Черная вселенная - Макс Максимов

Мишкин, трое техников, врач-психиатр, программист и Генин помощник Андрей. На самом деле в таком составе не было необходимости, дело в том, что на улицу вышли лишь те, кто услышал возгласы Еврина, а сам же ученый позвал с собой только Гену. Для проведения эксперимента, задуманного им, было достаточно и одного человека. Гена по указанию Еврина положил линейку на мокрое зеркало, а напротив, в метре, на мини-штативе высотой двадцать сантиметров установил камеру. Гена стоял возле камеры на одном колене и ждал неизвестно чего. Члены команды обступили геолога.

– Так, Геннадий, – быстро произнес Еврин, – сейчас будем снимать линейку и мою руку, понял?

– Понял.

– Наводи камеру.

– Я ее сразу на линейку навел.

– Хорошо.

Охая, Еврин медленно сел возле линейки так, чтоб она оказалась между ним и камерой.

– Снимай! – скомандовал ученый.

Гена кивнул.

– Снимаю.

К общему чату были подключены все присутствующие, но разговаривали только Еврин и Гена.

Ученый поднес кулак к линейке и оттопырил указательный палец. Кончик пальца находился над линейкой на расстоянии не более десяти сантиметров.

– В камеру видно отражение пальца в зеркале? – спросил Еврин.

– Видно.

– Хорошо видно?

– Хорошо.

Ученый резко дернул рукой, проведя ею над линейкой, и, задумавшись на мгновение, откинулся чуть назад. Сложил руки на груди. Вид его был растерянным.

– Не так, – произнес он, – нужны точные контуры. Палец не подойдет… Надо… Надо что-то…

Он бегал взглядом по людям.

– Что надо-то? – спросил Храмов.

– Острое что-то, – ответил Еврин, – не знаю… карандаш… нож… циркуль…

– Я принесу карандаш, – сказал Толя.

– Подожди, – махнул на него рукой Еврин, – не надо ничего. Секунду…

– Гена, давай еще разок, снимай.

– Я и не выключал.

Ученый снова поднес палец к линейке и дернул рукой в сторону.

– Все, – Еврин встал на четвереньки и из этого положения неуклюже и медленно поднялся.

– И что это было? – спросил Храмов.

Ученый наклонился и взял в руки камеру.

– Идите все в столовую, – сказал он, – скоро я все расскажу. Если все так, как я думаю, то предупреждаю – вас ждет сильное потрясение.

* * *

Проектор висел под потолком. На стену подаяния транслировалась запись, сделанная Геной пятнадцать минут назад. Сейчас видео стояло на паузе. Когда все члены команды уселись, Еврин подошел к стене и окинул людей взглядом.

– Все собрались? – спросил он.

– Да, – ответил Храмов.

– Хорошо. Тогда я начну.

Альберт Иванович стоял слева от проекции. В руке он держал маленький пульт размером с электронный ключ от автомобиля. На изображении на стене было видно линейку сбоку и руку Еврина с торчащим в сторону зрителей указательным пальцем. От правого края пальца ученый провел в программе видеомонтажа вертикальную линию к отражению пальца в ту же его часть – к правому краю. Линия пересекала линейку.

В столовой повисла тишина. Все завороженно смотрели на экран, взволнованные обещанием Еврина удивить. И Еврин не обманет, ведь уже через несколько минут все встанет с ног на голову, откроется невероятное…

Ученый воспроизвел видео: палец, отражение пальца и линия, соединяющая их, сместились вправо от одного края линейки к другому. Видео остановилось – монтируя, Еврин обрезал на этом моменте запись.

– Кто-нибудь что-нибудь заметил? – спросил Альберт Иванович. Глаза его горели, а усы торчали вперед. Он был еще более взволнован, чем публика.

– Нет, – раздалось из разных концов столовой.

– Ага! – воскликнул он. – А теперь внимание! Фокус!

Он перемотал запись на начало и воспроизвел ее в замедленном режиме.

Спустя секунду на видео настоящий палец Еврина начал смещаться рывками вправо, вместе с пальцем смещалась и вертикальная линия, но отражение пальца оставалось на месте, и лишь через одну десятую секунды отражение сдвинулось в сторону уходящей от него линии. В этот момент линия уже прошла по линейке три миллиметра. Отражение догнало ее и далее уже двигалось одновременно с настоящим пальцем Еврина.

– Видели?! – ученый скакал взглядом по публике.

– Что это было? – спросил Храмов.

– Задержка! – выкрикнул один из техников.

– Отражение отстало! – произнес еще кто-то.

– А я говорил вам, что тогда отражение осталось на месте, – громко произнес Марк.

– Может, дефект при записи? – спросил Храмов.

– Нет, – сказал Еврин, – на второй записи тот же результат. Отражение всегда отстает. Но это еще не все. Есть еще кое-что более очевидное! И я не понимаю, как мы не заметили это раньше. Никто не заметил!

Ученый еще раз запустил видео для аудитории. Потом Еврин сложил руки за спиной и медленно пошел вдоль стены. Взгляд его из-под сдвинутых бровей был направлен в пол, губы шевелились, будто он что-то тихо говорил. Но он ничего не говорил. Была у Еврина такая особенность – когда он размышлял и был очень сильно сконцентрирован, то губы непроизвольно двигались синхронно со словами, произнесенными в уме. И судя по тому, как быстро сейчас шевелились его губы и заодно седые усы, мысли у Еврина ураганом кружились в сознании.

– Из-за чего может отставать изображение? – спросила Юля.

– Может быть, – неуверенно начал Толя, – отражение отстает из-за того, что скорость света прямо возле поверхности планеты как-то особо сильно замедляется? Может, дело… ну там… в каком-нибудь замедлении времени?

– Время замедляется настолько, чтоб отставание отражения было видно? – язвительно спросил Еврин, все так же глядя в пол. – А потом отражение еще и догоняет то, от чего оно отразилось? Бред, Звезда, полный бред! Если бы время возле поверхности замедлялось так сильно, то что было бы под поверхностью? Что было бы со временем в расщелине на глубине? Время тут ни при чем.

Толик растерянно пожал плечами и огляделся. Еврин дошел до стены с иллюминатором, развернулся и пошел обратно. Все молча смотрели на ученого, ожидая от него выводов.

– Вы сказали, что это еще не все, – обратился к Еврину Храмов. – Что еще случилось?

– Надевайте костюмы, пойдемте снова на улицу, – быстро произнес ученый, повернувшись к команде. – Все идем, все!

Люди вопросительно посмотрели на Храмова. Тот задумался на несколько секунд, а потом спокойно произнес:

– Хорошо. Пошли.

Тридцать семь членов экипажа плотно забились в шлюзовую комнату. Раздвижные двери, ведущие в «Гефест», за их спинами закрылись и тут же напротив разъехались такие же двери наружу. На улице лил дождь.

По трапу можно было спускаться по двое. Выход из корабля всей команды вместе со сборами занял не более пяти минут – нужно было вернуться в свою каюту, надеть комбинезон с баллоном, зайти в шлюзовой отсек и по очереди спуститься по трапу. Еврин, конечно же, спустился первым. Пока остальные выходили, ученый отбежал, шлепая ногами по лужам, метров на пятьдесят от «Гефеста», зазывая в общем