Два поцелуя Иуды. Книга вторая. За что ты казнишь меня? - Аким Астров

– Она училась на его курсе. Как и большинство участников спектакля. Иван за них больше, чем за себя переживает, но сделать ничего не может. Он же прекрасно понимает, что эти рецензии направлены не против актеров или самого спектакля, а персонально против него.

– Чью мозоль он отдавил на этот раз?

Художник глубоко вздохнул.

– По нынешним временам наш народный артист поступил неосмотрительно. Во время церемонии вручения театральной премии он позволил себе резкие и довольно язвительные высказывания в адрес власти. Этот кусок в эфир не пустили, но наказание за вольнодумство последовало незамедлительно – все спонсоры в одночасье раздумали давать деньги на новую постановку.

– Он ожидал другой реакции? – усмехнулась Александра. Она взяла фигурку опрокинутого короля и поставила посреди шахматной доски.

– А пока он лежал в больнице, директора театра, с которым он проработал четверть века, ушли на пенсию. И прислали нового – бойкую даму, прежде трудившуюся в какой-то озеленительной конторе. Театрального опыта, как ты понимаешь, ноль, но лезет всем руководить, даже творческими процессами.

– И он ничего не может сделать?

– Он попытался. Но ему жестко дали понять, что этот вопрос не подлежит обсуждению. А уж после того, как он снял с афиш свое звание народного артиста, на него и многие коллеги ополчились. Но это не главное. Больше всего он переживает предательство своего лучшего ученика, которому хотел передать театр по окончании этого сезона.

– Ты говоришь о Соловьеве? И что он сделал.

– Да ничего необычного. Просто за спиной Сокольского он договорился с «культурным» начальством, и они назначили общее собрание, на котором коллектив театра должен дружно выразить недоверие художественному руководителю. После чего Сокольского отправят на пенсию, а Соловьев возглавит театр.

Александра тихонько присвистнула.

– Приехали. Ты не вмешаешься?

– Он считает, что сам справится.

В комнату вошла Поленька, неся маленький поднос со стаканом воды и двумя таблетками на блюдце.

– Пора лечиться! – строго сказала она. – Никита не забывал лекарства давать?

– Как бы он забыл, если ты по всему дому записочки с напоминаниями приклеила, – ответил художник, запив таблетки водой.

– Зато с гарантией! – отрезала Поленька. – На стол накрывать в обычное время? А то Никита сказал, что гостевой дом нужно подготовить.

– Позаботься, пожалуйста. А по поводу обеда мы потом решим.

– Потом так потом.

– Что за гости? – спросила Александра, когда Поленька вышла.

– Нырков. Я посчитал, что будет удобнее, если до субботы он со своими людьми погостит у нас, – ответил художник и, развернувшись на месте, покатил в кабинет. Александра отметила, что дед стал более ловко управляться с креслом-коляской. Вслед за ним она вошла в кабинет, служивший одновременно библиотекой, и закрыла дверь. Дед подождал, пока она устроится на старинном диване и коротко бросил: – Рассказывай.

У нее не ушло много времени на пересказ событий вчерашнего дня. Дед внимательно слушал, изредка задавая вопросы. Этот кабинет имел такую же защиту, как и московская квартира, поэтому они могли беседовать, не опасаясь быть подслушанными.

Когда она закончила рассказ, Петр Николаевич строго произнес:

– Ты опять пренебрегаешь охраной.

– Со мной был Андрей, – с улыбкой ответила Александра.

– Я по этому поводу шутить не собираюсь! Или нужно напомнить, чем это заканчивается?

Александра укоризненно покачала головой, но ничего не ответила.

– Надеюсь, нам к этой теме возвращаться не придется, – сказал Петр Николаевич. – А теперь давай твои мысли обо всем этом.

– Всё указывает на то, что это связано не с нами, а с Логуновым. Во всяком случае, они начали таскаться за мной сразу после встречи с его вдовой. В ресторане нас очень внимательно слушали и снимали.

– Я тебе говорил, что Паша не так давно заезжал сюда?

– Зачем? – удивилась Александра. С незапамятных времен Логунов объявлялся на горизонте только раз в году – в день ее рождения. Если не считать традиционный торт на «Восьмое марта», обычно достававшийся Поленьке.

– Разговор был практически беспредметен. Как дела? Как здоровье? Правда, он вскользь упомянул, что в этот день твоего рождения, возможно, не сможет поздравить тебя лично.

– Назвал причину?

– Якобы, какая-то командировка.

– Хорошая командировка! Может быть, он предполагал подобный исход?

Петр Николаевич неопределенно пожал плечами.

– Разговаривал он не совсем естественно. Как бы сказал Сокольский, слишком плюсовал, демонстрируя оптимизм и благополучие.

– Сейчас подобное состояние в его кругах совсем не редкость, – сказала Александра.

– Но мало кто из них погибает в странной автокатастрофе.

– Ты думаешь, авария не была случайной?

– Я практически в этом уверен.

– У Поленьки такое же мнение.

– С ее проницательностью трудно соперничать. Кстати, он привез традиционный торт. По мнению Сокольского, настоящее произведение кулинарного искусства. Вот только на два дня раньше.

Александра достала из сумки футляр с серьгами, временно экспроприированными у Поленьки, открыла и положила на стол перед дедом.

– Вот об этом наследстве идет речь.

Петр Николаевич взял серьги, по очереди внимательно рассмотрел и положил обратно в футляр.

– Сколько ты портретов матери Логунова в детстве написала? Я думаю, не меньше десятка. И, насколько мне помнится, все с этими серьгами.

– Людей следивших за нами в ресторане эти серьги точно заинтересовали, – сказала Александра. – Во всяком случае, девица со скрытой камерой специально подходила к моему столу.

Петр Николаевич поднял трубку внутренней связи. Моментально раздался голос помощника:

– Слушаю, Петр Николаевич.

– Никитушка, зайди ко мне.

– Иду.

– Не думаю, что их интересуют сами серьги, – сказал Петр Николаевич. – Скорее всего, они предполагают, что Логунова могла передать тебе что-то в футляре или в них самих.

– Только в серьгах. Футляр мой.

– Ладно, с этим мы разберемся. А как там помощница Андрея?

– Работает с большим энтузиазмом и пока ни в чем не прокололась. Я начинаю сомневаться, что ее появление связано с юбилеем.

Предварительно постучав, в кабинет вошел Никита.

– Машина, которая вас сопровождала из Москвы, зарегистрирована на частное лицо, – сказал он Александре.

– Они еще здесь?

– Стоят у соседнего участка. У них на крыше установлен микрофон, закамуфлированный как деталь багажника.

– Что их микрофон берет? – спросил Петр Николаевич.

– Внутри дома точно ничего взять не может, а вот часть пространства перед домом они наверняка слышат. Но я уже всех предупредил.

– Сколько их там?

– Двое.

– Надо узнать кто они.

– Жестко?

– Пока это ни к чему.

– Понял. Сейчас всё сделаем.

– Не спеши. Сначала мы с Александрой погуляем перед домом и поболтаем немного. А вот когда вернемся, можешь действовать.

Никита кивнул и пошел к двери.

– И вот еще что, – остановил его Петр Николаевич. – Возьми эти серьги и исследуй. Возможно, там внутри что-то спрятано. – Он протянул руку внучке. – Вези немощного деда во двор. Полицедействуем, а заодно и весенним воздухом подышим.

***

– Хоть что-то записали, а то так бы и сидели тут попусту, – простуженным голосом сказал плечистый парень, сидящий на пассажирском сиденье «Тойоты». Убедившись, что файл с записанным разговором успешно отправлен, он отложил планшет. – Я так думаю, что мы с этой мадам напрасно паримся.

– Это пусть начальство решает. Делать выводы не наша работа, – ответил его напарник. – Наше дело прокукарекать, а там хоть не рассветай.

– С таким подходом, Валера, ты так и будешь кукарекать до пенсии.

– Поживем – увидим, – отмахнулся тот. – Еще неизвестно, чей подход лучше. На прошлой работе я твердо усвоил: инициатива всегда наказуема. В той или иной форме.

– Да брось ты! – Простуженный поправил наушник и полез в карман за сигаретами. – Перерыв в трансляции.

– Сань, может по кофейку вот с этим? – Валера извлек из внутреннего кармана небольшую плоскую фляжку.

– А ну-ка быстро убрал! – приказал Саня. – После работы будешь водку жрать.

– Это виски, а не водка, – с недовольным видом произнес Валера, но фляжку убрал.

– По-моему, менты едут, – сказал Саня, показав на приближающийся белый УАЗ с синими номерами.

– Да и хрен с ними! Нам-то что? – отмахнулся Валера, наблюдая за полицейской машиной. Когда она проехала мимо, он разглядел в ней трех человек. – Трое. Наверное, за водярой поехали, – пошутил он.

– Хорошо, что ты не хлебнул из своей фляжки. Сейчас поимели бы проблемы.

– Какие проблемы от этих сельских ментов? Шли бы они лесом!