Безумные сказки Андрея Ангелова. 2021 год - Андрей Ангелов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Халюкин, на удивление, не совершал должностных преступлений, пользуясь служебным положением. Несмотря на серьезный вид — был душкой и хохотунчиком.
Бутербродов жил в коттедже, построенном на двух хозяев. Откликаясь на звук клаксона — он вышел из квартиры, похлопал по капоту автомобиля:
— Минуту!
Врач нёс пакет с тесёмочными ручками. Он проследовал ко второй половине коттеджа, позвонил в дверь. На пороге возникла сухонькая старушка с седым пучком волос на голове, и живыми серыми глазами.
— Доброе утро, Елена Сергеевна, — поздоровался доктор.
— Здравствуй, Андрюша.
Бутербродов подал ключи:
— Позаботьтесь о Кысе, как договаривались.
— У меня там рыбки немного есть, — ответила старушка, беря связку, — не беспокойся.
— Вы его не балуйте, Елена Сергеевна. И так скоро в дверь не пролезет, — попросил врач. — Я молоко в холодильнике оставил. До вечера.
— Счастливо…
Андрей Васильевич направился к синей машинке. В калитке столкнулся с девицей в очках и с двумя косичками-хвостиками. Хрупкая. Маленькая попа, костлявые плечи, грудь почти не видно. В платье из ситца, до колен. В кедах. В руках хозяйственная сумка, в синих глазах — манера. В целом, модельный облик, — если не брать во внимание «колхозный» вид.
— Здравствуйте, Андрей Васильевич, — девица, несмотря на рост в 170, смотрела на врача снизу вверх.
— Привет, Юлька, — улыбнулся Бутербродов. — Куда носила свои прелести в выходной день, да ещё с утра пораньше?
— За хлебом посылала бабушка, — девица не подхватила игривый тон, смотрела строго. — Это за Вами? — мотнула головой на машинку.
— За мной, Юлька, за мной.
— И куда Вы? — безапелляционно выспрашивала особа в очках.
— На шашлыки, Барин пригласил.
— Точно Барин? — Юлька дырявила врача взглядом. — Я ему позвоню.
— Я человек свободный, — подмигнул доктор. — Или ты беспокоишься о моей целомудренности?
— Я беспокоюсь о себе, — просто ответила девица. — Вы должны быть чисты, когда станете моим мужем. В последующем у нас должны появиться здоровые дети.
Андрея Васильевича не обижали претензии соседки, он к ним привык и относился с юмором.
— Ты же знаешь моё отношение к браку… — усмехнулся Бутербродов. — Не за что и никогда. Не женюсь даже на тебе — будущей звезде лучших китайских подиумов, без сомнения…
— Я тоже пока не собираюсь связывать себя с Вами узами брака. Через два года я закончу Медакадемию, Вы к этому времени дослужитесь до заместителя главного врача, финансово окрепнете, а я стану работать. Тогда мы и создадим полноценную семью.
— В любовь не верю. Верю только в секс, именно он спасёт наш милый мир, — подмигнул доктор. — Привет, Юлька! — он заспешил в машинке.
— Вот увидите, будет так, как я сказала, — убеждённо заметила соседка вслед.
* * *
— Ты когда женишься, исследователь женского начала? — встретили врача Халюкины, наблюдавшие сценку через лобовое стекло.
— Очкарику привет, — проигнорил вопрос Бутербродов, залезая на заднее сиденье авто. — Алисе персонально…
— Привет, привет!.. — машинка тронулась.
— Мужчина без женщины всё равно, что танцор без причинного места, — не отставал прокурорский. — Вроде всё на месте, а ничего не мешает, — и сам же коротко заржал.
Несмотря на то, что смех никто не поддержал — обстановка осталась ровной. Так всегда, когда в обществе «все свои».
— Я понял. Вы меня хотите поймать на совращении малолеток, — заявил доктор. — Антохе палок не хватает для раскрываемости, да?
Риторические вопросы принято не замечать. В кругу друзей так повсеместно. Машинка неспешно катилась по городку. Андрей Васильевич закурил, открыл фортку.
— Она тебя любит, это видно, — серьёзно молвила Алиса. Муж согласно кивнул.
4. Книга проснулась
Половину кабинета Барина занимали диван, четыре кожаных стула и письменный стол. Шкаф с книгами облюбовал другую половину комнаты. Мебель отсвечивала современной лакировкой и отделкой стразами. Из стены хмуро торчал камин образца восемнадцатого века. Сквозь стрельчатые окна осеннее солнышко посылало искренние улыбки.
— Ну, этих баб! — сказал Барин, разливая алкоголь. — Взяли, парни!
— Поздравляем! — попеременно ответили Халюкин и Бутербродов, чинно беря рюмки.
Трое верных друзей стояли вокруг стола и пили коньяк. Незадолго до попойки они встретились у ворот отреставрированного особняка и совершили экскурсию по дому. Заглянули и на кухню, где занимались резкой-чисткой-жаркой Ириша и Алиса. Чуть поболтали о разной насущной ерунде, а потом Барин заговорщицки мигнул ребятам, и потянул их на выход.
— Шуруйте в сад и делайте шашлык! — тут же среагировала Ириша. — С коньяком успеете.
— Эй, Халюкин!.. — многозначительно поддержала Алиса. И указала ухоженным перстом на большой железный бачок в углу. Сто процентов с маринованным мясом.
— Да мы… — смущенно протянули двое верных друзей.
— Барин, ты мне обещал библиотеку показать, — среагировал третий верный друг.
— Тоже мне библиотека, три полки рухляди, — фыркнула Ириша.
— Дед их всю жизнь собирал! — горячо (но без особого энтузиазма) не согласился Барин. — Некоторые книжки ровесники этого домика, между прочим…
— Я лишь повторила твои собственные слова, — усмехнулась Ириша в сторону мужа.
Девочки ещё немного «повыносили мозг», но отпустили друзей «на стопочку». Впрочем, врачу на минутку пришлось задержаться:
— Андрюх, — окликнула Ириша. — Ты знаешь…
— …что твоё половое достоинство должно ублажать законную жену, а не шалав, — согласно кивнула Алиса.
— Хоть кто-то думает о моём достоинстве, — подмигнул врач и удалился.
— Сегодня двоюродная сестра приезжает в гости, познакомлю, — закончила мысль Ириша. Услышал Бутербродов последнюю фразу или нет — для девочек так и осталось загадкой.
Доктор поднял стопку, понюхал алкоголь. Размыслил: пить или не пить. И услышал:
— Эй, Бу, вон твой сюрприз. Как ты уже догадался, но тем не менее…
Двое верных друзей уже накатили. Прокурорский задумчиво жевал лимон, а бизнесмен показывал врачу на книжный шкаф. Андрей Васильевич отставил стопку. Три полки были заставлены книжками разного размера и вида. Бутербродов наугад вытащил одну:
— «Сказание о земле Сибирской», — открыл, удивлённо присвистнул, — тысяча девятьсот первый год выпуска.
— Обещаю подарить любую книгу. Как библиофилу.
— Библиофил — это ценитель и собиратель редких книг, — ни к кому не обращаясь, как бы разговаривая сам с собой, вымолвил прокурорский.
— Выбирай, друг, — Барин развязно хлопнул Андрея Васильевича по спине и отошёл к столу, стал разливать по второй.
Ценитель редких книг в раздумье провёл пальцами по ряду корешков. Выбирая, какой именно томик взять. Один из корешков завибрировал под пальцами, переливаясь зелёными полосами… Бутербродов озадаченно нахмурился и аккуратно вытащил книжицу с полки. Чёрная обложка замерцала изумрудным переливом ещё ярче!
— Чёрт возьми! — удивился библиофил и открыл книжицу. Так-так-так… Страницы испещрены непонятными значками.
— Ни буквы, и… не иероглифы, — Андрей Васильевич вовсю глядел на изумрудное мерцание. — Ну и фейерверк.
По чреслам разлилось нетерпеливое волнение. Такое чувство, когда видишь и хочешь девушку на первом свидании. В ушах вдруг зазвучали сладострастные женские стоны… На плечо врача легла рука Барина:
— Нашёл эксклюзив?
Фейерверк со стонами испарились.
— Что за книга!? — Андрей Васильевич показал томик.
— Хрен не ведаю! — размашисто изрёк Барин. — Я тут грамотно всё расставил, но не изучал… Библиотека мне нужна для престижа, статуса… ну, знаешь.
— Книга не имеет ни начала, ни конца… — возбужденно говорил Бутербродов, листая томик. — И даже названия нет. Сплошные ровные ряды тарабарских значков. Видишь?
— Вижу! — покивал Барин без особого интереса. — Берёшь её?
— Похоже на зашифрованные записи, — ценитель редких книг щупал страницы. — Чем-то похожим писали древние алхимики и члены масонских лож. Заметь, книга рукописная, а обложка и листы, будто из магазина.
— Возможно, грамотная самоделка, — зевнул Барин. — Кто-то купил бумаги, исписал её абракадаброй, понятной лишь посвящённым, взял обложку и всё аккуратно склеил. Быть может, дед сам… — хозяин дома замялся и… интимно шепнул: — Знаешь, мой дед был чокнутым!
— Не знаю, но верю, — по инерции ответил библиофил.
— Ребята, коньяк стынет! — раздался голос прокурорского, он разливал по третьей.
По законам жанра на пороге кабинета возникла Ириша с большим разделочным ножом в руке:
— Листья клёна облетают с ясеня… — проворчала она. Забрала бутылку со стола, выпила одну
