Воспоминания и размышления - Георгий Жуков

Чтобы овладеть Прибалтикой и Ленинградом, гитлеровское командование бросило в наступление крупную массу своих войск – группу армий «Север» под командованием генерал-фельдмаршала фон Лееба. В ходе июльско-августовских боев 1941 года на северо-западном направлении противнику удалось овладеть значительной частью Ленинградской области.

8 сентября 1941 года противник, захватив Шлиссельбург, перерезал последнюю для нас сухопутную коммуникацию и блокировал Ленинград. Линия нашей обороны остановилась здесь по западному берегу Невы. Широкая, полноводная река являлась серьезной преградой для гитлеровских войск, однако и ее надо было оборонять, так как к Шлиссельбургу и Ладоге вышли немецкие отборные части.

Враг оттеснил нашу 54-ю армию от основных сил Ленинградского фронта, но она не позволила гитлеровским войскам двинуться на восток и остановила их на рубеже Липка–Рабочий поселок № 8–Гайтолово. С этого момента армия начала подчиняться не фронту, а непосредственно Ставке ВТК.

Войска 8-й армии Ленинградского фронта, сражавшиеся ранее на территории Эстонской ССР, с тяжелыми боями отошли и закрепились на линии Петергоф–южнее Усть-Рудицы–побережье Финского залива в районе Керново. Связь этой армии с городом с этого времени можно было поддерживать только по воде и по воздуху.

На Карельском перешейке финские войска, выйдя к нашей старой государственной границе, пытались продвинуться дальше, но были там остановлены. Теперь они ждали благоприятного момента, чтобы ринуться на город с севера.

Положение Ленинграда с 8 сентября стало крайне опасным. Сообщение с Большой землей могло осуществляться только через Ладожское озеро и по воздуху, под прикрытием нашей авиации Начались бомбежки и варварские артиллерийские обстрелы города. Фашистские войска нажимали со всех сторон. Особенно крупная группировка танковых и моторизованных соединений противника концентрировалась на подступах к Урицку, Пулковским высотам и Слуцку. Все говорило о том, что враг готовится к решительному штурму.

Обстановка становилась день ото дня напряженнее.

От Москвы до Ладожского озера наш полет в Ленинград проходил при «благоприятных» погодных условиях: дождь, низкая облачность.

Словом, истребителей противника такая погода не устраивала, и мы спокойно обходились без всякого прикрытия. Но на подходе к Ладожскому озеру погода улучшилась, и нам пришлось взять звено истребителей. Над озером шли бреющим полетом, преследуемые двумя «мессершмиттами». Через некоторое время благополучно приземлились на городском комендантском аэродроме. Почему наше прикрытие не отогнало самолеты противника, разбираться было некогда: торопились в Смольный – в штаб фронта.

При въезде в Смольный нас остановила охрана и потребовала пропуск, которого ни у кого из нас, конечно, не оказалось. Я назвал себя, но это не помогло. Служба есть служба.

– Придется подождать, товарищ генерал, – сказал часовой и вызвал караульного начальника. Ждать пришлось почти пятнадцать минут, пока комендант штаба не дал личное разрешение на въезд в Смольный.

У входа нас встретил один из порученцев командующего.

– Где товарищ Ворошилов? – спросил я.

– Проводит заседание Военного совета фронта, товарищ генерал армии.

– Кто присутствует?

– Некоторые командармы и начальники родов войск, командующий Балтийским флотом, а также директора важнейших государственных объектов.

Мы поднялись на второй этаж в кабинет командующего. В большой комнате за покрытым красным сукном столом сидели человек десять. Поздоровавшись с К. Е. Ворошиловым и А. А. Ждановым, попросил разрешения присутствовать на заседании. Через некоторое время вручил К. Е. Ворошилову записку И. В. Сталина. Должен сознаться, что делал я это не без внутреннего волнения. Маршал прочитал записку молча и, чуть кивнув головой, передал ее А. А. Жданову, продолжая проводить заседание.

На Военном совете фронта рассматривался вопрос о мерах, которые следовало провести в случае невозможности удержать город. Высказывались коротко и сухо. Эти меры предусматривали уничтожение важнейших военных и индустриальных объектов и т. д. Сейчас, более тридцати лет спустя, эти планы кажутся невероятными. А тогда? Тогда положение было критическим. Однако существовали еще некоторые неиспользованные возможности. В результате обсуждения было решено защищать Ленинград до последней капли крови.

В этот момент, вероятно, каждый из присутствовавших как-то особо остро почувствовал всю тяжесть ответственности перед партией и народом за успешное выполнение задачи, возложенной на нас Политбюро ЦК ВКП(б) и Государственным Комитетом Обороны.

Познакомившись с командным составом, был обрадован, узнав, что многих командиров, партийных и политических работников войск фронта и Балтийского флота знал раньше по работе и представлял, кому и что следует поручить. Особенно ободряло то, что во главе Ленинградской партийной организации и членом Военного совета фронта был секретарь Центрального Комитета ВКП(б) Андрей Александрович Жданов, прекрасный организатор, обаятельный и душевный человек, которого глубоко уважали ленинградцы, войска фронта и флота.

К исходу 10 сентября, руководствуясь личной запиской Верховного и без объявления официального приказа, я вступил в командование Ленинградским фронтом[60].

К. Е. Ворошилов 12 сентября по заданию И. В. Сталина вылетел в 54-ю армию маршала Г. И. Кулика. Генерал-лейтенанту М. С. Хозину было приказано немедленно вступить в должность начальника штаба фронта, приняв ее от генерала Мордвинова, а генерал И. И. Федюнинский в тот же день был направлен изучить оборону войск 42-й армии под Урицком и на Пулковских высотах.

Всю ночь с 10 на 11 сентября мы обсуждали с А. А. Ждановым, А. А. Кузнецовым, адмиралом И. С. Исаковым, начальником штаба фронта и некоторыми командующими родов войск фронта обстановку и дополнительные меры по обороне Ленинграда.

Город и его окрестности я хорошо знал, так как учился здесь когда-то на курсах усовершенствования комсостава конницы. С тех пор, конечно, многое изменилось но район боевых действий вполне представлял.

В день нашего приезда обстановка стала еще более напряженной. Особенно яростные атаки гитлеровских войск шли на участках обороны 42-й армии. Вражеские танки ворвались в Урицк, но огонь нашей противотанковой артиллерии повернул их обратно в исходное положение. Пехота противника при поддержке танков, авиации и артиллерии, несмотря на большие потери, непрерывно атаковала Пулковские высоты, города Пушкин и Колпино. Командующий 42-й армией в этих ожесточенных сражениях израсходовал все свои резервы.