История Германии. Том 2. От создания Германской империи до начала XXI века - Бернд Бонвеч

Утром 16 июня, во время встречи агитаторов СЕПГ со строительными рабочими, директор приказал закрыть ворота стройплощадки. Рабочие решили, что они будут арестованы. Разрушив ворота, несколько сотен рабочих направились в центр города, их количество по мере движения выросло. По пути они призывали начать 17 июня всеобщую забастовку и демонстрацию. У здания правительства демонстранты потребовали отставки Гротеволя и проведения свободных выборов. Другие рабочие направились к штаб-квартире СЕПГ.

Под давлением демонстрантов, политбюро решило отменить увеличение норм выработки, обвинив в случившемся некоторые министерства и «вражеских провокаторов». Однако, эта мера последовала слишком поздно, чтобы остановить волнения. Шествия рабочих и их стычки с полицией продолжались в разных местах Берлина до позднего вечера.

В ночь на 17 июня на собрании партийного актива СЕПГ Гротеволь и Ульбрихт признали ошибки, критиковали «бездушное администрирование» и полицейские меры. Но они одновременно считали, что для ликвидации кризиса будет достаточно массированной пропаганды. Политбюро ЦК СЕПГ сильно ошибалось относительно будущего развития событий, поскольку новость о волнениях в столице распространилась по всей стране, как лесной пожар.

Рано утром 17 июня рабочие на большинстве предприятий Восточного Берлина решили бастовать и направились к зданию правительства. Они прорвали полицейские заграждения и пытались проникнуть в правительственные здания. Народная полиция, служба безопасности и армия были бессильны помешать протестующим рабочим. Поэтому в 10 часов 30 минут советский верховный комиссар издал приказ о переходе всей власти к советской администрации с резиденцией в Карлсхорсте, где находились также Ульбрихт и Гротеволь. В течение часа советские воинские подразделения, используя танки, восстановили контроль над территорией вокруг дома правительства.

Несмотря на объявление военного положения, демонстрации и столкновения с советскими военнослужащими продолжались ночью и в течение нескольких последующих дней. Согласно подсчетам советских военных, 17 июня бастовали 80 из 200 тыс. берлинских рабочих. Более 500 тыс. человек протестовали против режима, против присутствия советских войск по всей стране, иногда разрушая тюрьмы и учреждения СЕПГ. В Галле-Мерзебурге и Магдебурге забастовочные комитеты рабочих на короткое время захватили власть, освободили заключенных и сформулировали политические лозунги, направленные против политики СЕПГ. Число погибших во время подавления этих волнений составило, по разным данным, от 25 до 50 человек, до 300 было ранено. Погибло и 3 функционера СЕПГ. Есть сведения о том, что около 40 советских солдат были расстреляны за то, что отказались от выполнения приказа стрелять в демонстрантов. Арестам было подвергнуто около 16 тыс. демонстрантов и забастовщиков. Всего волнения охватили около 400 населенных пунктов. Советское руководство сочло положение очень серьезным, в Берлин 17 июня в качестве представителя Президиума ЦК КПСС прибыл маршал Соколовский. Советские войска (на территории ГДР было расквартировано шесть армий, насчитывавших около 500 тыс. солдат и офицеров) взяли под охрану важнейшие объекты, чрезвычайное положение было введено в 167 из 217 городских и сельских округов ГДР. Берия по телефону из Москвы спрашивал: «Почему Семенов (Верховный комиссар СССР в Германии Владимир Семенович Семенов, 1911-1992. — Авт.) жалеет патроны?»

Но, по многочисленным свидетельствам, советские солдаты вели себя очень сдержанно, не стреляли в толпу на поражение. В основном по демонстрантам стреляли бойцы народной полиции ГДР. Военное положение в Восточном Берлине было отменено только 10 июля.

События 16-17 июня вызвали кризис внутрипартийного руководства. 21 июня на внеочередном пленуме ЦК министр госбезопасности Вильгельм Цайссер (1893-1958) и шеф-редактор центрального органа СЕПГ газеты «Нойес Дойчланд» Рудольф Херрнштадт (1903-1966) поставили вопрос об отставке Ульбрихта. На заседании политбюро 8 июля специальная комиссия, которая расследовала июньские события, предложила провести перестройку в руководстве партии. Цайссер предложил заменить Ульбрихта Херрнштадтом на посту генерального секретаря.

Казалось, что смещение Ульбрихта было делом времени, но вдруг все переменилось. 9 июля Гротеволь вылетел в Москву, где он и другие руководители стран Восточной Европы были информированы об аресте Берии. Падение Берии подорвало позиции Цайссера, наиболее влиятельного оппонента Ульбрихта. Уверенный в поддержке советского лидера Никиты Сергеевича Хрущева (1894-1971), Ульбрихт перешел в наступление. 18 июля он вынудил Цайссера уйти в отставку. Бывшего министра безопасности и Херрнштадта обвинили в «капитулянтских настроениях», поскольку они якобы предлагали «отдать Восточную Германию Западной Германии». Херрнштадт и Антон Аккерманн (1905-1973) были исключены из партии. За предложение узаконить право рабочих на забастовку был исключен из СЕПГ и арестован министр юстиции Макс Фехнер (1892-1973). Затем последовала широкая чистка партийного аппарата. 60 % членов окружных комитетов СЕПГ оставили свои посты, из них 70 % были первыми и вторыми секретарями. Так исход июньских событий, которые должны были привести к падению Ульбрихта, укрепил позиции генерального секретаря.

Июньские события 1953 г. остались незаживающей раной для партийного и государственного руководства до последних дней режима. Чтобы «партия рабочего класса» не была застигнута врасплох новой угрозой, было увеличено число официальных и неофициальных сотрудников безопасности. В заявлении ЦК СЕПГ об июньских событиях речь шла о «фашистском путче», содержалась неопределенная самокритика, были обещаны изменения, а также продолжение «нового курса». Были предприняты меры по улучшению материального положения граждан. Благодаря советской помощи, в октябре 1953 г. правительство снизило цены на товары в магазинах и увеличило зарплату рабочим и служащим на 10-25 %. СССР отказался с 1 января 1954 г. от оставшейся части репараций, издержки на содержание советских войск были снижены до 5 % государственного бюджета ГДР. Все оставшиеся в советской собственности 33 промышленных предприятия (САО — «Советские акционерные общества») были переданы ГДР. В марте 1954 г. между ГДР и СССР было подписано соглашение о предоставлении ГДР полного государственного суверенитета.

Население ГДР получило горький опыт, осознав, что попытки насильственного изменения существующей системы не принесут успеха до тех пор, пока Советский Союз будет гарантировать режим СЕПГ. Ответом на подавление народного выступления стал рост числа беженцев из ГДР в ФРГ: в 1953 г. бежали около 391 тыс человек, в 1954 г. — 184 тыс., а в 1955 г. — 252 тыс. человек.

Официальная пропаганда и историческая наука в ГДР называли народные выступления «фашистским путчем». В советской историографии они трактовались как «контрреволюционный путч», который был подготовлен при участии западногерманских и американских правящих кругов. После 1991 г. доступ историков к ранее секретным архивам стал более широким, что способствовало появлению в российской историографии более объективных, лишенных политизации, интерпретаций июньских событий 1953 г.

По мнению большинства современных российских германистов, главной причиной июньского кризиса стали серьезные просчеты и ошибки как советского, так и восточногерманского руководства, совершенные еще при жизни Сталина. Дестабилизации ситуации во многом способствовали также волюнтаристские действия Ульбрихта, которого, по мнению А. М. Филитова, поддерживали и некоторые влиятельные советские политики. Большинство историков полагает, что введение военного положения советскими военными властями было продиктовано необходимостью для СССР выполнить свои обязательства по четырехсторонним соглашениям, чтобы обеспечить порядок и спокойствие. Осторожное поведение западных держав в дни волнений в Берлине позволило советским военным быстро локализовать беспорядки и свести до минимума количество жертв. Одновременно подчеркивается, что было бы неверно недооценивать подрывные действия против ГДР, исходившие от ФРГ и Запада в целом.

Среди российских историков практически никто не сомневается, что случившееся в июне 1953 г. было не более чем волнениями и беспорядками. Пожалуй, подобную трактовку можно считать наиболее важным, принципиальным расхождением с оценками как западногерманской, так и современной немецкой историографии.

В западногерманских исследованиях, начиная с 1960-х гг., события 17 июня 1953 г. обычно оценивались как «восстание рабочих». После объединения Германии многие исследователи стали говорить о «народном возмущении», «народном восстании» или даже о «провалившейся революции».