Смута. Ее герои, участники, жертвы - Людмила Евгеньевна Морозова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Филарета возмутило не только засилье в правительстве родственников Марфы Ивановны, но и то, что его взрослый сын до сих пор неженат. Он решил, что в этом была вина матери, не желавшей делиться с будущей невесткой влиянием на сына. Поэтому патриарх решил сам заняться поиском невесты. Побывав в польском плену, Филарет понял, что династические браки очень выгодны для укрепления международного престижа государства. Поскольку наиболее дружеские связи были с Данией, то туда в 1621 году было отправлено посольство А. М. Львова с целью высватать одну из племянниц датского короля Христиана. От невесты требовалось только одно — принять православную веру. Послам был дан такой наказ: сначала решить вопрос о вере, потом обговорить условия брачного договора и, наконец, постараться увидеть избранницу. Во время аудиенции следовало ударить челом королеве, поднести ей и родственницам-девицам по сорока соболей и повнимательнее, но учтиво разглядеть племянниц: какого возраста, красивы ли, белая ли у них кожа, какого цвета глаза и волосы, нет ли в них какого-нибудь увечья. Невеста должна быть здорова, собой хороша, без физических изъянов и разумна. В самом конце переговоров следовало спросить о приданом: сколько дадут земель и казны. Однако это посольство ничем не закончилось. Король был болен и не принял Львова. С кем-либо еще посол не решился заговорить о сватовстве и вернулся домой.
В 1623 году новое посольство было отправлено к шведскому королю Густаву-Адольфу. Оно должно было высватать сестру его шурина Екатерину. Но девушка категорически отказалась менять веру. В итоге король ответил послам, что его родственница ради царства не отступится от своей христианской веры и от своего душевного спасения.
Тогда Филарет предложил вновь пересмотреть вопрос о Марии Хлоповой. Выяснилось, что Михаил Федорович о ней не забывал. Сначала он перевел ее в Верхотурье, потом — в Нижний Новгород. Никаких сведений о ее заболевании не поступало. Патриарх вызвал докторов Бильса и Балцера и расспросил их о том, что же приключилось с Марией несколько лет назад. Те сказали, что у нее было легкое желудочное расстройство, не представлявшее угрозу ни жизни, ни возможности иметь детей. Их слова всех удивили. Для разрешения вопроса вызвали Михаила Салтыкова. Но тот вразумительный ответ дать не смог: юлил и запирался. Всем стало ясно, что девушка была оболгана.
На совет пригласили ближайших родственников: И. Н. Романова, И. Б. Черкасского, Ф. И. Шереметева. Сообща решили вызвать отца Марии Ивана Хлопова и дядю Гаврилу. Иван заявил, что его дочь была совершенно здорова до того, как ее привезли во дворец. Это же подтвердил и духовник. Во дворце же Михаил Салтыков предложил ей водочную настойку для аппетита, и от нее у Марии началась рвота. Гаврила рассказал об инциденте в Оружейной палате, после которого Борис и Михаил Салтыковы стали плохо относиться ко всем Хлоповым и умышленно оболгали царскую невесту. Тогда было решено расспросить саму Марию. В Нижний Новгород были отправлены чудовский архимандрит Иосиф, Ф. И. Шереметев и врачи. Бывшая невеста со слезами на глазах рассказала, что ее болезнь началась от супостатов, под которыми подразумевались братья Салтыковы.
Филарету все стало ясно. Тут же последовала суровая расправа над родственниками Марфы Ивановны. В приговоре по делу Салтыковых писалось так: «Государской радости и женитьбе учинили помешку. Вы это сделали изменою, забыв государево крестное целование и государскую великую милость. А государская милость была к вам и к матери вашей не по вашей мере. Пожалованы вы были честью и приближением больше всех братьев своих и во то поставили ни во что, ходили не за государевым здоровьем, а только то и делали, что себя богатили, дома свои и племя свое полнили, земли крали и во всяких делах делали неправду. Промышляли тем, чтобы вам при государской милости, кроме себя, никого не видеть, а доброхотства и службы к государю не показали». Бориса и Михаила лишили всех чинов, конфисковали имущество и отправили одного в Галич, другого — в Вологду. Сестра Марфы была выслана в Суздальский монастырь.
Для Марфы Ивановны это стало большим ударом. Ведь она лишалась ближайших родственников, которые составляли окружение ее сына с самого момента воцарения. Получалось, что ее род не оправдал царского доверия и сурово наказан. Тень падала и на нее саму. Михаил окончательно уходил из-под ее влияния. Великая государыня понимала, что племянники были виновны в деле Марии Хлоповой, но не настолько, чтобы удалять их из столицы. Сестра же, по ее мнению, пострадала безвинно. Марфа решила, что ее специально оговорили Хлоповы, чтобы у трона не иметь ни соперников, ни соперниц.
Поплакав от обиды, старица отправилась к сыну и решительно заявила, что если он женится на Марии, то ноги ее больше никогда не будет во дворце. Своего благословения на эту свадьбу она не даст. Михаил Федорович не захотел окончательно рассориться с матерью и официально объявил, что девица Клопова больше не считается его невестой. Чтобы не обижать девушку, он распорядился поселить ее в доме, который занимал когда-то земский староста Кузьма Минин, и приказал до самой смерти обеспечивать всем необходимым. Но несчастная Мария прожила недолго. Во время сибирской ссылки она сильно простудилась и заболела чахоткой. Нервные переживания усилили болезнь и привели к скорому концу.
Размолвки в царской семье, несомненно, стали достоянием общественности. За спиной у Марфы кумушки-сплетницы шептали, что власть ее окончательно пала, что бывший муж ею недоволен и готов окончательно заточить в монастыре. Следовало каким-то образом прекратить эти сплетни и убедить всех, что между царскими родителями царят мир и взаимопонимание. Поэтому весной 1623 года Марфа и Михаил отправились на богомолье в Троице-Сергиев монастырь и с дороги начали посылать письма Филарету, оставшемуся «на государстве».
Вот образец одного из писем Марфы: «Вышеестествен-ному в подвигах и равноангельному в изволениях, изрядному в архиереях, богодуховенну в человеках Великому Государю и Владыке моему, Святейшему Филарету Никитичу, Божьей милостью Патриарху Московскому и всея Руси, старица Марфа Вашему Святительству челом бьет.
На стан, Государь, в село Братошино я и сын наш, свет очей моих Царь и Великий Князь Михаило Федорович всея Руси, пришли мая в 29 день, дал Бог здоровья. И того же, Государь, дня пожаловал ты, Государь, прислал к нам Ивана Биркина возвестить о своем государском святительском душевном спасении и о телесном здравии вкупе ж и о сыне своем благородном и моем здоровье
