Мир на пике – Мир в пике - Алексей Анпилогов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И древние «летательные аппараты» – это были особые членистоногие насекомые, которые регулярно линяли даже во взрослом состоянии, как это сейчас делают только ракообразные. Спасибо за панцирь, товарищ циклоп! То есть, чтобы можно было линять, внутри хитиновых крыльев должна была находиться живая ткань. С тяжелыми неоперенными крыльями летать трудно. Можно посмотреть, как сейчас летают поденки, эти последние выжившие насекомые, крылатые особи которых еще линяют. Поденки – неумелые летуны, которые с трудом могут бороться с ветром или с потоками воздуха, предпочитая парить в воздушных струях.
[21]
И тут, в середине каменноугольного периода, какому-то неизвестному древнему жуку пришло в голову, что взрослому насекомому линять не к лицу. И тогда крылья смогли «усохнуть», стать более легкими и жесткими. На арену эволюции снова вышел Абсолютный Хищник – стрекоза. Да-да, эта красивая и безобидная ныне букашка. Стрекозы, не встречая ни сопротивления, ни обмана, ни удачных побегов своих жертв, съели практически все, что шевелилось или было приблизительно их размера. Прямо как циклопы в свое время. И это при том, что ее крылья, по современным меркам, примитивны и не складываются.
Как и любой другой Абсолютный Хищник, которым, кстати, как вы поняли из рассказа об Австралии, можно назвать и человека, стрекозы создали экологическую катастрофу. Мир насекомых, каким мы его видим сейчас, да и вообще весь мир, стоящий выше их по пищевой цепи, возник во многом благодаря стрекозам. Часть насекомых, как те же поденки, эволюционные ровесницы стрекоз, поняла, что «светиться» на воздухе опасно и теперь живет лишь день – исключительно чтобы встретиться, размножиться и отложить яйца, из которых вылупятся потом живущие уже по нескольку лет под землей личинки. Часть насекомых полностью ушла под землю, под кору, под пни, превратив одну пару крыльев в панцирь или же лишившись крыльев вообще.
Часть членистоногих резко уменьшилась в размерах и перестала быть привлекательной для крупных хищников. Часть насекомых научилась использовать «тактику селедки», образуя большие стаи, разлетающиеся в стороны в случае внезапной атаки. Часть, такие как кузнечики, научилась очень резко прыгать. Часть (такие как тараканы) разучилась летать вовсе и прячется за мебелью и в воздуховодах, несказанно радуя хозяек современных кухонь. Часть шестиногих, таких как мухи, научилась быстро летать по хитрым и непредсказуемым траекториям. Часть обзавелась ядом. Часть научилась жить семьями, как пчелы и осы.
А один из видов, которого его прямокрылые родственники – стрекозы выдавили на периферию жизни, в завалы мертвых, слабо гниющих растений, которыми были устланы леса каменноугольного периода, был вынужден попробовать на вкус невкусные слабогниющие поленья, для чего обзавелся хитрыми бактериями-симбионтами. Начав утилизировать завалы целлюлозы и возвращать, таким образом, углерод обратно в круговорот, он серьезно, вместе с другими жуками, которых мы сейчас называем вредителями, посодействовал сокращению живых лесов и их мертвых залежей. Мертвые залежи каменноугольных лесов, если кто не понял, – это и есть каменный уголь, кровь первой индустриальной революции, которая произошла в Англии. Ну а хитрый жук, который приручил для дела расщепления целлюлозы бактерий-симбионтов, – термит.
Это привело к двум неизбежным последствиям: к сокращению генерации кислорода деревьями и к возврату углерода, уже в виде углекислого газа, обратно в атмосферу из завалов мертвой древесины, которая до стрекоз и термитов спокойно превращалась в каменный уголь.
Сокращение доли кислорода в атмосфере заставило стрекоз уменьшиться до современных размеров и прекратить творить безобразия. Ведь насекомые во взрослом виде дышат трахеями, а не легкими, как мы с вами. Эффективность трахей очень зависит от содержания кислорода в воздухе: если кислорода мало, то большой и тяжелый летун начинает задыхаться. Практически, загнав термитов в подлесок и невольно заставив их расщеплять целлюлозу мертвых деревьев, стрекозы съели свое будущее. Как и аборигены Австралии. Как и циклоп.
А если бы не было стрекоз, насекомые до сих пор питались бы соками, спорами и пыльцой голосеменных растений, каменный уголь продолжал бы образовываться и до сих пор, а «пика нефти» и «пика угля», возможно бы, и не было. Ну а пестро окрашенные тараканы уютно порхали бы у вас под абажуром на кухне, а не прятались бы от приятного общения с вашим тапком.
Вот как все непросто бывает в эволюции.
Третьего героя нашего рассказа – курицу – вы, конечно же, сможете «расписать» в красках и сами. Достаточно только вспомнить, что в почетных и уважаемых «кузенах» у курицы числится такой замечательный экземпляр, как Тиранозавр рекс (Tyranosaurus rex). Ну а пошло все развиваться от такого незаметного и невзрачного существа, размером с небольшую ящерицу.
Архозавры – предки динозавров и курицы, появились в позднем пермском периоде почти одновременно со зверозубыми ящерами – нашими с вами предками. Одновременно со зверозубыми ящерами архозавры смогли выработать очень важное для быстрого передвижения положение задних конечностей – сведенное, прямое и под туловищем. Ведь, как мы понимаем, «бегать по-пластунски», с широко расставленными ногами и неудобно, и энергозатратно. А именно такое идиотское положение конечностей досталось нам от рыб и земноводных. Тритоны и саламандры до сих пор вынуждены ползать очень медленно, по сути дела, постоянно «отжимаясь» лапами от пола.
А вот дальше архозавры, вместо того чтобы возиться с преобразованием пояса передних конечностей, как это безуспешно делали наши предки – зверозубые ящеры, вообще решили отказаться от их использования для движения и выработали принципиально новый тип движения – бипедальный, или двуногое хождение.
[22]
О потенциальных скоростных возможностях такого двуногого хищника дают некоторое представление современные страусы. Двуногость тоже требует ряда серьезных анатомических перестроек, прежде всего – создания опорного таза с мощными сросшимися позвонками крестцового отдела. Однако это, как ни странно, оказалось сделать намного легче, чем решить простенькую, на первый взгляд, задачу снятия ограничений в подвижности плечевого сустава и изобретения лопаточной кости, на что нашим мезозойским предкам-мышкам пришлось потратить почти 100 миллионов лет. И, как вы помните, изобретать лопаточную кость мышкам-норушкам из мезозоя уже пришлось под жестким прессом предков современных куриц – динозавров.
Так в триасе возникла жизненная форма высокоскоростного двуногого существа; именно «двуногость» открыла динозаврам путь к 130-миллионолетнему владычеству над сушей. Среди наземных хищников в крупном размерном классе эта жизненная форма стала вообще единственной и, единожды сформировавшись, практически не менялась на протяжении всего мезозоя. Главный персонаж «Парка юрского периода» – позднемеловой динозавр Tyranosaurus rex – внешне мало чем отличается от крупного триасового динозавра, жившего за 100 миллионов лет до него. Более того: впоследствии именно двуногое хождение, освободившее передние конечности от работы, позволило двум линиям архозавров – птерозаврам и птицам – независимо преобразовать переднюю конечность в машущее крыло и освоить активный полет. Впрочем, «это уже совсем другая история», которая, собственно говоря, и приводит нас к скромной курице на нашем заднем скотном дворе. И не думайте о курице свысока. Ее предки, подобно стрекозам каменноугольного периода, держали наших пращуров буквально «под плинтусом» тогдашнего мира, давая им возможность высовываться во внешний мир только по ночам. Но наши предки отплатили динозаврам в конце мезозоя, развив теплокровность, хорошее обоняние и заботу о потомстве. И это тоже «другая история», которая погубила динозавров и сделала курятину теперь просто дешевым и вкусным мясом для нас с вами.
Ну и совсем другая история – это история еще одного двуногого хищника, возникшего в неогене, последнем геологическом периоде, начавшемся около 2 миллионов лет тому назад. Этот хищник, вдобавок к двуногости, которая позволила ему быстро бегать, еще и научился очень эффективно использовать свой головной мозг. Мозг у него гипертрофировался и начал выполнять очень много дополнительных интересных функций, которые он сам назвал «разумом» и «сознанием». Впрочем, эволюция еще должна будет разобраться, насколько «разумен» и «сознателен» этот новый Абсолютный Хищник.
И пусть наш далекий предок Человек Умелый и выглядит обезьяна обезьяной, но именно он в Олдувайском ущелье в Африке первым среди видов рода Homo, встал на путь использования мозга для сознательного управления потоками энергии. Он вначале робко, а потом все быстрее и быстрее пошел вверх по пути создания порядка из хаоса, который был связан со все более сложными социальными структурами – семьей, племенем, народом, государством, империей, цивилизацией. Именно он не стал растить себе мощные зубы и челюстную мускулатуру в ущерб мозгам, а сделал первые каменные орудия, которые поставили его на путь Абсолютного Хищника, которым мы и идем до сих пор. Первая галька из ущелья Олдувай годна лишь на то, чтобы соскоблить остатки мяса с брошенной львом кости, но именно она лежит в начале нашего с вами пути наверх. Именно этот путь создал и первый лук в пещере Сибуду, и первый ядерный реактор в подмосковном Обнинске. Мы оказались в итоге гораздо успешнее циклопов, стрекоз и предков куриц. Пока успешнее…