Желтый бес, или Не играйте в азартные игры - Андрей Ильин

– Спасибо, Андрюша, – улыбнулся Антон. – Только… как бы это сказать… не готов я ещё для Легиона. Ты офицер, тебе проще, а я человек гражданский, мне решиться надо. Не обижайся, ладно?

– Ну, дело хозяйское, – пожал плечами Андрей. – Тебе видней, как лучше.

Он порылся в карманах, достал клочок бумаги, ручку, быстро написал несколько слов.

– Держи! Здесь мои координаты. Если передумаешь, по ним разыщешь меня. Помогу, чем смогу. Только раньше, чем через три месяца, на помощь не рассчитывай.

– Это почему?

– Я ж говорил тебе, в Марокко буду. Это на другой стороне Африки, далеко отсюда.

– А чего легионерам делать в Марокко, если не секрет?

– Воюем с наркобаронами. Эта страна занимает первое место в мире по производству гашиша. От Марокко до побережья Испании через Гибралтар рукой подать. «Дурь» перевозят чуть ли не на моторных лодках. Легион защищает Евросоюз от наркоты, которую производят подпольные заводы на территории Марокко. Местные власти не мычат не телятся с этим делом, потому что сами в гашишном бизнесе завязаны. Вся Северо-Западная Африка была колонией Франции. Вот Европа и поручила Парижу наводить порядок в бывших своих владениях.

– Понятно. А президент доверил это дело Легиону. Верно? – улыбнулся Антон.

– Точняк! И за немалые бабки, между прочим. За кило чистого гашиша легионеру полагается премия в тонну баксов. Только надо доказать, что «дурь» местная, не привозная.

– А это как? – удивился Антон. – По особому вкусу, что-ли?

– По штампу производителя. Или по результатам лабораторного анализа. Гашиш делают промышленным способом, на заводах. К примеру, ведущий производитель героина в Афганистане маркирует свою продукцию штампом со скрещёнными саблями.

– Да ну! – не поверил Антон.

– Правда. Изготовитель «дури», он тоже за базар отвечает. Если с качеством надул, американцы сразу начинают бомбить этот район. Типа, они с терроризмом борются. Козлы, мать их! – сплюнул Андрей.

– Неужели они к этому причастны? Не может быть!

– Не сомневайся. С тех пор, как пиндосы появились в Афгане, производство героина выросло в сорок раз! Десятки тонн упакованного героина на ослах до Европы не дотащишь. Его транспортными «Геркулесами» возят, а бабло в казну. Вашингтону надо отчитываться перед избирателями за расходы на войну, а тут такая экономия! И на карман есть что положить. Да-да, не сомневайся. Ты думаешь, почему они из Ирана в Афган перебираются?

– Ну ты Андрюха, политолог! – рассмеялся Антон. – Всю мировую политику по полочкам разложил.

– А разве я не прав? Ещё Фрейд утверждал, что людьми правит любовь и голод. Ну, первое отбрасываем, остаётся что? Жадность! Вот она-то и управляет государственными чиновниками и владельцами корпораций. Этот мир прост! – взмахнул он руками.

Мотоцикл завёлся, как говорится, с пол-оборота. Двигатель взревел, клубы голубого дыма закрутились над землёй, лязгнула включённая передача.

– Прощай, Андрюха! – крикнул Антон.

Капрал-шеф Иностранного Легиона обернулся, махнул рукой.

– Нет, до свидания! – ответил Андрей и улыбнулся.

Звук мотора медленно гаснет вдали, оседает пыль, поднятая колёсами. Антон забирается в душный салон «Опеля», не глядя поворачивает ключ зажигания. Двигатель старчески кряхтит, но свежий аккумулятор заставляет сбросить сон и мотор оживает.

– Ну что, господин Лыткин, едем обратно? – спрашивает сам себя Антон. – Интересно, нафига? М-да, пока не знаю…

Вернувшись в отель, Антон обнаружил, что его номер занят каким-то чудаком из Украины с женой и тремя детьми. Антона поразил не сам факт поселения в его номер посторонних, а то, что их так много. Администратор пожал плечами – желание постояльца закон для отеля, даже если оно идиотское. С гостями туго, приезжие экономят на всем, особенно на количестве спален. Персонал вынужден соглашаться на все, лишь бы жили и платили. Небольшой пакет с вещами Антону вручил мальчишка-коридорный. Тот самый, которому он показал фигу вместо чаевых в день приезда. Мстительная улыбочка раздвинула узкие губы, глазки сощурились. Худые пальчики медленно складываются в известную фигуру из трёх частей. Для пущей убедительности пацан корчит рожу и шевелит ушами.

– Гадёныш! – беззлобно шепчет Антон и направляется к выходу.

Идти некуда. Антон садится на лавку под жидкой тенью пальмы. Солнце не грызёт макушку, но все равно жарко и хочется пить. « Итак, господин Лыткин, что делать»? – мысленно задаёт самому себе вопрос Антон. Мгновение спустя отвечает: « А хрен его знает»! Возвращаться домой нельзя, он труп, тут Андрей прав. Остаться здесь? Можно, бабок у него… ага, тысяча триста баксов. Можно снять халупу с удобствами на улице и жить с полгода, питаясь финиками и пресными лепёшками. А дальше что? Да и сбесишься тут, в чужой стране, за неделю… Виза заканчивается через два дня, но это мелочи, за зелёные бумажки с рожей Абрама можно продлить. На работу устроиться менеджером в отель? Туристов из СНГ здесь хватает, персонал, знающий русский язык, нужен. Но беда в том, что надо знать и английский, иначе не договориться с работодателем, а с языком Шекспира у Антона облом. « Что называется – приплыл! Блин горелый, что придумать? – размышлял Антон. – Может, вправду наняться в Иностранный Легион? Не все же легионеры парашютисты и каратисты, есть инженерно-сапёрный полк. Буду себе рыть окопы экскаватором. Ну, или строить казармы, дело-то привычное. Завербоваться на пять лет, а там видно будет. Если жить экономно, можно накопить на квартиру… в Бердянске. На московскую хату придётся двадцать лет канавы рыть, всю Африку перекопаю. Тьфу, е… ть»! Невесёлые размышления новоявленного эмигранта прерывает удивительно знакомая фраза на русском языке:

– Господа туристы! Приглашаем вас на захватывающе интересную экскурсию! Вы прикоснётесь к загадкам древнего Египта, увидите знаменитые пирамиды Хеопсы, жуткий сфинкс посмотрит вам в глаза. Вы увидите Город Мёртвых! Вас ждут незабываемые впечатления! Очень дёшево! Всего за…

Вообще-то пирамида Хеопса одна и сфинкс вовсе не производит жуткого впечатления, даже несмотря на расквашенный французским ядром нос. Это все несущественные детали для «руссо туристо», на девяносто процентов состоящих из работяг, которые даже Африку на карте не найдут. Для них что пирамиды, что храм Казанской Божьей матери. Главное – факт поездки «за бугор»! Что б было, о чем рассказать соседям по общаге за бутылкой палёной водки и котлетами, которые жена украла в детском саду. Там она работает няней. «Руссо туристо» почему-то считают, что отдых это, прежде всего, пьянка. И потому начинают «жрать» ещё в самолёте. Если сидит тихо – ладно, стюардесса только брезгливо отвернётся, когда пройдёт мимо. Но некоторым хочется порезвиться. Тогда либо самолёт возвращается обратно, где ужравшегося туриста ждёт родная «ментура», обезьянник и штраф за сорванный полет на лимон. Либо в пункте прибытия встречает местная полиция, которая ничуть не лучше нашей. В итоге опять обезьянник, мордобой и штрафы. Первый за то, чтобы возместить моральный ущерб тамошним копам, второй Родине за потерю престижа. А вот по прибытию на место пить можно, сколько влезет. Это даже поощряется, потому что пьянь деньги не считает, а владельцам отелей только это и надо. Потомственные рабочие и крестьяне ведут себя зарубежом так, как привыкли дома. И потому не стоит удивляться, что популярны заграницей «туры без русских». Конечно, плебеев с деньгами хватает в любой стране, американцы в этом плане обогнали нас давно, у них каждый второй турист просто быдло с бабками. Но о турах без американцев что-то никто не слышал.

Антон удивлённо поворачивается на крики. Неподалёку на раскалённом асфальте дремлет старенький автобус «MAN» довоенной постройки. Рядом прохаживается разбитной малый с мегафоном и бодро покрикивает в микрофон. Некоторые слова трудно разобрать, но общий смысл высказываний классический – налетай, торопись, покупай живопись! Привлечённая восклицаниями зазывалы, к автобусу приближается стайка туристов явно СНГ-овского вида. Гид тотчас убирает мегафон, что-то деловито объясняет. Рассказ сопровождается выразительной жестикуляцией. Приезжие трясут лицами, руки спонтанно лезут в карманы. Баксы сбиваются в жиденькую пачечку и перекочёвывают в нагрудный карман зазывалы. Туристы по одному ныряют в кондиционированный сумрак салона. Через пару минут подошли ещё несколько человек. Процедура охмурения повторилась, нагрудный карман зазывалы раздулся больше.

«Может, и мне съездить, развеяться? – подумал Антон. – Не водку же пить на такой жаре»?

Через минуту он уже сидит в салоне. В автобусе работает кулер на полную мощность, прямо в лицо дует остуженный воздух, отчего пот быстро стынет и кажется прохладной водичкой. Зазывала покричал ещё минут пять, убедился, что желающих больше нет. Входная дверь открывается, в салон кидается жар, но тотчас умирает, отрезанный от внешнего мира. Дверь поспешно возвращается на место, зазывала садится на первое кресло и превращается в гида. Автобус трогается, монотонный голос рассказчика о здешних красотах наполняет салон уютным воркованием и Антон незаметно засыпает. Пассажиры смотрят в окна, оживлённо обсуждают увиденное, дети тычут пальцами в стекла и визгливо сообщают мамашам о замеченных ослах, женщинах в парандже и прочих чудесах. Ничего этого Антон не видит и не слышит. Уставший от дальней дороги, расстроенный полной неопределённостью будущего, он спит. И плевать ему на ослов и баб! Очнулся от того, что прекратилось покачивание и куда-то пропали голоса детей. Разомлевший от сна, как зачумлённый оглядывается. Приглушённые голоса доносятся снаружи. Антон выглянул в окно. Рядом с автобусом сбилась стайка туристов, перед ней стоит тот самый гид с мегафоном и что-то бормочет. Вдали возвышаются неопрятные громады пирамид. У подножия бродят группки людей в ярких одеждах, тут и там стоят осёдланные верблюды. Это местные жители привели свою скотину в надежде немного заработать на любителях верховой езды. До Антона, наконец, дошло, что приехали и экскурсия началась. Его гид решил не будить, руководствуясь принципом: за ваши деньги – любой каприз. В том числе дрыхнуть в автобусе. Антон не любил спать днём, даже если перед этим провёл бессонную ночь. Дневной сон не освежал, а нагружал одурью и тяжёлой головой. Пошатываясь, выпучив глаза и хватаясь руками за спинки сидений, Антон добрался до выхода. Равнодушный «водила», не глядя, ляпнул ладонью по рычагу, дверь распахнулась. Пустыня дохнула плотным жаром. Антон спрыгнул со ступеньки. Не рассчитал высоты, ноги по щиколотки погрузились в горячий песок, ступни разъехались, колени подогнулись и он шлёпнулся в душную пыль потной физиономией. Тихо ругаясь матом и отплёвываясь, вскакивает на ноги. Вокруг серо-жёлтая пустыня, пирамиды, словно гигантские кучи засохшего навоза и люди, глазеющие на «седьмое чудо света». Кривит подбитую рожу сфинкс. Все это великолепие заливает жаром бешеное африканское солнце. Возвращаться в автобус не хотелось и Антон побрёл за «своими». Гид что-то рассказывает, но Антону интереса нет. О пирамидах писано переписано, ничего нового, кроме вранья, все равно не услышишь. Его внимание привлекают верблюды. Неподалёку расположилась группа животных с одним погонщиком. Или дрессировщиком, хрен его знает! Верблюды похожи на громадные войлочные игрушки. Худющие ноги упираются в песок, горбы уныло наклоняются, волосатая змееподобная шея оканчивается ушастой головой. Скоты высокомерно глядят вдаль и меланхолично жуют. У каждого между горбами закреплено седло странной формы, свисает пёстрый коврик с кисточками по краям.