Земля Ханаанская. Родина иудаизма и христианства - Айзек Азимов

Саул царствовал около двадцати лет. Это было трудное царствование, на всем протяжении которого постоянно велась война с филистимля­нами, и Саулу было чем гордиться. К 1005 г. до н. э. его внутреннее царство (нигде не доходив­шее до побережья, которым все еще владели фи­листимляне на юге и финикийцы — на севере) простиралось примерно на 180 миль с севера на юг, причем в самом широком месте составляло 70 миль.

Однако были в этом правлении и свои темные стороны. У Саула имелись внутренние враги, и главным из них был Самуил, возглавлявший партию пророков. Саул считал, что, будучи по­мазан на царство, он автоматически возведен и в сан первосвященника. Он пытался делать то, что положено первосвященнику, и совершать жерт­воприношения. Однако Самуил считал, что цар­ские обязанности Саула исключительно светские, а функции первосвященника должны оставаться в его ведении.

Страсти накалились до предела после победы Саула над амаликитянами. Саул захватил вождя амаликитян Агага, а также богатую добычу в виде крупного рогатого скота и овец. Саул, вероятно, считал разумным в качестве политического хода сохранить жизнь Агагу, а затем освободить его на выгодных для себя условиях. Разумным казалось и решение распределить награбленное между во­инами для поддержания энтузиазма в предстоя­щих сражениях. Однако старый Самуил, обла­давший высшей религиозной властью, полагал, что Агага лучше убить, а весь скот зарезать в ка­честве подношения богу, чтобы обеспечить его эн­тузиазм в предстоящих сражениях.

На этот раз Самуилу удалось настоять на сво­ем. Саул был унижен и, похоже, не собирался забывать об этом. Самуил благоразумно удалил­ся от дел, но с того самого момента партия про­роков ушла в оппозицию. Саул понимал, что вся­кий восставший против него теперь может рассчитывать на поддержку Самуила и той части населения, которая считала пророков святыми людьми или была оскорблена превосходством выходца из колена Вениамина.

Поэтому неудивительно, что Саул пребывал в депрессии и подозрительно относился к любому, кто, как ему казалось, становился в народе слиш­ком популярным. В первую очередь это относи­лось к Ионатану, но, кроме него, кое к кому еще.

С тех пор как земля Иуды стала частью цар­ства Саула, иудеи устремились ко двору, и одним из них был Давид, принадлежавший к знатному семейству из Вифлеема, города, расположенного в пяти милях южнее Иерусалима. Давид обладал острым умом, хорошим политическим чутьем и был ко всему прочему искусным военачальником. Он мог бы оказать Саулу неоценимую помощь, если бы тот ему доверял, но с течением времени подозрительный Саул все более убеждался, что доверять Давиду нельзя.

Во-первых, Давид был из колена Иуды, а зна­чит, не совсем полноправным членом союза изра­ильских племен. Во-вторых, он был яркой лично­стью, чем, видимо, заслужил любовь народа. (Позднее о его юности ходили легенды, в том числе рассказ о его поединке с великаном-фили­стимлянином Голиафом во время битвы при Сокхофе.) И наконец, выяснилось, что Ионатан и Давид близкие друзья. Саул решил, что эти двое состоят в заговоре с целью свергнуть его с тро­на. Он вынашивал планы, как расправиться с Да­видом, но тот, будучи достаточно проницатель­ным, чтобы понять, куда ветер дует, был к тому же предупрежден Ионатаном. Поэтому он исчез из Гивы и сумел уйти в Иуду, где ему пришлось вести жизнь партизанского вождя и воевать про­тив Саула. В этой борьбе Давида поддержали Са­муил и партия пророков; возможно, они высту­пали не столько на стороне Давида, сколько против Саула.

Разгневанный Саул перестарался. В ярости он вырезал группу жрецов в Номве, всего в двух милях к юго-востоку от Гивы, услышав, что один из них помог иудейскому беглецу. Однако и на­стойчивое преследование Саулом Давида принес­ло свои плоды. Большинство иудейских кланов настолько запугали, что они отказались поддержать Давида, и ему пришлось перейти на сторо­ну врага. Он поступил на службу к правителю Гата Анхусу и стал воевать на стороне филистим­лян.

И у филистимлян опять появился шанс вер­нуть утраченное могущество. Так как царство Саула раздирали внутренние разногласия, царь ссорился с наследником, а люди царя и пророки действовали наперекор друг другу, да еще Давид взбунтовался, то мощный удар филистимлян на­верняка окажется успешным.

Поэтому в 1000 г. до н. э. филистимляне сно­ва собрали армию и послали ее в Израиль. Из Афека, прежнего поля битвы, они быстро двину­лись на север, намереваясь отрезать северные племена, а затем сокрушить находившиеся в цен­тре племена Рахили. Последние оказались бы за­жатыми между филистимлянами с севера и иуде­ями Давида с юга, при этом предполагалось, что Давид поднимет их на восстание.

Саул поспешил на север и занял позицию на горе Гилбоа, в 40 милях к северу от Гивы и в 10 милях к юго-востоку от Шунема, где расположи­лись лагерем филистимляне.

Начавшееся сражение стало для израильтян настоящим побоищем. Саул и его три сына, вклю­чая наследника Ионатана, погибли. Израиль сно­ва оказался под властью филистимлян.

Глава 4 ИЗРАИЛЬ-ИУДА

Давид в Хевроне

В 1000 г. до н. э. филистимляне могли с удов­летворением взирать на свой уголок мира. Разуме­ется, Израиль вовсе не был стерт с лица земли в битве при Гилбоа. Военачальнику Саула Авениру удалось с частью войска бежать за Иордан, забрав с собой Эшбаала (Иевосфея) — единственного ос­тавшегося в живых сына Саула. Вместе они укре­пились в Маханаиме, городе, местонахождение которого точно неизвестно, возможно, милях в че­тырех к востоку от Иависа Галаадского.

Хотя династия Саула таким образом уцелела, царство Эшбаала (Иевосфея) на самом деле ог­раничивалось областью восточнее Иордана, где филистимляне могли до поры до времени не об­ращать на них внимания. На востоке за Иорда­ном располагались царства Аммон и Моав, на них можно было рассчитывать, потому что, сохранив свою враждебность к Израилю, они сводили на нет любые его попытки вернуть утраченное. Так, Моав уже полностью поглотил древнее израиль­ское племя Рувима.

Что касается Давида, то он убедил старейшин Иудеи провозгласить его царем Иуды, а после того приступил к созданию своей столицы в хо­рошо укрепленном городе Хевроне, в 20 милях юго-восточнее Гата, филистимской столицы. Это должно было встревожить филистимлян, ибо оз­начало, что Иуда стала гораздо сильнее, чем до Саула, по обаяние Давида и искусная диплома­тия, очевидно, убедили филистимлян, что он ос­танется их послушной марионеткой. Кроме того, филистимляне рассчитывали на извечную враж­ду между Израилем и Иудой из-за того, что Да­вид изменил Саулу, и на помощь Эдомского (Идумейского) царства, находившегося к юго-востоку от Иуды. Эдом всегда был врагом Иуды и навсегда им останется.

На севере филистимлянам тоже не о чем было печалиться, там финикийские города, богатые и сильные. Единственное, что их интересовало, — это торговля, а если и имелись у них захватни­ческие планы, то только связанные с морем. Ни разу за всю свою историю не вели они захватни­ческих войн на суше.

Во времена Судей Сидон постепенно терял свое лидерство среди других финикийских городов. Примерно в 20 милях к югу от него находился при­морский город Тир. Скорее всего, он был основан колонистами из Сидона примерно в 1450 г. до н. э., во времена Тутмоса III. Первоначально он распола­гался на материке, но своего величия достиг, ког­да переместился на скалистый остров, выступав­ший в море. Так он стал почти недосягаем для захватчиков (пока имел свой флот), и даже голод при осаде ему не грозил. Само его название (по- древнееврейски «Цор») означает «скала».

К тому времени, когда Саул пришел к власти, Тир стал признанным лидером среди финикийских городов, и он удерживал такое положение до тех пор, пока Финикия сохраняла свою самобытность. Первым значительным правителем Тира был Абиваал, взошедший на престол около 1020 г. до н. э., примерно в то же самое время, когда Саул стал царем Израиля. При Абиваале Тир начал распрос­транять свою власть, но в сторону моря, всегда только в сторону моря, и никогда в любом другом направлении, что могло бы нарушить замыслы фи­листимлян на суше.

Наверняка филистимляне могли опасаться арамеев, другой группы племен из тex, что бес­конечно множились благодаря плодовитости жи­телей засушливого Аравийского полуострова. С 1100 г. до н. э. они начали теснить жителей Пло­дородного полумесяца, но ассирийцы, теперь вла­девшие верховьем междуречья Тигра и Евфра­та, были достаточно сильны, чтобы справиться с ними. Хотя арамеи и просачивались на терри­торию Плодородного полумесяца с обеих его сторон, процесс этот был медленным и некатастрофическим. Филистимлянам не о чем было бес­покоиться. И все-таки кое-что они  недооце­нили, и эта ошибка оказалась роковой. Они не уделяли должного внимания Давиду.