451° по Фаренгейту. Повести. Рассказы - Рэй Брэдбери
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она умолкла и призадумалась. Сомкнула губы, и в глубине ее души возник тонюсенький голосок и стал подниматься, чтобы выйти из уголков ее рта. Она закрыла глаза на мгновение, чтобы поискать, куда девались силы.
– Миссис Браун, вам плохо? – полюбопытствовала миссис Гудуотер.
– Мне хорошо! – медленно ответила миссис Браун. – Я приняла морковного порошка и мелко нарезанного корня петрушки, ягод можжевельника…
Она опять умолкла, словно некий голос сказал ей «МОЛЧИ», и стала разглядывать все лица вокруг.
Она заметила, что зал стал медленно поворачиваться сначала слева направо, потом справа налево.
– Корни розмарина и цветки лютика… – промолвила она весьма туманно.
Она отпустила руку Тома. Тот открыл один глаз и взглянул на нее.
– Лавровый лист, лепестки настурции… – произнесла она.
– Может, вам лучше присесть, – предложила миссис Гудуотер.
Одна сидевшая сбоку дама подошла и распахнула окно.
– Сухие орехи катеху, лаванда и семечки райских яблочек, – сказала миссис Браун и остановилась. – А теперь давайте, не медля, проведем выборы. Нужно голосовать. Я подсчитаю голоса.
– Что за спешка, Эльмира, – сказала миссис Гудуотер.
– Так надо.
Эльмира сделала глубокий дрожащий вдох.
– Помните, дамы. Забудем страх. Поступайте, как вам всегда хотелось. Голосуйте за меня, и…
Зал опять задвигался, вверх, вниз.
– Неподкупность правления. Все, кто за то, чтобы президентом была миссис Гудуотер, скажите «Да».
– Да, – сказал весь зал.
– Все, кто за миссис Эльмиру Браун? – сказала Эльмира слабым голосом.
И сглотнула слюну.
Мгновение спустя ее голос прозвучал в одиночестве.
– Да, – сказала она.
Она в растерянности стояла на трибуне.
Зал до краев заполнила тишина. И в этой тишине миссис Эльмира Браун исторгла квакающий звук. Она приложила руку к горлу. Повернулась и затуманенными глазами посмотрела на миссис Гудуотер, которая как бы между прочим достала из сумочки восковую куколку, утыканную ржавыми канцелярскими кнопками.
– Том, – сказала Эльмира, – проводи меня до дамской комнаты.
– Да, мэм.
Они зашагали, затем заторопились и, наконец, побежали. Эльмира неслась впереди по проходу между рядами, рассекая толпу… Она домчалась до двери и направилась влево.
– Стойте, Эльмира, направо, направо! – закричала миссис Гудуотер.
Эльмира повернула влево и исчезла.
Раздался грохот съезжающего по желобу угля.
– Эльмира!
Дамы забегали, как баскетбольная команда девочек, сталкиваясь друг с другом.
Только миссис Гудуотер шла по прямой.
Она обнаружила Тома, вцепившегося в балюстраду и смотрящего вниз, в лестничный пролет.
– Сорок ступенек! – простонал он. – Сорок ступенек до самого низа!
* * *
Впоследствии, спустя месяцы и годы, рассказывали, как нетрезвая Эльмира Браун на своем долгом пути вниз пересчитала все до единой ступеньки. Утверждалось, в начале падения она была недужна до бесчувствия, отчего ее скелет будто обрезинился, и она как бы покатилась клубочком, вместо того чтобы подскакивать, стукаясь об каждую ступеньку. Она приземлилась на лестничной площадке, хлопая глазами, избавившись по пути от всего, что ее отягощало. Естественно, синяки и ссадины испещрили ее, как татуировка. Но зато ни тебе вывихнутых лодыжек, ни растянутых запястий. Правда, дня три она странно держала голову, глядя искоса вместо того, чтобы повернуться и посмотреть. Но самое примечательное то, что на месте падения миссис Гудуотер в окружении роя взбудораженных дам орошала слезами голову Эльмиры, положив ее себе на колени.
– Эльмира, я обещаю, Эльмира, я клянусь, ты только выживи, ты только не умирай, слышишь, Эльмира. Послушай меня! Отныне я буду пользоваться магией только в добрых целях. Довольно черной магии, ничего, кроме белой. Теперь всю твою жизнь не будет спотыканий о железных собак и пороги, резаных пальцев, падений с лестниц! Одно блаженство, Эльмира, блаженство, слово даю! Только выживи! Смотри, я вытаскиваю кнопки из куклы! Эльмира, говори со мной! Заговори сейчас же и садись! И поднимайся в зал для нового голосования. Обещаю тебе избрание президентом Дамской ложи «Жимолость» на основании единодушного одобрения. Согласны, дамы?
И тут все дамы зарыдали так, что им пришлось опираться друг на друга.
Том наверху подумал, что там, внизу, случился смертельный исход.
Он уже был на полпути вниз, когда ему встретились дамы, поднимающиеся назад в зал с таким видом, будто они пережили взрыв динамита.
– Мальчик, не мешайся под ногами!
Первой шествовала миссис Гудуотер, смеясь и плача.
Второй – миссис Эльмира Браун, следуя ее примеру.
А за ними двумя поднимались все сто двадцать три члена ложи, не понимая, возвращаются ли они с похорон или направляются на бал.
Он посмотрел им вслед и покачал головой.
– Больше я им не нужен, – сказал он. – Совсем не нужен.
И, пока они не хватились его, он засеменил вниз по ступенькам, крепко держась за перила.
* * *
– Не знаю, что к чему, – сказал Том. – Короче, в двух словах, дело было так. Дамы все как с ума посходили. Стоят и сморкаются. Эльмира Браун сидит на полу у последней ступеньки, все кости целы, наверное, из желе сделаны. А ведьма рыдает у нее на плече. Потом все поднимаются в зал и ни с того ни с сего – ха-ха-ха. Вот и пойми их. Я скорее руки в ноги!
Том расстегнул рубашку и стянул галстук.
– Магия, говоришь? – спросил Дуглас.
– Магия, да еще какая!
– И ты в нее веришь?
– Да, верю. И не верю.
– Подумать только, что творится в городе! – Дуглас всмотрелся в горизонт, где облака лепили на небе исполинские изваяния древних богов и героев. – Заклятия, восковые куклы, иглы, эликсиры, говоришь?
– Не столько эликсир, сколько отменное рвотное. Блям! Иии-ааа! – Том схватился за живот и высунул язык.
– Ведьмы… – промолвил Дуглас. И таинственно прищурился.
ХХ[64]
И вот настанет день, когда отовсюду слышно, как с веток падают яблоки, одно за другим, то здесь, то там. Потом по три, по четыре, по девять и двадцать, и вот яблоки хлещут, как дождь, стучат, как подковы по мягким темнеющим травам. И ты – на древе последнее яблоко, ждешь, пока ветер медленно расшатает твое гнездо, что на небе, и наземь низринет. И не успеешь удариться оземь, как позабудешь о том, что были когда-то яблоня или яблоки, лето или зелень внизу. И будешь падать и падать во тьму…
– Нет!
Полковник Фрилей спешно открыл глаза, выпрямился в своем кресле-каталке. Выбросил
