Парадокс Андропова. «Был порядок!» - Олег Хлобустов

Потрясенный услышаным в Кремле, первый секретарь Венгерской партии трудящихся (ВПТ) Матьяш Ракоши, до недавнего времени именовавший себя «лучшим венгерским учеником Сталина», доверительно говорил советскому послу:

– Юрий Владимирович, вы еще очень молодой человек и застанете то время, когда сами убедитесь, какой ценой придется заплатить вам и нам за этот съезд. Так не делается. Это катастрофа[38].

Многие авторы подчеркивали присутствие у Юрия Владимировича «венгерского синдрома». Что вполне понятно, поскольку на его глазах происходило все многомесячное вызревание конфликта, завершившегося массовым кровопролитием, и именно им, в конечном счете, систематизировались, анализировались и оценивались факты, характеризовавшие развитие политического кризиса в стране. И его выводы в виде взвешенных и выверенных оценок шифртелеграммами направлялись в МИД СССР и ЦК КПСС.

Но в Москве эта информация о развитии кризиса далеко не всегда находила понимание и адекватную оценку.

Именно в этот напряженный период ярко проявились выдающиеся аналитические способности Юрия Владимировича, масштабность его мышления, сосредоточенность на отстаивании интересов Советского Союза, упорство, хладнокровие и выдержка, выносливость.

Некоторые, но далеко не все, исходные данные для выводов о положении в Венгрии, на чем мы подробнее остановимся далее, предоставлялись послу Андропову работавшими в посольстве сотрудниками КГБ при СМ СССР Е. Т. Синицыным и Г. Ф. Григоренко. Помимо этого, он опирался и на иные, дипломатические и партийные источники.

С начала в апреле 1956 г. острых дискуссий о судьбах социализма не только в партийных организациях, но и в венгерском обществе, в которые были вовлечены тысячи венгров, советское посольство информировало МИД и ЦК КПСС об усилении брожения, росте националистических и антисоветских настроений, падении авторитета ВПТ, ее руководства.

Следует напомнить, что хотя 27 июня 1941 г. Венгрия, вслед за Германией, объявила войну СССР и ее армия участвовала в боях на германо-советском фронте, понеся многочисленные потери (только в 1944 г. погибли более 350 тысяч солдат, оказывавших по приказу своих командиров отчаянное, но бессмысленное сопротивление наступающей Красной армии; 514 тысяч из них попали в советский плен), однако большинство мадьяр не считало свое правительство виновным во втягивании страны в войну и участии в агрессии.

В 1954–1955 гг. из СССР в Венгрию вернулись более 200 тысяч бывших военнопленных (остальные были освобождены ранее), представлявших наиболее реакционную и шовинистически настроенную часть офицерского корпуса и активистов фашистской партии «Скрещенные стрелы». И именно эти люди сыграли далеко не последнюю роль в кровавых событиях октября – ноября.

В одиннадцатимиллионной стране с 1948 г. около 200 тысяч граждан стали жертвами политических репрессий, что, естественно, не прибавляло симпатий к «народной» власти.

М. Ракоши сетовал советскому послу:

– Вы, товарищ Андропов, должны помнить, что в Венгрии нет Сибири, и все, кто вышел из тюрьмы во время вашей оттепели после 1954 года, находятся прямо здесь, рядом с нами, на улицах и площадях, на заводах и в кооперативах.

А после начала в середине июня трансляций антисталинских разоблачений Хрущева радиостанциями «Голос Америки», «Свобода» и «Свободная Европа» (последняя специализировалась как раз на аудитории европейских стран народной демократии) антисоциалистические силы не только в Венгрии стали мечтать и готовиться к историческому реваншу, не желая упустить предоставленный им судьбою шанс.

Как много позже писал по этому поводу старший научный сотрудник Архива национальной безопасности США (US NSA) Джон Прадос: «Роль «Свободы» и «Свободной Европы», вещавших с территории ФРГ на СССР и другие страны Восточного блока, была особенно велика. Некоторые эксперты считают, что радиостанция «Свободная Европа» сыграла роль прямого катализатора восстания венгров против коммунистической системы в 1956 г. У нас нет стопроцентных свидетельств того, что эта радиостанция призывала венгров к восстанию, хотя, безусловно, мы не можем утверждать, что она соблюдала полный нейтралитет во время тех событий.

В любом случае и события в Венгрии, и события в Чехословакии, и развал СССР (недаром Борис Ельцин как-то признался, что из всех радиостанций он слушал в основном «Свободу») дают возможность судить о степени влияния американских радиостанций на умы и души жителей Восточной Европы… Затраты ЦРУ вряд ли поддаются исчислению. Я думаю, в тот период США израсходовали на холодную войну от 100 до 150 миллиардов долларов»[39].

Фактом остается то, что передачи доклада Хрущева о культе личности Сталина на волнах радиостанций «Свободная Европа» и «Свобода» вызвали стремительный и бурный рост антисталинских, антисоветских и антикоммунистических настроений и проявлений как в самом СССР, так и в других социалистических странах, особенно в Польше, а затем и в Венгрии.

По стране поползли самые невероятные слухи о культе личности, о злоупотреблениях собственного партийного руководства, что, как известно, привело к попытке вооруженного мятежа против власти Венгерской Народной Республики в конце октября 1956 г.

Под напором все усиливавшейся критики первый секретарь ВПТ Матьяш Ракоши, «лучший венгерский ученик Сталина», был вынужден в начале июля оставить свой пост.

Однако, несмотря на предпринимавшиеся правительством Венгрии меры, эскалацию политического кризиса предотвратить не удалось.

Андропов предупреждал Москву об углублении политического кризиса, непринятии партийным руководством активных мер к стабилизации обстановки в стране, что только способствует углублению кризиса.

Например, сменивший в июле Ракоши на посту генерального секретаря ВПТ мало известный в партии, бывший ранее министром госбезопасности Эрне Герё, в августе месяце… отбыл на полтора месяца в отпуск в Крым.

Андропов, в отличие от московских руководителей, не питал иллюзий в отношении авантюриста Имре Надя, ранее, до 1950 г., занимавшего ряд министерских постов в правительстве Венгрии, а ныне опять рвавшегося к власти.

В отличие от Андропова Москва знала, что многие годы проживший в СССР Имре Надь был секретным агентом НКВД под псевдонимом «Володя», а поэтому воспринимала его как весьма подходящую кандидатуру для переговоров и возможных компромиссов.

Информация посла явно не стыковалась в центре: Андропов летом предупреждал об ухудшении ситуации, спецсообщения же представителей КГБ в Будапеште подчеркивали, что дестабилизирующие процессы носят поверхностный характер, а главное, контролируются руководством страны[40].