри — щебетала, что-то рассказывала, счастливо улыбалась. А он будто не замечал всего этого. Мне кажется, у них даже секса не было после его возвращения.
Отец побыл дома несколько дней, поел домашней еды, и исчез снова на три недели. Объявился пару дней назад и теперь расхаживал по дому, кидая в мою сторону задумчивые, хмурые взгляды, словно собираясь о чём-то спросить или в чём-то признаться, но никак не решаясь…
Да уж… Что делать дальше, я пока не сильно понимал. Да, были кое-какие планы, наброски мыслей в голове, но пока какие-то смутные, туманные, неопределённые. Точно было только одно — мне нужно было выбираться из нашего маленького сонного городка и перебираться ближе к центру. Осталось придумать, как это правильно провернуть и могу ли я себе вообще это позволить. Если Алекс числился недееспособным из-за своего статуса умственно отсталого, то сделать мне это будет гораздо сложнее…
Я ковырнул вилкой домашнюю пасту, приготовленную Мэри по итальянскому рецепту с сыром, и задумчиво вздохнул, бросив осторожный взгляд на сидящего напротив меня за обеденным столом отца.
— Сын! — тяжело произнёс отец Алекса, словно мой вздох послужил каким-то толчком к началу нашей беседы. — Есть разговор! Я не знаю, правда это или нет… И не хочу знать… В общем, — раздражённо дёрнул он щекой и ненадолго замолчал, собираясь с мыслями.
Я поднял взгляд, заметил маячившую в дверях за спиной отца Мэри, с круглыми испуганными глазами подающую мне знаки молчать и ни в чём не признаваться, и мысленно усмехнулся. Ну да, я же тот ещё любитель потрепаться — весь город об этом знает…
— В общем, сын… — продолжил суровый, сильный мужчина напротив меня. — Я тебя, если честно, не виню. Да и её тоже. Вы оба… Просто… — принялся сбивчиво изъясняться он. — С тобой понятно. А она — рядом с таким жеребцом как ты, сложно удержаться. Я простил ей. И тебе. Но тебе больше нельзя здесь оставаться. Я больше не хочу, чтобы между вами… Ну ты понял. К тому же, Мэри ждёт ребенка. Угу. Удивлён? Я тоже… — отец Алекса задумчиво нахмурился, внимательно посмотрел в моё лицо и помотал головой, явно отгоняя от себя непрошенную мысль. — Нам нужно пространство. У нас — своя семья, у тебя… У тебя — своя жизнь… В общем…
Мужчина проследил за моим взглядом и резко обернулся. Не обнаружил никого за своей спиной, вздохнул и снова вернулся к нашему с ним разговору.
— В общем, ты уже взрослый и самостоятельный, как я посмотрю. Тебе пора покинуть родовое гнезда. Вот деньги… — он наклонился, сунул руку в карман, извлёк из него пачку помятых купюр, положил на стол перед собой и придвинул в мою сторону. — Вот… Это тебе. На первое время. Вот… — закончил он свою длинную речь, поднялся со своего места, развернулся и вышел из комнаты, оставив меня наедине со своими мыслями и смятой пачкой долларовых банкнот на столе.
Я разложил купюры на столе, пересчитал своё маленькое состояние и хмыкнул. Теперь у меня есть тысяча баксов и повод свалить из города. Не густо, но могло быть и хуже. Хватит снять квартиру на месяц и не умереть с голоду первое время, а за месяц я что-нибудь придумаю. Птенчику пора покинуть гнездо…
Я зашёл в свою комнату, собрал сумку с вещами, взял документы, лежащие почему-то на столе, закинул сумку на плечо, вышел на улицу и двинулся в сторону автостанции в получасе ходьбы от нашего дома…
На автобусной остановке я прождал около часа. Жёлтый рейсовый автобус со скрипом подкатил на такую же жёлтую разметку, замер, распахнул передо мной двери, и я уверенно шагнул в разогретый калифорнийским солнцем, душный салон.
— Тебе куда, парень? — поинтересовался чернокожий седой водитель, смерив мою фигуру внимательным взглядом серых глаз.
— В Лос-Анджелес.
— Четыре доллара, пятьдесят.
Я кинул в монетницу десять баксов, получил сдачи и билет, благодарно кивнул водителю, прошел в самый конец, занял весь задний диван и устало откинулся на его скрипучую спинку…
Вперёд — в новую жизнь! Хм… А ведь если подумать, это мои первые слова, сказанные здесь — «В Лос-Анджелес».
To Los Angeles…
Глава 5
Лос-Анджелес
️ — Добрый вечер, дорогие слушатели! С вами Radio California FM! Сегодня 10 мая 1992 года, на часах шесть вечера. Поговорим немного о насущных проблемах нашего города. С чего начнём?
️ — Джеф, а давай начнём с того, что всех бесит уже не первый год. Коррупция, бардак и полный беспредел в полиции Лос-Анджелеса. По последним данным, более трети полицейских города не чисты на руку! А ты знаешь, Джеф, какая раскрываемость по делам о гангстерских перестрелках? Тридцать процентов! Это значит, что 7 из 10 убийц спокойно гуляют по улицам нашего города!
️
