Живая память. Великая Отечественная: правда о войне. В 3-х томах. Том 3. [1944-1945] - Леонид Леонов

Наконец, просьба его была удовлетворена. Сдав снайперскую школу новому начальнику, подполковник Кольчак выехал на 2-й Белорусский фронт и был назначен командиром стрелкового полка.

Как воевал Кольчак, можно судить по письмам его к жене Елене Ивановне. Вот лишь одна выдержка: «…За отличные действия по выходу на границу меня представили к награде. Семь человек офицеров и бойцов моего полка получили звание Героя Советского Союза… Конечно, все это досталось не так-то легко. Немцы сопротивлялись изо всех сил. Достаточно сказать, что за один день боя перед выходом на границу только на долю моего полка досталось отбивать контратаку 50 танков, 27 машин мы разбили и сожгли».

24 марта 1945 года Николаю Николаевичу Кольчаку Указом Президиума Верховного Совета СССР было присвоено звание Героя Советского Союза. Высшее отличие, Золотая Звезда подводила как бы итог бескорыстному подвигу этого незаурядного офицера — одного из организаторов подготовки женщин-снайперов для фронта.

За два с лишним года школу окончило 2200 девушек-добровольцев. Они умело и мужественно бились с врагом. Примеров тому много. 9 июня 1944 года на первой полосе газеты 5-й армии «Уничтожим врага» был напечатан портрет. Под портретом текст: «Бойцам и офицерам Н-ской части хорошо известно имя девушки-снайпера Розы Шаниной. Бывшая воспитательница детского садика, студентка Архангельского педучилища, она стала грозным и беспощадным истребителем гитлеровских оккупантов. Одной из первых среди девушек-снайперов Роза Шанина удостоена высшей солдатской награды — ордена Славы».

Первый выстрел Розы прозвучал 5 апреля 1944 года юго-восточнее Витебска. Он был точен. А через месяц на ее счету числилось уже 17 уничтоженных фашистов.

Иногда в критические минуты боя девушки-снайперы, наравне со всеми, ходили в атаку. Для Галины Кочетковой такой случай выпал однажды под Невелем. В бою одновременно были убиты командир роты и находившийся рядом с ним комбат. Под натиском врага бойцы стали отступать. И тут неожиданно раздался женский голос:

— Рота, слушай мою команду!

В призыве этом звучала такая решимость, что цепь бойцов разом поднялась, двинулась на врага. А впереди наступавших бежала с винтовкой в руках тоненькая девушка — боец роты снайперов Галя Кочеткова. Атака врага была отбита. Но сама Галя в том бою погибла.

Пали смертью храбрых на невельской земле Клава Иванова, Клава Прядько, Соня Кутломаметова. Всего же на фронтах погибло более трехсот выпускниц школы.

Командиры многих подразделений отмечали мужество и бесстрашие девчат-снайперов. Большинство из них было удостоено высоких боевых наград. А двое — Алия Молдогулова и Татьяна Барамзина — стали Героями Советского Союза!

Всего девушки-снайперы уничтожили 12 тысяч фашистских захватчиков. Целую дивизию!

Имена юных героинь не забыты. В Москве есть улица Алии Молдогуловой, а в Подольске одна из улиц носит имя Татьяны Барамзиной…

В День Победы — 9 мая бывшие снайперы ежегодно собираются на традиционную встречу в Измайловском парке столицы. А на 40-летие и 45-летие окончания Великой Отечественной войны они приезжали в Подольск, где начиналась их армейская служба. Особенно многочисленной была встреча в 1985 году. Постаревшие, но по-прежнему гордые за свои дела, отважные снайперы рассказывали о жизни, о внуках и, конечно же, вспоминали погибших подруг.

Славных героинь радушно встречали жители города, а теплое внимание и забота, которыми окружили их школьники, растрогала женщин до слез. Они видели, что подвиг их не забыт, и не было для бывших фронтовичек ничего важней и дороже.

Владимир Колосов. Венгерская рапсодия

Произошло это событие в сорок пятом, в канун Дня Красной Армии. Откуда ни возьмись, в расположение нашей части пришла группа из семи человек мадьярских цыган-музыкантов. Больные, голодные, оборванные, они попросили накормить их, а отдельным оказать медицинскую помощь. Рассказали о себе: длинный и трудный путь пришлось им пройти от венгерского города Надькереш до австрийского Флоридсдорфа в поисках приюта и человеческого уважения.

— Господин капитан, дайте нам немного поесть, — обратился ко мне один из цыган. — Мы будем вам играть столько, сколько захотите.

В это время личный состав полка был занят подготовкой к очередной боевой операции. Командиры батальонов, батарей, рот, взводов и экипажей проверяли боевую технику, моральный и психологический настрой воинов-танкистов. А задача перед нами стояла ответственная: штурм столицы Австрии — Вены.

У помощника командира полка по материально-техническому снабжению капитана интендантской службы А. С. Липского были особые хлопоты: он пообещал накормить нас перед боем отменным обедом. Где-то раздобыв необходимые продукты, повар приготовил отличный украинский борщ, а для шика угостил еще и венгерским виноградным вином! Так что нежданные гости явились как раз вовремя.

Вот тут-то и воспрянули наши венгерские музыканты. И полились из-под искусных смычков дивные мелодии знаменитого короля вальсов Иоганна Штрауса. Цыгане играли проникновенно, вкладывая все свое мастерство. Одно за другим сменялись исполняемые произведения. Здесь были и задорные «Цыганские напевы», и «Голубой Дунай», и замечательные арии из оперетт, и народные венгерские напевы и танцы. Но особенно искрометно, прямо-таки залихватски исполнили музыканты «Венгерский чардаш». Они буквально покорили нас и своим искусством, и своей душевностью.

Командир танка лейтенант А. Пажетнов, который как-то по-особому внимательно слушал музыкантов, вдруг подошел к одному из молодых цыган и попросил у него скрипку. Осмотрев ее, бережно положил на плечо, склонил голову и… заиграл «Вторую Венгерскую рапсодию» Ференца Листа. Да как! Мелодия полилась медленно и плавно, и тотчас все музыканты ее подхватили.

Удивлению солдат и офицеров не было предела: никто и не предполагал, что отважный лейтенант-танкист столь виртуозно владеет таким нежным музыкальным инструментом.

Когда замерли последние звуки знаменитой рапсодии, мадьяр подошел к нему, обнял и в знак признательности за все — за высокое мастерство, за человеческое отношение к чужим, незнакомым людям, подарил ему на память свою скрипку…

Наутро наша часть получила приказ наступать. Все было приведено в боевую готовность. Тридцатиминутная артиллерийская подготовка — и полк, поддерживая огнем и гусеницами стрелковые подразделения, устремился на позиции гитлеровцев. Сопротивление врага было сломлено. Достигнув передовых рубежей врага, танкисты неудержимо продолжали двигаться вперед. К вечеру операция была успешно завершена: наши войска овладели Веной.

Но в этом бою геройски погиб гвардии лейтенант Александр Пажетнов. Мы со всеми армейскими почестями похоронили нашего славного боевого друга на австрийской земле. А скрипку долго берегли члены его экипажа.

Закончилась война. Разъезжаясь по домам, танкисты передали скрипку любимого командира мне. Ныне она, как одна из ценных реликвий, как память о боевом друге-однополчанине, хранится в музее боевой славы нашего прославленного Сегедского Краснознаменного орденов Александра Суворова и Александра Невского танкового полка, созданном в средней школе номер 36 города Саранска.

Михаил Петров. Друзьям

Немало друзей посчастливилось мнеНа разных дорогах встречать,В далекой и близкой бывать стороне,О родине в песнях скучать.

…И часто мне пел мой товарищ, казах,Про степь, что как песня звенит,Где беркут кружит и кружит в небесах,И ветру соперник — джигит.

Другой мой товарищ — высок, кареглаз —Тот пляской любил удивлятьИ между боев свой далекий Кавказ,Родимый свой край вспоминать:

Над Грузией снежных вершин череда —Истоки стремительных рек, —Орлы никогда не летают туда,Лишь тучи ползут на ночлег…

Про шелест березок рассказывал я,О далях сторонки родной,И слушали эти рассказы друзья,Объяты ночной тишиной.

Я помню: снаряд разорвался вблизи —До ночи пришлось мне лежать…Отрыл меня русский? Казах? Иль грузин? —Не смог я тогда распознать.

Но я не забуду, пока не умру,Той дружбы солдатской святойИ как после боя латышка в жаруМеня напоила водой.

МАРШАЛ ПОБЕДЫ

Наверно, у каждого солдата на фронте был особо почитаемый им, любимый командир; и почти у каждого командира среди подчиненных ему бойцов непременно были такие, которых он особенно высоко ценил и любил. Иногда об этом говорилось вслух («За нашего ротного жизнь отдам»), гораздо чаще — не обнаруживалось, до поры до времени, никак и ничем.