Сага о копье: Омнибус. Том III - Барбара Сигел

— Враги нашей Владычицы побеждены! — крикнула Мина. — И оружие их уничтожено. Никто не сможет остановить Ее пришествие к своим детям!

Подняв руки, Мина обратилась к пятиглавому дракону:

— Моя Владычица, я служила Тебе верой и правдой. Однако по моей вине Ты лишилась тела, в котором хотела поселиться. Так возьми же мое в подтверждение моей безграничной веры в тебя!

Галдар содрогнулся. Он хотел прекратить это безумие и зарычал, но рык свернулся безмолвным комком и застрял у него в горле.

Пять голов уставились на Мину.

— Я принимаю твою жертву, — сказала Такхизис.

Минотавр хотел рвануться вперед, но не смог сдвинуться с места. Он попытался взмахнуть рукой, но она даже не шевельнулась. Теперь ему оставалось лишь молча наблюдать за смертью той, которую он любил больше жизни.

Страшные черные тучи, освещаемые вспышками молний, нависли над ареной и закипели вокруг Владычицы, скрыв ее из виду. Ужасающий ветер ударил Галдара в грудь, заставив его опуститься на колени.

Вера Мины распахнула дверь темницы, в которой доселе пребывала Ее Темное Величество.

Тучи сгустились и превратились в колесницу, запряженную пятью драконами. В ней, держа поводья в руках, стояла Такхизис.

Она была прекрасна, но в этой красоте было что-то ужасающее. Ее лицо было холодным, как огромные ледяные пустыни, где живое существо может сделать лишь один-единственный вздох, а затем превращается в сосульку. Ее глаза напоминали пламя погребальных костров. Ее длинные волосы развевались по ветру, словно змеи. Ее доспехи полыхали огнем, а в руке она держала залитый кровью меч, служивший ей для извлечения душ из тел умерших.

Колесница повисла в воздухе, и крылья пяти драконов бешено заработали, чтобы удержать ее на весу. Окутанная грозовыми тучами, длинным шлейфом тянувшимися позади нее, Такхизис прошла по остриям молний и ступила на арену.

Она приблизилась к Мине, и драконы запели хвалебную песнь.

Галдар не мог спасти Мину: ураган бил в него с такой силой, что минотавр был не в состоянии даже поднять голову. Он попытался крикнуть, но ветер унес его голос куда-то вдаль.

Мина трепетно улыбнулась.

— Моя Королева, — прошептала она.

Владычица Тьмы протянула к ней свою когтистую руку.

Мина замерла на месте.

Такхизис дотянулась до Мининого сердца, стремясь сделать его своим. Она дотянулась до Мининой души, желая швырнуть ее в забвение. Она дотянулась до Мининого тела, мечтая наполнить его собственной бессмертной сущностью.

Она дотянулась до Мины, но не смогла прикоснуться к ней.

Мина смотрела на нее, испуганная и смущенная. Задрожав, она потянулась к своей Владычице, но уперлась в невидимую стену.

Такхизис прищурилась, и глаза ее наполнились яростью.

— Непослушная девчонка! — закричала она. — Ты не можешь противостоять мне!

— Я ничего не сделала, — еле выдавила из себя Мина.

— Она действительно не может противостоять тебе, Такхизис. Зато могу я, — раздался чей-то голос.

Незнакомый эльф появился из-за спины Галдара.

Ветер обрушился на него, пытаясь сбить с ног. Молнии засверкали над ним, пытаясь сжечь.

Эльф сгибался, но продолжал идти. Один раз он упал, но сумел подняться и упрямо двинулся вперед. Неколебимый, неустрашимый, он достиг центра арены и встал прямо перед Владычицей Тьмы.

— Паладайн! Мой дорогой братец! — Такхизис сплюнула. — Стало быть, ты нашел свой потерянный мир. — Она пожала плечами. — Слишком поздно. Ты уже не сможешь меня остановить. — Усмехнувшись, она махнула рукой в сторону трибун. — Садись. Будь моим гостем. Я рада, что ты пришел. Полюбуйся на мой триумф.

— Ты заблуждаешься, сестрица, — возразил эльф своим серебряным голосом. — Я могу остановить тебя. И ты знаешь, как именно — ведь это написано в Книге. Все Боги согласились.

Страшный огонь вырвался из глаз Владычицы Тьмы. Ее когтистые пальцы скрючились. На мгновение лицо Такхизис исказилось от какой-то ужасной мысли, однако тут же приняло свое обычное выражение. Она улыбнулась.

— Это невозможно, — процедила Единая Богиня, с презрением глядя на эльфа. — Великий и могучий Паладайн никогда не пойдет на такую жертву.

— Ты ошибаешься. Он уже пошел.

Эльф сунул руку в карман и вытащил оттуда небольшой кинжал, принадлежавший некогда одному его знакомому кендеру.

Паладайн полоснул им по своей ладони, и на пол арены закапала красная кровь.

— Равновесие должно быть сохранено, — сказал он. — Я смертный. И ты тоже.

Грозовые тучи, драконы, молнии, колесница — все исчезло. Солнце ярко сияло в голубом небе. Места на трибунах опустели, теперь там сидели только Боги.

Они явились на суд, пять Богов со стороны Света: Мишакаль, милостивая Богиня-Целительница, Кири-Джолит, покровитель Соламнийских Рыцарей, Маджере, друг Паладайна, прибывший из Запредельного Мира, Хабаккук, Бог Морей, и Бранкала, чья музыка утешала сердце.

Пять Богов представляли Тьму: Саргоннас, Бог Мести, хладнокровно взиравший сейчас на падение своей супруги, Моргион, Бог Болезней, Чемош, Повелитель Мертвых, разгневанный на Такхизис за вторжение в его область, Зебоим, Богиня Моря, обвинявшая ее в гибели своего возлюбленного сына Ариакана, и Хиддукель, ни на минуту не перестававший беспокоиться о сохранении Равновесия в мире.

Еще шесть Богов находились посередине: Гилеан, державший Книгу, Сиргион, Бог Природы, Шинар — его подруга, Богиня Торговли, Реоркс, покровитель кузнечного дела, Чизлев, Богиня Природы, и Зивилин, который снова увидел прошлое, настоящее и будущее.

Трое детей Богов — Солинари, Нутари и Лунитари — держались, как всегда, вместе.

Одно место на стороне Света было пустым.

Одно место на стороне Тьмы также пустовало.

Проклиная Богов, Такхизис яростно зарычала, но в ее голосе уже не было пяти грозных интонаций — это был голос простого смертного. Пламя ее глаз, некогда умалявшее свет самого солнца до мерцания свечи, теперь можно было погасить легким дуновением. Вес плоти и костей стащил ее на землю. Биение человеческого сердца громко отдавалось у нее в ушах, и каждый стук неумолимо напоминал ей о том, что однажды это биение будет остановлено. Ей нужно было дышать — иначе бы она задохнулась. Ей приходилось напрягать свои легкие, чтобы насытить слабое тело живительным кислородом. Неожиданно она почувствовала неведомые ей прежде муки голода, а вслед за ними и все другие нужды и боли хрупкой людской оболочки. Она, еще совсем недавно странствовавшая по небесам и обитавшая среди звезд, остолбенело смотрела на две ноги, благодаря которым ныне держалась на презираемой ею земле.