Из дома вышел человек… - Даниил Иванович Хармс

Не могу больше писать карандашом.

Ваш Даниил Хармс.

Надеждинская, 11, кв. 8.

(Пишите мне на этот городской адрес.)

4

〈Детское Село〉. 28 июня 1932 г.

Дорогая Тамара Александровна и Леонид Савельевич,

Спасибо вам за ваше чудное письмо. Я перечитал его много раз и выучил наизусть. Меня можно разбудить ночью и я сразу, без запинки, начну: «Здраствуйте, Даниил Иванович, мы очень без Вас соскрючились. Лёня купил себе новые…» и т. д. и т. д. Я читал это письмо всем своим царскосельским знакомым. Всем оно очень нравится. Вчера ко мне пришёл мой приятель Бальнис. Он хотел остаться у меня ночевать. Я прочел ему ваше письмо шесть раз. Он очень сильно улыбался, видно что письмо ему понравилось, но подробного мнения он высказать не успел ибо ушёл, не оставшись ночевать. Сегодня я ходил к нему сам и прочёл ему письмо ещё раз, чтобы он освежил его в своей памяти. Потом я спросил Бальниса, каково его мнение. Но он выломал у стула ножку и при помощи этой ножки, выгнал меня на улицу, да ещё сказал, что если я ещё раз явлюсь с этой поскудью, то он свяжет мне руки и набьёт рот грязью из помойной ямы. Это были конечно с его стороны грубые и не остроумные слова. Я конечно ушёл и понял, что у него был, возможно, очень сильный насморк и ему было не по себе. От Бальниса я пошёл в Екатериненский парк и катался на лодке. На всём озере, кроме моей, плавало ещё две-три лодки. Между прочим в одной из лодок каталась очень красивая девушка. И совершенно одна. Я повернул лодку (кстати при повороте, надо грести осторожно, потому что весла могут выскочить из уключин) и поехал следом за красавицей. Мне казалось, что я похож на норвежца и от моей фигуры в сером жилете и развивающимся галстуке, должны излучаться свежесть и здоровие и, как говорится, пахнуть морем. Но около Орловской коллоны купались какие-то хулиганы и, когда я проезжал мимо, один из них хотел проплыть как раз поперёк моего пути. Тогда другой крикнул: «Подожди, когда проплывёт эта кривая и потная личность!» – и показал на меня ногой. Мне было очень неприятно, потому что всё это слышала красавица. А так как она плыла впереди меня, а в лодке, как известно, сидят затылком к направлению движения, то красавица не только слышала, но и видела как хулиган показал на меня ногой. Я попробывал сделать вид, что это относится не ко мне и стал улыбаясь смотреть по сторонам. Но вокруг не было ни одной лодки. Да тут ещё хулиган крикнул опять: «Ну чего засмотрелся! Не тебе что ли говорят! Эй ты насос в шляпе!»

Я принялся грести что есть мочи, но вёсла выскакивали из уключин и лодка подвигалась медленно. Наконец, после больших усилий, я догнал красавицу и мы познакомились. Её звали Екатериной Павловной. Мы сдали её лодку и Екатерина Павловна пересела в мою. Она оказалась очень остроумной собеседницей. Я решил блестнуть остроумием моих знакомых, достал ваше письмо и принялся читать: «Здраствуйте, Даниил Иванович, мы очень без Вас соскрючились. Лёня купил…» и т. д. Екатерина Павловна сказала, что если мы подъедим к берегу, то я что-то увижу. И я увидел, как Екатерина Павловна ушла, а из кустов вылез грязный мальчишка и сказал: «Дяденька, покатай на лодке». Сегодня вечером письмо пропало. Случилось этто так: я стоял на балконе, читал ваше письмо и ел манную кашу. В это время тётушка позвала меня в комнаты помочь ей завести часы. Я закрыл письмом манную кашу и пошёл в комнаты. Когда я вернулся обратно, то письмо впитало в себя всю манную кашу и я съел его.

Погоды в Царском стоят хорошие; переменная облачность, ветры юго-западной четверти, возможен дождь.

Сегодня утром к нам в сад приходил шарманщик и играл собачий вальс, а потом спёр гамак и убежал.

Я прочёл очень интересную книгу о том, как один молодой человек полюбил одну молодую особу, а эта молодая особа любила другого молодого человека, а этот молодой человек любил другую молодую особу, а эта молодая особа любила опять таки, другого молодого человека, который любил не её, а другую молодую особу.

И вдруг эта молодая особа оступается в открытый люк и надламывает себе позвоночник. Но когда она уже совсем поправляется, она вдруг простужается и умирает. Тогда молодой человек, любящий её, кончает с собой выстрелом из револьвера. Тогда молодая особа, любящая этого молодого человека, бросается под поезд. Тогда молодой человек, любящий эту молодую особу, залезает с горя на трамвайный столб и косается проводника и умирает от электрического тока. Тогда молодая особа, любящая этого молодого человека, наедается толчёного стекла и умирает от раны в кишках. Тогда молодой человек, любящий эту молодую особу, бежит в Америку и спивается до такой степени, что продаёт свой последний костюм; и, за неимением костюма, он принуждён лежать в постеле и получает пролежни и от пролежней умирает.

На днях буду в городе. Обязательно хочу увидеть вас. Привет Валентине Ефимовне и Якову Семёновичу.

Даниил Хармс.

28 июня 1932 года. Царское Село.

5

Курск. 1 августа 1932 г.

Дорогая Тамара Александровна, Валентина Ефимовна, Леонид Савельевич, Яков Семёнович и Валентина Ефимовна.

Передайте от меня привет Леониду Савельевичу, Валентине Ефимовне и Якову Семеновичу.

Как вы живёте, Тамара Александровна, Валентина Ефимовна, Леонид Савельевич и Яков Семёнович? Что поделывает Валентина Ефимовна? Обязательно напишите мне, Тамара Александровна, как себя чувствуют Яков Семёнович и Леонид Савельевич.

Я очень соскучился по Вас, Тамара Александровна, а также по Валентине Ефимовне и Леониду Савельев. и Якову Семёновичу. Что, Леонид Савельевич, всё еще на даче или уже вернулся? Передайте ему, если он вернулся, привет от меня. А также и Валентине Ефимовне и Якову Семёновичу и Тамаре Александровне. Вы все для меня на столько памятны что порой кажется, что я вас и забыть не смогу. Валентина Ефимовна стоит у меня перед глазами как живая и даже Леонид Савельевич, как живой. Яков Семёнович для меня как родной брат и сестра, а также и Вы как сестра, или, в крайнем случае, как кузина. Леонид Савельевич для меня как шурин, а так же и Валентина Ефимовна как некая родственница.