Литературная Газета 6386 ( № 39 2012) - Литературка Литературная Газета

Предлагаем вниманию читателей беседу с руководителем фонда Л.Н. Гумилёва Ольгой Новиковой.

- Когда и как появился фонд Л.Н. Гумилёва?

- Идея возникновения фонда возникла сразу после ухода из жизни Л.Н. Гумилёва. Группа единомышленников, имевшая счастье общаться с этим уникальным человеком, приняла решение заняться популяризацией его идей и распространением его литературного наследия.

В задачи фонда входили следующие направления: мемориальное - для увековечивания памяти Льва Николаевича, издание его трудов, установка памятников и мемориальных досок, а также научное направление деятельности.

Президентом фонда стал академик А. Панченко, его заместителем был избран президент Русского географического общества С. Лавров и другие известные учёные. В попечительский совет фонда вошли вдова Льва Николаевича Наталья Викторовна и её ближайшие родственники. В эту консорцию влились также многие ученики Гумилёва.

Нашими усилиями были изданы малотиражные сборники трудов учёного.

Я в это время (в 1993-1995 годах) в статусе руководителя фонда занималась собиранием разрозненных рукописных научных материалов Льва Николаевича, которых к тому времени сохранилось лишь 30%. И тем не менее мне удалось написать сценарий тридцати телепередач с общим названием "Этносы земли", которые прошли на Ленинградском телевидении. С того времени выросло целое поколение наших людей, для которых эти передачи стали недоступными.

Это были передачи с участием Льва Николаевича, закадровый текст читал Иван Краско. Мы много раз обращались в различные инстанции, чтобы возобновить показ этих передач. Но всё было тщетно.

Сейчас эти передачи "ходят по рукам" как запрещённые записи в оцифрованном виде.

- Но ведь есть же Интернет.

- 16 лет назад мы зарегистрировали в Сети сайт "Гумилевика", причём инициатива шла из Казахстана, где в Астане находится Университет им. Л.Н. Гумилёва. Энтузиасты сканировали многие труды учёного и его рукописи, и они стали достоянием многих. Я как-то пытаюсь эти процессы координировать. При этом существуют записанные на магнитофонную ленту лекции Льва Николаевича, я их расшифровала, и в 2007 году удалось издать книгу "Струна истории" с моими примечаниями и предисловием.

А в этом году мы сделали книгу, которую, надеюсь, "ЛГ" представит читателям с моим научным комментарием по политическому творчеству учёного.

Вот так и живёт гумилёвское наследие.

- Мемориальная доска Л.Н. Гумилёву в городе установлена. А что с его музеем?

- Квартиру учёного его вдова передала в дар городу, и непонятно почему квартира учёного попала в ведение Комитета по культуре. А дальше её определили к Фонтанному дому, к Музею А. Ахматовой.

В результате Л.Н. Гумилёв предстаёт как сын своей знаменитой матери и заключённый.

- И что же всё-таки делает музей?

- Музей этой весной опубликовал его личную переписку с женщиной, и был ещё поставлен спектакль по этой переписке. Это действо проходило возле письменного стола и в супружеской спальне Льва Николаевича.

Мы вместе с родственниками учёного писали письма в различные инстанции, и нам удалось хотя бы в музее это безобразие прекратить. Это терпеть было невыносимо.

- Как-то наш президент сказал, что фонды бывают разные[?]

- Так оно и есть. У нас получилось так, что работа есть, а фонда в нынешнем меркантильном понимании, можно сказать, нет. В фонде на добровольной основе работают только энтузиасты и люди, влюблённые в творчество Льва Николаевича. Но сейчас организовываются всё новые и новые структуры, которые беззастенчиво присваивают и имя учёного, и наш коллективный труд. Имя им легион: какие-то язычники, скифы и т.д.

По мере того как росла популярность учёного, его стали к месту и не к месту цитировать и более того - приспосабливать его великие мысли для своих маленьких целей.

Лев Николаевич Гумилёв был православным христианином и к язычникам никакого отношения не имел, а уж тем более ко всяким "оранжистам".

Его популярность в мире растёт, и немудрено, что кто-то хочет его имя использовать. Хочется верить, что фонд станет сильной структурой, которая сможет не только популяризировать творчество, но и оказывать хоть какую-то помощь родственникам великого учёного.

ПЯТИКНИЖИЕ

ПЯТИКНИЖИЕ

Алексей Гатапов. Тэмуджин: Роман в двух книгах. - М.: Художественная литература, 2012. -712 с. - 1000 экз.

Бурятский писатель Алексей Гатапов взялся описать отроческие годы великого монгольского полководца и государственного строителя Чингисхана. Непросто складывалась биография молодого героя. Ему пришлось испытать нужду и лишения, голод и смертельные опасности. Железный характер воина и властителя ковался в условиях жестокой межродовой вражды. Все великие люди когда-то были детьми. И юный Темуджин, сын пленницы, будущий великий хан монгольской империи, в детстве пережил всё, что переживают обычные дети. Гатапов написал роман об отроческой дружбе, о зарождении личности, о предательстве и чувстве Родины.

Юрий Казарин. Каменские элегии . - Екатеринбург: Творческое объединение "Уральский меридиан", 2011. - 88 с. - 500 экз.

"Я болен осязаньем", - заявляет Юрий Казарин. Болен - или же, как никто, здоров, - но поэт действительно предстаёт человеком редчайшей тактильной чувствительности. Разве иной мог бы написать так: "У глины холодные пятки, / у глины ладошки везде". Или так: "И воде совсем не больно, / если рвать её ведром". Или даже так: "Выйдешь с утра - однако[?] / В бочку впечатан лёд. / Заморозок, собака, / в щёки тебя лизнёт. / Крепко себя обнимешь / и над землёй поднимешь, / и, заплывая в дрожь, / бездну к груди прижмёшь". Стихи Казарина хочется цитировать снова и снова, потому что они завораживают, как необычайные находки. Явственные эти образы, дивные эти сближения улавливали, предчувствовали, должно быть, многие, а Казарин - почувствовал, нашёл, выразил. Мысль растворяется в его стихах, убегает сквозь пальцы - но ведь есть же, есть! "Нагревается белая печь, / накопив несказанную речь, / наделяя теплом уловимым / всё, что дому оставлено дымом".

Ханс Гюнтер. По обе стороны утопии: Контексты творчества А. Платонова. - М.: Новое литературное обозрение, 2012. - 216 с. - 1500 экз.

Немецкий учёный Ханс Гюнтер занимается изучением творчества Андрея Платонова уже около тридцати лет; с 1991 года его работы публикуются на русском языке. Интерес к русскому писателю начался с потрясения: события, описанные в "Чевенгуре", показались Гюнтеру яркими параллелями к тому, что происходило в XVI веке в вестфальском Мюнстере, - и эта связь платоновского творчества с западноевропейским средневековым хилиазмом очень увлекает исследователя. Второй источник, который пристально рассматривается в книге, - философия одного из родоначальников русского космизма Н.Ф. Фёдорова. Гюнтер наблюдает, как мысль Платонова движется "по обе стороны утопии", что выражается, в частности, в двойственном мотиве жертвы. Рассмотрев мотивы и аллегорические структуры множества произведений, Гюнтер приходит к выводу, что творчество Платонова раскрывает специфику русской революции.

Роман Якобсон. Будетлянин науки: Воспоминания, письма, статьи, стихи, проза. - М.: Гилея, 2012. - 306 с. - 1500 экз.

Эта книга - подробно откомментированный сборник работ лингвиста и литературоведа Романа Якобсона, дающий представление о раннем периоде его жизни. Наиболее примечательная часть книги - воспоминания о Маяковском и Хлебникове, письма одному из теоретиков футуризма Алексею Кручёных. Якобсон, бывший одним из основателей Московского лингвистического кружка, общался с поэтами-футуристами весьма близко, и его рассказы представляют немалый интерес, в том числе литературоведческий. В сборник также вошли статьи о футуризме в живописи и задачах художественной пропаганды, о германском экспрессионизме и дадаизме. В целом Якобсон аполитичен, хотя свои антипатии выражает определённо ("белогвардейская травля против нового искусства"). Стихи и попытка художественной прозы, вошедшие в сборник, довольно беспомощны и представляют интерес только как часть биографии учёного. Книга содержит также малоизвестные документальные фотографии.