«…В памяти эта эпоха запечатлелась навсегда»: Письма Ю.К. Терапиано В.Ф. Маркову (1953-1972) - Юрий Терапиано

Книга Моршена тоже намечена. Пока еще рано брать у него рукопись, но хорошо было бы, если б он ее тоже мог прислать сразу же, по принципу «куй железо»… Ведь Маковский имеет кандидатов «изо всех стран», т<ак> ч<то> при составлении очереди необходимо «занять место».

Темп парижских издательств теперь вялый: «Рифма» и «Возрождение» не спешат — и Мамченко и Смоленский еще не вышли.

Получил сейчас «Грани». Там есть 2 стихотворения Моршена. Пока — только бегло «пробежал», там есть прелестные строфы (в ожидании трамвая).

У нас 1/VII будет вечер памяти Алданова, с докладом Адамовича[181] («человек и писатель»), чтеньем отрывка из «Истоков» (читает известная и очень хорошая артистка Лиля Кедрова[182]), в конце, как хотел сам Алданов (говорил об этом), — «Соната» — траурный марш Шопена.

Все эти посмертные «чествования», конечно, обычный «стиль», но раз уж так полагается, — пусть публика слушает и чувствует.

«Секретная идея» — о журнале — тоже выяснится с приездом Р. Чеквер. Давно пора иметь такой журнал, т. к. «Опыты» все же никак не могут представлять современную новую литературу — сегодняшний день ее, «Опыты» — это, как сказал как-то Поплавский (по другому поводу): «Адамович и его друзья»[183].

Почему Вы были должны сдавать экзамен по польскому, неужели он нужен в американском университете?

Ирина Николаевна и я шлем Вам наш привет.

Ваш Ю. Терапиано

34

31. VII.57

Дорогой Владимир Федорович,

Простите, что с таким опозданием отвечаю Вам, но я ждал приезда Яссен, в надежде сообщить Вам что-либо определенное.

Как часто бывает в таких случаях, надежды мои как раз и не оправдались. Яссен приехала нездоровой и пробыла так недолго, что не было возможности серьезно заняться делами «Рифмы». В сентябре она пробудет здесь около 3 недель, поэтому все деловые разговоры отложены на эту дату.

Мне, как и другим «парижанам», «Гурилевские романсы» очень нравятся; сокращать их — нельзя, постараюсь найти типографский трюк или уговорить Яссен «прибавить». Поэтому остановимся пока на «Гурилевских» одних, ведь их уже 47 стр.

Печатать, конечно, можно прямо с «Н<ового> ж<урнала>» (которого здесь у меня, собственно, нет, а есть ли у Маковского — не уверен). Но так или иначе, найти «Н<овый> ж<урнал>» и здесь будет возможно, перепечатывать на машинке Вам не стоит, — лишний труд, а время у Вас ограничено.

Как раз в день приезда Яссен появилась моя статья о «Гранях» № 32[184], где есть стихи Моршена. Стихи вообще хорошие; я их очень похвалил, и Яссен сказала: «Вот как, а…» — таким образом, стрела, мною пущенная, попала в цель!

Обе книги — Вашу и его — можно считать обеспеченными, вопрос только во времени, т. к. «Рифма» сейчас тащится все время «на долгих» — не по финансовой причине, а потому, что типографии здесь (русские) — одна другой небрежнее и со стихами тянут, все время откладывая их в последнюю очередь. Но книжка Мамченко (через год!!) все же вышла… будем «нажимать» сильнее с другими новыми «заказами».

Музыку избрал сам Алданов. Он непременно хотел — именно эту вещь — для предполагавшегося вечера памяти Бунина, поэтому устроители вечера решили исполнить его желание. Музыкант был хороший и сыграл совсем не плохо. Адамович говорил хорошо (он вообще очень хороший «докладчик»), отметил, однако, отсутствие поэзии у А<лданова>, его скептицизм и неверие, т. е. речь была «настоящей», а не «некрологической».

В «Опытах» все же дух Адамовича повсюду присутствует незримо. Вейдле ему, вероятно, чужд (он очень учен, но в нем мало «музыки» и всегда все где-нибудь да прочел на одном из 18 языков, которые он знает), так же как и Степун (этот — талантливее Вейдле по природе, но хаотичнее), — но это дела не меняет. Иваск молится на Адамовича (хотя бы его статья[185] — даже в защиту Цветаевой от А<дамовича>) и думает, что все «парижане» «думают и оценивают по А<дамовичу>» (его статья, Иваска, «4 критика»[186]).

Кстати, Иваск писал мне, что познакомился с Вами (ряд комплиментов Вам). Какое он на Вас произвел впечатление? Я никогда не встречал Иваска, в 38 г. меня не было в Париже, когда он приезжал сюда. Впрочем, сейчас заочно бывают даже дружбы, а не только знакомства!

Ирина Николаевна и я шлем Вам привет и добрые пожелания.

Я перестал пока писать для «Н<ового> р<усского> с<лова>» — времени не хватает на два «фронта».

Ваш Ю. Терапиано

35

13. IX.57

Дорогой Владимир Федорович,

Не отвечал Вам так долго, потому что ждал приезда сюда И. Яссен, которая должна была приехать в начале сентября. Сейчас только узнал, что с ней случилась большая беда. В Швейцарии она заболела, у нее тамошние врачи нашли процесс в левом легком, не желая лечиться в чужой стране (что напрасно, швейцарские врачи в этом вопросе большие специалисты!), она вернулась в N. Y., не заезжая в Париж.

Таким образом, временно ей не до дел «Рифмы» и того стихотворного журнала, который мы с нею сговорились время от времени выпускать в Париже: не повезло, очень не повезло!

Из стихов Моршена в «Н<овом> ж<урнале>» 49 мне понравилось только 2-е: «Ты смотришь, как рушатся рощи…», остальные же какие-то неопределенные, расплывчато-туманные с философией, а философия — совсем не глубокая и довольно-таки заезженная! «Карло Гронко» — похвальное слово очень похвальному поступку и радужной оболочке, уступленной аббатом… а пресмыкающийся ящер — тут и «Скифы», — с тем же грехом, что и в «Скифах». Сказанное не означает, что я разочарован в Моршене, но — «со всяким случается»… И ритмы все как будто взяты напрокат: в 3-м у Пастернака, в 5 — у Блока, в 4 — у О. Мандельштама. Оч<ень> плох Г. Глинка[187], сумасшедше глуп Одарченко[188] (и надоело все это до чертиков!), И. Чиннов увлекся ультра-модерном[189], что ему не к лицу. Пиотровский[190] раззвенелся такими ямбами на метры, что просто утомительно, а конец — прямо шедевр безвкусия:

Кипя, теченье труп уносит,Стихами выгрызает грудь —Еще стихов и трупов просит, —Забудь ее, забудь, забудь —

(что означает это обилие тире в подлиннике?).

Мимоходом, — странно, что К<орвин->П<иотровский> «слагал имя Элогим», слушал «плач Иова в траве болотной», «там, в Фастове»… год за годом, тогда как К<орвину->П<иотровскому> вспоминать бы уж в детстве — Царскосельский лицей или Пажеский корпус!

Лучше других на сей раз Кленовский[191] — он не «хватает звезд с неба», как К<орвин->П<иотровский>, но именно тем и хорош, и стихи его на сей раз без срывов (кроме: «хваткой волчьею крали женщин с моего пути», что очень плохо!).

Хорошо, что по условию в «Р<усской> м<ысли>» о «Н<овом> ж<урнале>» должен писать Адамович[192], а не я — пусть и разбирается со всеми + с Яновской «Челюстью»![193]

Склад издания «Рифмы»: La Maison du Livre Etranger, 10, rue de 1’Eperon, Paris 6.

Это — книжный магазин, самый большой русский к<нижный> м<агазин> в Париже, и у него есть все книги «Рифмы».

Как сейчас Ваши занятия? Имеете ли теперь больше времени? Относительно книг (Моршена и Вашей) полагаю, что как только Яссен придет в себя, после первого «шока», она, вероятно, сама вернется к разговору о продолжении «Р<ифмы>» на этот год.

Ирина Николаевна и я шлем Вам наш привет.

Ваш Ю. Терапиано

36

7. XI.57

Дорогой Владимир Федорович,

Надеюсь, Ваша жизнь в этом месяце совсем придет в норму и к праздникам семья будет с Вами.

Болезнь И. Яссен, к счастью, не оказалась роковой, она сейчас начала поправляться (после очень тяжелой операции), таким образом, через несколько месяцев, нужно надеяться, она вновь займется «Рифмой».

В Париже — вот уже 6 недель — свирепствует «азиатский грипп». Может быть, он и не «азиатский», но им все почти переболели, и — что хуже — после него человек долго еле-еле передвигает ноги, слабость, осложнения с сердцем, т<ак> что в общем мы с И<риной> Н<иколаевной> до сих пор еще «перемогаемся», хотя и ходим.

Литературный сезон — русский — не бойкий. Был доклад Маковского об Анненском-критике (интересно, много цитат, Анненский, по словам Маковского, считал личность человеческую переменно-текучей, лишь относительной к данному этапу жизни, совсем как буддист!). Доклад будет напечатан в «Р<усской> м<ысли>», тогда можно будет яснее представить себе точку зрения Анненского.

Вышла книга стихов Смоленского[194], которого местные ультра-правые превозносят. Он человек талантливый, кое в чем, особенно в политике, — банальный, лучшие же его стихи — чистая лирика. Я написал о нем, в общем, сочувственно[195].