Настольная книга атеиста - С. Сказкин

Представители тюбингенской школы на основе анализа Нового завета пришли к выводу, что «все четыре евангелия являются не рассказами очевидцев, а позднейшими переработками утерянных писаний и что из посланий, приписываемых апостолу Павлу, подлинными являются не больше четырех и т. д.» (Энгельс). Тю–бингенцы выявили в книгах Нового завета многочисленные противоречия, столкновения и борьбу противоположных точек зрения. Они отказывались признавать достоверными евангельские чудеса, отвергали многое в Новом завете как неисторическое или подложное. При этом они целиком оставались еще на религиозной основе и пытались, как выразился Энгельс, «спасти то, что еще можно спасти».

Из тюбингенской школы вышел известный немецкий философ и историк, один из видных младогегельянцев Д. Ф. Штраус (1808–1874). Он приобрел широкую популярность не только в Германии, но и во всей Европе благодаря своей книге «Жизнь Иисуса», вышедшей в 1835 г. Изложенная в этой книге теория возникновения евангельских мифов полностью расходилась с церковным учением о Христе. Критически проанализировав новозаветную литературу, Штраус показал, что содержание евангелий представляет собой продукт мифотворчества, что «ни в личности, ни в деятельности Иисуса нет ничего сверхъестественного». Штраус рассматривал Христа как обычную историческую личность и стремился освободить жизнеописание легендарного основателя христианства от всевозможных фантастических наслоений. Важным пунктом теории Штрауса было утверждение, что евангельские притчи создавались в недрах религиозно настроенных масс и лишь впоследствии были записаны их авторами. Именно против этого и выступил другой видный представитель младогегельянского движения–Б. Бауэр (1809–1882), который считал, что целый ряд евангельских рассказов сочинен самими евангелистами, черпавшими материал в собственной фантазии. Бауэр, в отличие от Штрауса, отрицал историчность Христа и доказывал, что все то, о чем говорится в Новом завете об Иисусе Христе, «принадлежит к миру представлений и, следовательно, не имеет ничего общего с человеком, принадлежащим к действительному миру». Заслугой Бауэра явилось обоснование положения о возникновении христианства в недрах греко–римского мира и об исторической и социальной обусловленности новой религии. Несмотря на то что общефилософские взгляды Бауэра были подвергнуты острой критике со стороны основоположников марксизма, тем не менее его работы по истории раннего христианства получили высокую оценку Ф. Энгельса, отметившего, что исследования Бауэра расчистили почву, на которой возможно разрешение вопроса: «Откуда происходят представления и идеи, которые в христианстве сложились в своего рода систему, и каким образом они достигли мирового господства?»

Существенный вклад в решение этого вопроса внес выдающийся немецкий философ — материалист и атеист Л. Фейербах (1804–1872). Свои сомнения в истинности христианской религии Фейербах высказал уже в работе «Мысли о смерти и бессмертии» (1830), где утверждалось, что бессмертны лишь великие деяния человеческого разума, а не отдельная личность. В 1841 г. выходит главный труд Фейербаха — «Сущность христианства», где впервые в истории атеистической мысли были показаны с позиций философского материализма земные корни религии как фантастического отражения сущности человека. «Всякий бог, — писал Фейербах в своих «Лекциях о сущности религии», — есть существо, созданное воображением, образ, и притом образ человека, но образ, который человек полагает вне себя и представляет себе в виде самостоятельного существа».

Немецкий философ связывал возникновение религии с беспомощностью и невежеством первобытного человека, его полной зависимостью от стихийных сил природы. Человек обожествлял все то, от чего он зависел, что казалось ему чуждым и таинственным. Так возникли и культ явлений природы («естественная религия»), и культ человека («духовная религия»). Последняя появляется на более поздней стадии исторического развития как результат превратного выражения чувств, потребностей и стремлений самого человека.

Наряду с психологической, эмоциональной основой религии Фейербах отмечал наличие у религиозных представлений гносеологических корней. Он усматривал их в отрыве мышления от бытия, в развитии абстрактного мышления, таящего в себе возможность отхода от восприятий органов чувств и создания понятий, которые искажают действительность. Именно таким путем и возникает понятие бога — этот центральный пункт всех религий.

Мы находим у Фейербаха попытки раскрыть и социальные причины религии, ее общественную функцию. Так, например, он подчеркивал, что переход от языческой религии (политеизма) к монотеизму связан с возрастанием зависимости людей от своих земных владык, от царской власти. Возвышение монархов обусловило, по Фейербаху, возникновение идеи единого, всемогущего бога.

Большое значение имела критика Фейербахом религиозной морали, разоблачение нравственных принципов христианства. Для того чтобы быть нравственными и праведными, люди не нуждаются в вере в бога, подчеркивал немецкий атеист. Более того, религия является «источником безнравственных действий», «мораль и религия, вера и любовь прямо противоречат друг другу». Особенно резко он отзывался о религиозной нетерпимости и фанатизме, видя в них источник бесчисленных преступлений.

Исторической заслугой Фейербаха было раскрытие внутренней связи религии с идеалистической философией, единства религиозного и идеалистического мировоззрений. С позиций материализма и атеизма Фейербах развенчивает объективный идеализм Гегеля, агностицизм Канта, мистицизм Шеллинга.

Немецкий философ–гуманист мечтал об освобождении человека от пут религии, о торжестве знания. «Никакой религии! — такова моя религия», восклицал он. Основоположники марксизма дали высокую оценку фейербаховскому атеизму, использовали его критику религии в процессе формирования собственных атеистических воззрений. Материализм и атеизм Фейербаха явились одним из теоретических источников марксистского атеизма. Вместе с тем в трудах классиков марксизма содержится всесторонний анализ ограниченности материализма и атеизма Фейербаха. Характеризуя религию как продукт и порождение человека, доказывая, что идея бога есть отчуждение человеческой сущности, Фейербах имел в виду не определенного «исторического» человека, а человека абстрактного. Такой подход к человеку, изолирующий его от конкретных общественных отношений, рассматривающий человека только как природное существо, как биологический тип, получил название антропологического принципа. Именно этот принцип и мешал Фейербаху выявить и раскрыть в полной мере социальные корни религии в классовом обществе, найти и указать действенный путь к освобождению от религиозного дурмана. Преодоление религии мыслилось Фейербахом исключительно путем просвещения масс, распространения образования «по всем классам и сословиям». Немецкий философ–просветитель не дошел до понимания необходимости коренных преобразований общественной жизни, что неумолимо повлекло бы за собой и устранение религиозных предрассудков в сознании людей.

Ограниченность фейербаховского атеизма проявилась и в вопросе о том, есть ли будущее у религии. Решительно отвергая религиозные представления, существование потустороннего мира и сверхъестественных сил, Фейербах ратовал за новую, «разумную» религию — религию любви. По учению Фейербаха, любовь человека к человеку должна вытеснить традиционную религию и стать истинной религией. Будучи идеалистом в понимании истории и отвергая революционный путь переустройства общества, Фейербах пришел к переоценке роли религии, к превращению ее в панацею от всех социальных бед.

Яркую страницу в историю атеистических учений вписали русские революционные демократы — А. И. Герцен, В. Г. Белинский, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов. Особенность их атеистических воззрений в конечном итоге обусловлена той исторической ситуацией, которая сложилась в России в первой половине XIX в.

В тот период в России в недрах феодально–крепостнического хозяйства все явственнее проявлялись новые, буржуазные отношения, обострялись классовые противоречия и классовая борьба. Этот кризис способствовал росту политического сознания передовых слоев русского общества. Революционные, антикрепостнические настроения русского крестьянства нашли свое выражение во взглядах революционных демократов, что обусловило радикализм их воззрений, большую, чем в западноевропейском атеизме, последовательность взглядов. Именно поэтому атеизм русских революционеров–демократов представляет собой высшую ступень в развитии домарксистского атеизма.