Русско-украинская война - Сергей Николаевич Плохий

Де-юре, подписав указ, Ельцин автоматически лишился всех своих полномочий. Так заявили не только лидеры парламента, но и сам вице-президент Ельцина Александр Руцкой, назвав указ государственным переворотом. Верховный Совет отменил указ, а Съезд объявил президенту импичмент. Руцкой занял место временного президента и назначил собственное правительство, включая нового министра обороны. Вооруженные сторонники парламента попытались захватить телецентр "Останкино", но были оттеснены правительственными войсками, поддерживающими Ельцина.

Министр обороны, генерал Павел Грачев, и высшее командование остались верны Ельцину. Потребовав от президента письменный приказ о входе в столицу и получив его рано утром 3 октября, Грачев отдал приказ своим войскам в Москве. Он лично приказал капитану, командовавшему одним из танков, стоявших на мосту через Москву-реку, нацелиться на офис главы парламента Руслана Хасбулатова. "Это должен быть кабинет Хасбулатова - они все там. Вы должны попасть в это окно. Сможете?" - спросил Грачев. Капитан заверил министра, что сможет. Парламент был обстрелян, его защитники побеждены, а руководители арестованы. Ельцин закрыл десятки политических организаций и запретил выпуск множества газет, включая коммунистическую "Правду".

В телефонном разговоре с президентом Биллом Клинтоном на следующий день Ельцин представил произошедшее как победу демократии. В традициях советского политического дискурса он назвал своих оппонентов "фашистами". "Теперь, когда эти события закончились, у нас больше нет препятствий для проведения в России демократических выборов и перехода к демократии и рыночной экономике", - заверил Клинтона Ельцин. "Фашистские организации, которые активно участвовали в этих событиях, теперь запрещены, так что теперь я чувствую, что все будет хорошо". Клинтон охотно поддержал своего российского союзника. "Вы сделали все именно так, как должны были, и я поздравляю вас с тем, как вы с этим справились", - заявил американский президент.

Нападение на демократию происходило на глазах у Вашингтона и с его публично выраженного одобрения. В частном порядке некоторые американские чиновники поднимали вопросы об отсутствии свободы слова во время избирательной кампании и о "половинчатой конституции", которая обеспечивала "перевес власти в руках главы исполнительной власти". Но на публике представители администрации хвалили Ельцина. Для Клинтона и многих других в США, России и за их пределами Ельцин был не только символом российской демократии, но и ее последней надеждой. То, что было хорошо для Ельцина, было хорошо для России, Соединенных Штатов и самой демократии, так думали в то время.

В декабре 1993 года граждане России проголосовали за новую конституцию, разработанную помощниками Ельцина. "Я не буду отрицать, полномочия президента в проекте действительно значительны", - сказал Ельцин журналисту в ноябре 1993 года. «А что вы хотите? В стране, привыкшей к царям и вождям; в стране, где не сложились четко определенные группы интересов и не определились их лидеры, где нормальные партии едва зарождаются; в стране, где исполнительная дисциплина чрезвычайно слаба, где нигилизм в отношении закона совершенно необуздан - в такой стране можно ли делать ставку только или главным образом на парламент? Через полгода, если не раньше, народ обязательно потребует диктатора. И такой диктатор быстро найдется, уверяю вас. И, возможно, в том самом парламенте».

Ельцин фактически объявил, что Россия не готова к демократии, и представил себя ее спасителем от еще худшего зла - диктатуры. Он выиграл референдум, поддержав новую конституцию на 58 процентов. Это был вотум доверия Ельцину: большинство из тех, кто проголосовал за конституцию, не читали ее проект. Парламентские выборы, прошедшие одновременно с референдумом, показали, что россияне хотели сильной президентской власти без реформ. Реформисты Егора Гайдара, поддержанные Ельциным, получили только 15 процентов голосов. Победителем с 23 процентами голосов стал радикальный националист - фактически неофашист - Владимир Жириновский, возглавляющий Либерально-демократическую партию. Коммунисты, которые теперь практически запрещены, набрали 12 процентов.

Новая конституция резко сократила полномочия законодательной власти и увеличила полномочия президента и исполнительной власти, что имело негативные последствия для политической жизни России. Парламент, никогда не имевший большого влияния в постсоветской политике страны и маргинализированный из-за того, что Ельцин правил указом, теперь был оттеснен на задворки политического процесса не только де-факто, но и де-юре. Борис Ельцин и его помощники считали, что, расширяя президентские полномочия, они спасают не только программу реформ, но и саму демократию от того, что Ельцин характеризовал как неминуемую диктатуру. Но новая конституция создала прецедент для авторитарного правления.

Демократия против реформ

Российский поворот к авторитаризму произошел на фоне резкого экономического спада и объяснялся целым рядом факторов, начиная от ресурсного проклятия, связанного с нефтегазовыми богатствами России, и заканчивая ее "суперпрезидентской" системой правления.

С исторической точки зрения, авторитарный поворот был обусловлен имперским крахом конца 1980-х и 1990-х годов и обусловлен длительной ассоциацией российских масс и элит с сильным государством. Возмущение, вызванное как на народном, так и на элитном уровнях утратой Россией статуса сверхдержавы вследствие фактического поражения в холодной войне, сделало этот поворот более вероятным. Он еще более усилился в результате унижения, вызванного потерей внешней империи в Восточной Европе и внутренней империи в границах СССР. Оккупационные войска теперь были отозваны из Восточной Европы, а многие этнические русские, проживавшие в бывших советских республиках, бежали в Российскую Федерацию. Наконец, попытки Москвы остановить дезинтеграцию Российской Федерации привели к двум войнам против Чечни (1994-96 и 1999-2009), создав крайне милитаризованное российское государство, которое нанесло окончательный удар по демократическому развитию страны.

Экономический спад был еще более выраженным в Украине, где не было аналога богатых месторождений нефти и газа, которые российские власти могли бы использовать для смягчения последствий рецессии. Шестьдесят два процента украинцев в 1995 году оказались за чертой бедности в 21 доллар США в месяц, в то время как в 1993 году в России таких было менее 50 процентов. Но демократия выжила в Украине, несмотря на многочисленные трудности, характерные для постсоветских государств, обществ и экономик. Одной из причин этого было региональное разнообразие Украины и слабость украинского национализма, который в 1990-х годах имел ограниченную региональную привлекательность, что заставило некоторых ученых назвать его «верой меньшинства».

"Украина стала самой конкурентоспособной и демократической страной в Содружестве Независимых Государств (СНГ) в эпоху после холодной войны, пережив четыре смены выборов, энергичные СМИ и повторяющиеся массовые движения за политические перемены", - писал политолог Лукан Вэй в 2015 году, характеризуя украинскую политику как "плюрализм по умолчанию". По его словам, "удивительный плюрализм Украины коренится в неразвитости правящих партий, слабости авторитарного государства и национальных разногласиях между восточной и западной Украиной". «В целом, - продолжил Уэй, - лидеры имели мало возможностей для того, чтобы держать союзников в узде, манипулировать