Полет орла - Барбара Картленд

— Доброе утро! — резко ответил Этелстан и неохотно добавил: — Ваше высочество!

«Если уж нам предстоит играть в эту игру, — подумал он, — то нужно делать это поубедительнее!»

Он знал, что Хоукинса в отличие от других слуг обмануть не так-то просто, и с опаской оглядел Наталию. Однако волнения его были напрасны: худоба лишила графиню характерных для женщин выпуклостей и плавных изгибов, что же касается лица, то принцы рода Раджпута славились тонкими, изящными чертами. У Наталии был маленький, несколько вздернутый нос, но у многих представителей северных племен были короткие переносицы, а кожа — светлее, чем у южных индусов.

Все эти подробности лорд Этелстан знал, часто бывая в Индии, но вряд ли кто в Тифлисе будет обращать на них особое внимание.

Несмотря на тревогу, лорд плотно позавтракал, заметив при этом, что Наталия ест очень мало. По-видимому, за многие месяцы плена она отвыкла от обильной пищи.

Встав из-за стола, лорд Этелстан скомандовал:

— Пора в путь!

Он уже было направился к своему жеребцу, но в этот момент к Хоукинсу подошел один из слуг и что-то сказал ему. Этелстан подождал.

— К нам приближаются какие-то солдаты, милорд!

Не успел Хоукинс произнести эти слова, как все услышали конский топот. В следующее мгновение перед ними появился русский офицер, сверкая на солнце эполетами и орденами. Лорд Этелстан шагнул ему навстречу; офицер щеголевато отдал честь.

— Вы лорд Этелстан? — спросил он по-английски.

— Да!

— У меня для вас, милорд, послание от полковника князя Давида Чавчавадзе. Он во Владикавказе и хочет знать, не окажет ли ему ваше превосходительство честь встретиться с ним как можно скорее!

Лорда Этелстана ничуть не удивило это приглашение. Он был уверен, что князь Давид где-то поблизости[2] и вместе с Джемал-Эддином ждет результатов переговоров об обмене заложниками.

— Пожалуйста, сообщите князю Давиду, что я немедленно выезжаю во Владикавказ.

— Мы будем сопровождать вас, милорд! Моя фамилия Гагарин, капитан Иван Гагарин.

— Рад встрече, капитан! — сказал лорд Этелстан, протягивая руку. Только сейчас он заметил, что Наталия стоит подле него.

Он понимал, что она сделала это нарочно, но ничего не мог поделать, а только любезно произнес.

— Ваше высочество, позвольте представить вам капитана Гагарина! Капитан — принц Раджпута Акбар.

Заметив удивление капитана, он поспешил объяснить:

— Его высочество едет со мной из Индии. Это его первый визит в Англию.

Лорд видел, что Наталия торжествует. Она победила! Она поставила его в безвыходное положение; ему пришлось принять ее правила игры; первый шаг сделан — и теперь пути назад нет. Он не может от нее избавиться и, как бы ни злился, должен принимать участие в этом обмане, который в случае разоблачения разрушит его карьеру и обесчестит на всю жизнь.

— Приглашение князя, разумеется, распространяется и на ваше высочество, — любезно обратился капитан к Наталии.

— Благодарю, — ответила та.

Через несколько минут они тронулись в путь, оставив слуг сворачивать лагерь.

Владикавказ был типичным гарнизонным городом и торговым центром, соединяющим Россию с Кавказом и закавказскими провинциями. Он славился традиционными базарами, на которых путешественники и солдаты, когда бывали при деньгах, могли купить прекрасные ковры, серебро, слоновую кость, персидские шелка, конскую амуницию, всевозможные пряности. Огромным спросом пользовались кинжалы и другое оружие, украшенное серебром и слоновой костью. Этот оживленный город изобиловал персидскими и русскими банями, клубами, ресторанами, шикарными магазинами и богатыми особняками.

Дом губернатора размещался на горе, возвышаясь над городом. Именно здесь, как узнал лорд Этелстан, остановились князь Давид с Джемал-Эддином.

Капитан Гагарин рассказал, что князь и Джемал-Эддин не разлучались с самого момента приезда в город Джемал-Эддина в начале февраля. Русские пытались сделать для сына Шамиля все, что могли, понимая, что он приносит себя в жертву, отказываясь от привычной жизни ради освобождения пленных княгинь. Его товарищи, офицеры и жители городков, расположённых между Тифлисом и Владикавказом, давали в его честь балы, обеды и приемы.

— А как сам Джемал-Эддин относится к своему возвращению на родину? — спросил лорд капитана Гагарина, когда они ехали по живописной, утопающей в зелени долине.

— Смотря что теперь считать его родиной, — ответил капитан.

Правильность этого замечания лорд оценил, когда увидел Джемал-Эддина.

Юноша был все так же привлекателен и мил, как и в Петербурге, где лорд встречался с ним на светских раутах; только теперь глаза его смотрели гораздо печальнее: в них притаились боль и отчаяние. Сердце Этелстана сжалось от сострадания.

Лорд передал князю Давиду свой короткий разговор с княгиней Анной в Ведено, и теперь ему предстояла беседа с Джемал-Эддином.

Того не оказалось в комнате, и князь Давид заметил со вздохом:

— Я еще никогда не встречал мусульманина, в котором не было бы ничего восточного. Мальчик совсем обрусел и стал европейцем.

— Это видно с первого взгляда, — ответил лорд.

— Больше всего меня восхищает, как он держится: очень просто, не строя из себя романтического освободителя.

Лорд Этелстан знал, что так считают многие в обществе.

Беседуя с князем, лорд невольно наблюдал исподтишка за графиней Меликовой, сидевшей рядом с ним. Пусть она увидит, как во Владикавказе тронуты жертвой, которую приносит Джемал-Эддин за освобождение заложников. Ее поступок не вызовет такого сочувствия!

Не будь он так зол, его бы даже позабавило, насколько графиня была похожа на индийца. Она оставалась незамеченной только лишь потому, что все были заняты Джемал-Эддином.

Обстановка была явно напряженной. Переговоры между Шамилем и русскими еще не закончились.

— Вся беда в том, — с горечью произнес князь Давид, — что я уже передал им сорок тысяч рублей и больше собрать не в состоянии. — С бессильным гневом в голосе он продолжал: — Мне все предлагают обратиться за помощью к царю и правительству, но я не могу просить их платить выкуп за частных лиц, пополняя тем самым казну мюридов!

— Я понимаю вас, — согласился лорд Этелстан, — но все зло не в Шамиле, а в его мюридах. Они осознали свою силу, и в них проснулась непомерная жадность. Деньги для них решают все.

— Проклятые варвары! — воскликнул князь Давид.

Трудно было найти слова, чтобы утешить человека, чья жена и дети вот уже столько времени находились в стане врагов. Письма княгини Анны к мужу, как догадывался лорд, все более и более выдавали ее подавленное настроение, по мере того как бедная женщина теряла надежду на возвращение.