«Профессор накрылся!» и прочие фантастические неприятности - Генри Каттнер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дальше ждать не имело смысла – итог был ясен. Каллистер поглядел в аквариум, и уголки его губ чуть приподнялись в довольной улыбке. Он знал: к утру от Пендергаста ничего не останется.
На пороге лаборатории Каллистер задержался, сам не ведая почему. Его беспокоило какое-то смутное предчувствие. Но биолог стряхнул его и отправился выпить перед сном бренди с содовой. Молча поднял бокал за Пендергаста – вернее, в память Пендергаста.
– Все совершенно логично, – пробормотал он. – Высшие организмы всегда одерживают верх. И это, конечно же, правильно.
Каллистер потушил сигарету и улегся в постель. Сны ему снились приятные. Хотя, знай он, чтó в это время творилось в камере, спал бы не так безмятежно.
Какое-то время там ничего не происходило. Было абсолютно тихо. Проникающие сквозь пластиковый потолок невидимые лучи падали на существо, которое когда-то было Сэмом Пендергастом. Бесформенное тело лежало на дне аквариума, не шевеля рудиментарными плавниками и хвостом; только жабры слегка подрагивали в такт дыханию.
А потом оно начало меняться.
Плавники уменьшились и исчезли, и существо окончательно лишилось каких-либо отличительных черт: у него не было глаз, ведь ему незачем было смотреть; не было и легких, ведь незачем было дышать. Оно уменьшилось и внезапно обрело подвижность. Теперь на дне аквариума искала еду амеба.
Но и эта фаза длилась недолго. Организм перестал кормиться и сделался невидимым для невооруженного глаза. Он превратился в вирус, в базовый носитель жизни – не организм даже, а просто набор атомов.
Бывший Сэм Пендергаст дошел до самого дна эволюции. Вернулся туда, откуда с таким трудом выкарабкивался человек. Назад к неведомому внеземному началу.
Казалось, в камере никого нет. Голые стены, тишина, стерильность, ни звука, ни движения. Но излучение все еще проникало через потолок.
И что-то начало происходить.
Крошечное, но чрезвычайно важное изменение. Казалось бы, абсолютно нелогичное событие. Пендергаст начал путешествие в обратную сторону. Ведь на камеру все еще воздействовало излучение, которое запустило процесс регресса.
А произошло просто-напросто вот что: в аквариуме снова появилась амеба.
Лишь несколько минут она оставалась неизменной, а потом на ней образовались чувствительные к свету пятна; в мощный микроскоп уже можно было бы разглядеть крошечные зачатки пищеварительного тракта. Амеба отрастила ложноножки, которые не втянулись обратно.
У существа появились плавники, хвост, а также жабры. Оно росло и менялось на глазах. Оно… возвращалось!
Через час это уже была ганоидная рыба. Еще через час – крошечная чешуйчатая рептилия. Тело стремительно трансформировалось в плавильном котле эволюции. Чешуя сменилась другим средством адаптации – шерстью.
Теперь это было сумчатое.
Ночь тянулась и тянулась, фантастическая ночь, полная невероятных событий: организм, который когда-то был Сэмом Пендергастом, вновь карабкался по лестнице эволюции. Теперь он походил на лемура.
Но эта фаза закончилась практически сразу. Развился питекантроп – почти мгновенно он стал прямоходящим. И вот уже посреди камеры сидит на корточках обезьяноподобное существо с закрытыми глазами. Его тело выворачивает и сотрясает страшная сила. Пилдтаунский человек, кроманьонец, Homo sapiens…
А излучение все лилось через потолок. Постепенно, почти незаметно началось другое преображение. Превратившись в человека, существо на этом не остановилось.
Но теперь умственные изменения значительно превосходили физические, хотя любопытные внешние трансформации тоже имели место. Тело вытягивалось миллиметр за миллиметром, пока не достигло двух метров в высоту. Развились коленные и локтевые суставы: их строение напоминало шарниры.
На лбу чуть выше бровей открылся третий глаз, он располагался вертикально и вместе с остальными двумя образовывал треугольник. Новый эволюционный признак, занимательное проявление шишковидной железы.
Были и другие интересные изменения. К примеру, существо обладало телепатическими способностями. Его разум представлял собой совершеннейшее мыслительное устройство, какого не было на Земле миллионы миллионов лет.
Супермен поднялся на ноги. Его мозг начал обрабатывать информацию.
Гигант подошел к двери, и тело автоматически перестроило свою структуру, набор атомов – саму суть материи. Физические изменения произошли так естественно, что он даже не обратил на них внимания.
Он просто-напросто шагнул сквозь дверь, не открывая ее. Коридор был залит холодным лунным светом.
В мозгу возникали все новые схемы. Существо начинало что-то понимать. Но это происходило крайне медленно и давалось с трудом. У него не было памяти – только разум.
Разум супермена.
По чистой случайности гигант наткнулся на лабораторию. Он долго стоял, вглядываясь, ведь темнота не представляла никакой проблемы для его ночного зрения. А потом двинулся вперед.
На рассвете Каллистер проснулся, но как будто не до конца. Его охватило странное ощущение: словно он все еще спит, но кто-то залез ему в голову и осторожно высматривает что-то, ищет в мозгу, который сам же и погрузил в гипнотический транс. Целую вечность Каллистер лежал, охваченный этим тусклым полусном-полуявью.
Внезапно все закончилось. И в ту же секунду Каллистер полностью пробудился. Открыл глаза, уселся в кровати и с удивлением заметил, что за окном ярко светит солнце. Как странно! Вот уже много лет он не просыпался так поздно. И кошмары ему никогда не снились.
Нахмурившись, Каллистер позвонил в колокольчик. Но Томми не явился. Тогда биолог разыскал халат и тапочки, побрызгал в лицо холодной водой и отправился на поиски филиппинца. Возле двери в лабораторию он замер: изнутри доносились странные звуки. Какого черта! Неужели Томми сунулся на запретную территорию?
В ярости Каллистер распахнул дверь, шагнул вперед и с ужасом осознал увиденное. Он резко остановился, сердце прихватило. Лаборатория изменилась!
Появилось какое-то новое оборудование – совершенно незнакомое. Светящийся куб в углу – возможно, реторта. Рядом лежат инструменты: микроскопы, осцилляторы и тому подобное. Посреди комнаты стоит наполовину собранная машина загадочного предназначения, производящая впечатление чего-то парадоксально простого и одновременно сложного.
Но замер Каллистер потому, что увидел обнаженного трехглазого человека, который с этой машиной работал.
Мгновенно почувствовав опасность, биолог отпрыгнул в сторону и рванул на себя выдвижной ящик. Пальцы сомкнулись на пистолете. Шероховатая рукоять успокаивающе холодила руку. Каллистер резко развернулся, но трехглазый даже не посмотрел в его сторону.
– Кто ты, черт подери, такой?! – рявкнул Каллистер, прицеливаясь. – По-английски понимаешь?
Гигант так и стоял, повернувшись к нему своей мускулистой спиной, но в разум Каллистера проникла мысль, и он невольно вспомнил утренний сон. Сначала будто молния сверкнула в темноте, а потом мозг застыл, словно… словно кто-то стиснул его.
Положи оружие, прозвучало в голове.
Напрягая волю, Каллистер попытался воспротивиться, но, сам того не желая, вернул пистолет на место
