Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Русская современная проза » Глас вопиющего в пустыне. Короткие повести, рассказы, фантастика, публицистические и философские эссе - Любовь Гайдученко

Глас вопиющего в пустыне. Короткие повести, рассказы, фантастика, публицистические и философские эссе - Любовь Гайдученко

Читать онлайн Глас вопиющего в пустыне. Короткие повести, рассказы, фантастика, публицистические и философские эссе - Любовь Гайдученко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 29
Перейти на страницу:

А у Аделаиды рука не поднималась отвезти выжившую из ума и впавшую в глубокий маразм старуху в психушку. Сама психовала, дергалась – и терпела.

Впрочем, Манечка и раньше была далеко не подарок, так что маразм тут был даже как бы и не причем. Один Бог знал, сколько времени еще это будет продолжаться; конечно, Аделаидины нервные ресурсы были уже на полном исходе, но… ситуация-то была тупиковая (а еще говорят, что не бывает безвыходных положений – бывают, бывают, еще как бывают! Вспомни, читатель, наверняка даже напрягаться не придется – и с тобой было?)

Мне так жаль Аделаиду, что я теряю нить повествования. Аделаида с Манечкой, две бывшие интеллектуалки, по воле судьбы попали на житье в глухую маленькую деревушку, населенную такими колоритными «аборигенами», которые могли дать сто

очков любым аборигенам хоть Новой Зеландии, хоть Огненной Земли. Для того, чтобы описать эту публику адекватно, нужен гений Николая Васильевича, не меньше.

Аделаида, пожив в деревне, все поняла: и почему мы так плохо живем, и почему в нашей стране когда-то, почти сто лет назад, была революция, и почему мы никогда не будем жить, как на Западе. Во всем было виновато свойство, названное учеными людьми мудреным словом «менталитет», а проще говоря, русские люди, окружающие ныне двух бывших москвичек, очень любили пить (причем пили они совершенно страшные по своему составу напитки), а также тащили все, что плохо лежало (и «хорошо» тоже). Вот эти два коренных обстоятельства и составляли – фифти-фифти – менталитет русского народа, и не надо было никаких научно-исследовательских институтов, чтобы понять эту примитивную, как пареная репа, истину. Аделаида, когда смотрела телевизор, очень удивлялась многочисленным дискуссиям высокоученых мужей на тему «о судьбах России» и каким она пойдет путем. Этот путь был весьма наглядный – деревня потихоньку переселялась на кладбища, прямо на глазах туда уходили молодые мужики и бабы, не только старики. Кто-то, правда, уезжал в города, но мало, кого-то забирали в армию, но редко, потому что, как правило, медицинская комиссия, обследовав новобранца – последнего в алкогольном роду, признавала его негодным к службе по причине дебильности: вырождение было слишком уж очевидным.

Да, «как веревочке ни виться, конец всегда будет» – деревни пустели со страшной силой. До районного центра, куда Аделаида иногда ездила по каким-нибудь делам на нечетко ходившем автобусе, надо было проехать довольно много деревень, и все они зияли разрушенными избушками с выбитыми окнами. Население земного шара увеличивалось, судя по статистике, стремительно, но явно не за счет деревенских жителей России.

А что касается революции (так называемой Великой Октябрьской) – один из ее главнейших лозунгов был «Грабь награбленное!» Совершенно понятно, что если сейчас кликнуть таким же образом, то все эти алкоголики и (отнюдь не дряхлые) старушки бросятся грабить, как помешанные, потому что их главным лозунгом, как это хорошо стало понятно Аделаиде (на собственном опыте) был – «Тащи – в хозяйстве пригодится!»

Когда-то Аделаида привезла биотуалет (выкинутый потом за ненадобностью – в деревне кругом был «туалет», стоило только сойти с крыльца), так ближайшая ее соседка, которую в деревне звали исключительно по кличке «Баба Бабариха» (она прилипла к ней до такой степени, что никто даже не помнил ее настоящего имени), украла несколько бутылок с жидкостью, которая заливалась в биотуалет, чтобы отбить запах. Видимо, рассчитывала жарить на ней картошку, не иначе.

Кроме маниакальной страсти к воровству Баба Бабариха отличалась еще тем, что была великой барахольщицей. Она подбирала все, что было выкинуто – от грязных рваных носков до вышедших из употребления телогреек и валенок. Возможно, ее род вел свое происхождение от очень знаменитого предка, так ярко описанного тем же Николаем Васильевичем Гоголем в его бессмертной поэме, а может быть, это качество – любовь к собирательству ненужных сломанных или отслуживших свой срок предметов, входило, опять же, в менталитет русского человека, поди разберись в этой психологической каше! (Последний термин – «каша» – уж на то пошло, будет, по крайней мере, хоть понятней и ближе к той же Бабарихе и ей подобным, нежели более уместное здесь выражение, которое часто применяют авторы романов о душе человека – «психологический коктейль»).

Еще Баба Бабариха умела виртуозно ругаться матом, и Аделаида, пожив у нее в соседках несколько лет, переняла это ценное и полезное умение (впрочем, им обладали, без преувеличения будь сказано, все 140 миллионов населения страны, от мала до велика. Однажды Аделаида шла по дороге и увидела маленьких детишек, с увлечением и даже с каким-то садистским наслаждением бьющих бутылки, и попыталась не пройти равнодушно мимо, как поступает большинство взрослых, а как-то воздействовать на малолетних хулиганов, сделав им соответствующее словесное внушение. Когда последовал ответ, у Аделаиды повяли уши, и ей пришлось спасаться молниеносным бегством, иначе уши просто бы отпали от выражений, употребляемых этими, с позволения сказать, «малышами», самое приличное из которых было «старая мандавошка»).

…Покончив с кофе и с дежурными Манечкиными сентенциями, Аделаида принималась за обычные каждодневные дела, например, в холодное время года надо было топить печку. Почему-то все московские знакомые чурались этого приятного занятия. Когда Аделаида приглашала их в гости, они отказывались, говоря: «Ну вот еще, ведь у тебя же там надо с печкой возиться!» Аделаида как раз любила возиться с печкой: просыпаешься утром, на улице мороз, изба вся выстыла так, что не хочется выбираться из-под одеяла, но, совершив над собой волевое усилие, ты уже кидаешь в печурку пахнущие лесом дровишки, разжигаешь поначалу жиденький несмелый огонек – и вот уже полыхает целый костер, а ты кидаешь еще и еще, и избушка наполняется блаженным теплом… Аделаида никогда не умела остановиться вовремя, поэтому температура в домике доходила чуть ли не до сорока градусов, как летом на побережье какой-нибудь мусульманской страны, и приходилось раздеваться чуть ли не догола, потому что пот лил градом от такой очумелой жары.

– Здорово, баушки! – это появлялся еще один «типичный представитель» деревни по прозвищу Гошонок (вообще-то по паспорту он именовался Колей Лебедевым, но папу его звали Гошей – отсюда мама его звалась Гошихой, а он, соответственно, Гошонком).

– Не нады ли чего?

«Нады» -то было не «баушкам» (с одной из которых Гошонок был одинакового возраста, а другая в прошлом была известным московским театроведом, но Гошонку на это было в высшей степени начхать), «нады» было самому Гошонку, потому что пенсия ему еще не светила по причине совсем не старого возраста, а работать в деревне, кроме собственного огорода, было решительно негде, так как все колхозы и совхозы давно развалились (как и все прочие насильственные предприятия товарища Сталина, во имя которых было пролито столько крови и принесено столько жертв!).

А если заводилась какая-нибудь лишняя копейка (например, украв что-то плохо лежащее у одних дачников, Гошонок толкал это другим дачникам за бесценок), она тут же пропивалась, и продолжительность очередного запоя зависела только от количества презренного металла – если бы Гошонок был олигархом, он пил бы, не переставая, – такой удивительный он имел организм.

Аделаида была натурой жалостливой и поначалу угощала Гошонка всякой всячиной – то чаю сунет, то кусок сала, но потом поняла, что хитрые крестьяне жили куда благополучнее, чем она сама, а все, чем она их «одаривала», либо оседало на чердаках (у старух), там же, где ворованное, либо менялось на низкопробный спирт (мужиками). Причем деревенские никогда и никому ничего не делали бескорыстно. Баба Бабариха много лет дружила с бабкой Веркой. Эта «дружба» выражалась в том, что они ходили друг к другу каждый день и всласть, по нескольку часов, сплетничали обо всех обитателях их деревни, а также всех ближайших окрестных деревень. Это продолжалось лет пятьдесят, и вот в один прекрасный момент бабка Верка занемогла. Бабариха стала носить ей воду из колодца, взимая за каждый визит по полтиннику (50 рублей, а вовсе не копеек). Вот тебе и закадычные подруги!!! Впрочем, эта дружба кончилась плачевно: собака Бабарихи – Мухтар – сожрал две Веркиных курицы, Верка пришла требовать у Бабарихи законной компенсации, но та категорически ей отказала, мотивируя это тем, что «я твоих куриц и в глаза не видела!». И бабка Верка возненавидела бывшую подругу лютой ненавистью.

– Чтобы не смела являться на мои похороны!

Этим страшным проклятием закончились полвека, проведенные в сладостном перемывании косточек ближних и дальних…

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 29
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Глас вопиющего в пустыне. Короткие повести, рассказы, фантастика, публицистические и философские эссе - Любовь Гайдученко торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит