Полковнику нигде… - Вад Капустин

Шовинистически обозвав начальника полиции, ведущего свою родословную от каких-то травоядных, безмозглым старым козлом, Натэль Баль Монт вышла на шумную альтаирскую улицу.

Девушку обуревали незнакомые доселе чувства. Балеанка вдруг поняла, что влюбилась в государственного преступника, которого предстояло доставить на место казни. А он взял и пропал. Баль-Монтана ухитрилась упустить преступника и любимого, опозорив благородную кровь и высокое офицерское звание, и при этом унизив себя как женщину.

От мрачных размышлений балеанку отвлек подозрительный тип, в течение приметно получаса следивший за ней в форме розового облака. Форма наблюдателя девушку не волновала. Она знала, что главное в человеке — содержание, но, увы, судить о нем можно было только по поведению.

— Наркоторговец. И поставщик сексуальных рабов! — почти угадала балеанка намерения Предтечи и хладнокровно приготовилась к отпору, сжав рукоятку карманного деструктора. Она резко свернула за угол и замерла за полупрозрачной скульптурой, дожидаясь приближения преследователя, и когда озабоченный Бромаву поспешно выплыл из-за угла, смело приблизилась к нему.

— Чего тебе надо? — Монт-Ана всегда предпочитала атаковать первой.

— А могу тебе помочь! — любезно предложил уличный барыга.

— В твоих услугах не нуждаюсь, — брезгливо бросила успокоившаяся балеанка, собираясь удалиться.

— А как насчет Баль-За-Мина? Я знаю, где он, — забросил приманку Грезаурыл Бромаву. — Могу отвести к нему немедленно. И поспособствую в похищении.

Чертовски привлекательное предложение в ее положении! Предложение заинтересовало девушку.

— И что ты за это просишь? — презрительно смерив взглядом жалкого (как она полагала) галактического уголовника, спросила гордая аристократка, подсчитывая свои не слишком значительные финансовые резервы. Ответ успокоил ее и немного озадачил.

— Денег не надо, — обрадованно объяснил предтеча. — Пообещай мне разрешить использовать твою психокопию. (Точно маньяк. Измываться будет. Над психокопией, — поняла девушка). Поклянись, что добровольно предоставишь ее в нужную минуту.

— Не прямо сейчас? — удивилась странным условиям договора потенциальная жертва сексуального маньяка.

— Когда будет нужно, я скажу. Клянись!

Этот был ловкий ход. Поставленная в безвыходное положение Натэль поклялась памятью рода. Нарушить свое слово балеанская аристократка не могла.

Тем же вечером, несколько часов спустя после заключения договора, Баль-Монтана с помощью звездного сеятеля пробралась в хорошо охраняемый особняк известного литературного критика. В библиотеке все еще горел свет. Там, удобно устроившись в кресле, молодой поэт увлеченно читал какую-то книжку.

Шагов Мирча не услышал, зато оглушивший его удар по голове рукояткой бластера почувствовал очень хорошо. В бессознательном состоянии он был доставлен на космический корабль, полностью подготовленный к полету на Баль.

Прибыв несколькими мгновениями позже, Андрей и двое собачников, ведомые Регулом, обнаружили на месте преступления только недочитанный роман Стивена Кинга. До конца несчастному поэту оставалось прочитать буквально десяток страниц.

Андрею очень хотелось взять книгу с собой — как приманку, но друзья не позволили ему покуситься на чужое имущество. А потом стало поздно. На месте преступления появился хозяин особняка.

Не жадный в общем-то огневик никогда никому не давал книг из своей библиотеки.

— Книгу не дам! Найдете друга, возвращайтесь, всегда пожалуйста, почитаете здесь, на месте! Приходите в любое время. Для Баль-За-Мина и его друзей мои двери открыты. Совершенно замечательный молодой человек! — на прощание яркими цветовыми вспышками с запахом базилика и сирени просигналил опечаленный трагическим исчезновением литературный критик.

Замечательный молодой человек! Андрей тоже так подумал. Ему хотелось добавить к этой характеристике Мирчи очень многое, но он сдержался. Исчезнуть за пару минут до прибытия спасителей — это было так в стиле поэта Баль-За-Мина! А его странная дружба с огневиком поражала воображение.

Штефырца никак не мог понять, что объединило и сдружило этих двух диаметрально противоположных разумных существ. Такой высокой оценки от критика Ох-хо удостаивались немногие.

Учуяв свежий след, Регул резко потянул собачников за собой, потом, сорвавшись с поводка, устремился вперед. Друзья ринулись вдогонку. След привел их в космопорт.

Стартовая площадка была пуста. Допрошенные автопогрузчики сообщили, что оттуда несколько минут назад стартовал балеанский катер.

Растерянно оглядевшись по сторонам, Андрей увидел неподалеку знакомый корабль, с сверкающей надписью на универсальном, которая гласила: «Спасите женщину!» Рядом с кораблем, зачем-то держа ведро воды в острых зубах, стояла капитан Маделин.

Андрей попросил о помощи:

— Мирчу украли! В смысле, Баль-За-Мина! Неизвестно кто. Вот только что взлетел корабль!

— Неизвестно кто? Ясно все. Бабы! — грубовато отозвалась старая пиратка, не понаслышке знавшая о грозной романтической репутации поэтов. — Кто же еще? К Мир-Чабу иди. Он тут, на Альтаире. Скажи, я послала.

— Вдруг и впрямь какая-то эгоистка украла? Ревнивица? — заподозрил Штефырца, беспрестанно ломавший голову над загадкой похищения. Он никак не мог понять, кому в галактике мог так срочно понадобиться поэт. — Индивидуалистка какая-нибудь. Жениться хочет заставить! — пришла в голову страшная догадка. — А может, влюбилась просто?

Дракон невольно улыбнулся наивности незадачливой похитительницы. Она допустила грубую ошибку. Мирча унаследовал от отца патологическую неприязнь к моногамному браку, сильно укрепившуюся в процессе общения с матерью. А кроме того, хотя поэт легко поддавался убеждению и не был жесток, женитьба на женщине, оторвавшей его от чтения Кинга, казалась совершенно невероятной.

Кому, как не Андрею, было знать, насколько неприятным мог стать покладистый студент, когда ему мешали читать.

— Жениться? Да он скорее даст себя убить! — эта мысль очень расстроила молодого дракона. Трагический исход похищения казался наиболее вероятным. Тем более нужно было спешить. Андрей бросился на поиски решуллианского космонавта.

Мир-Чаб охотно согласился помочь. Но метания по кабакам и космодромам в поисках молодого капитана отняли драгоценное время. Регул в космосе след взять не смог. Не помогли и корабельные детекторы. Казалось, шансов найти поэта не оставалось.

В роковое мгновение перед отчаявшимся Штефырцей, тупо глядящим на пустой экран, воздух сгустился, приобретая слабый красноватый оттенок. Прямо посреди корабельного салона медленно материализовалось существо неизвестной Андрею расы. Через несколько минут оно превратилось в плотное клубящееся облако яркого, довольно-таки неприятного розового цвета.

Андрею Штефырце Грезаурыл Бромаву поставил те же условия, что и Баль-Монтане.

— Я помогу тебе найти друга. Взамен мне нужна только психокопия твоего биополя, по первому требованию. Для тебя ничего не изменится. Ты даже не почувствуешь! — уверял обеспокоенного Андрея навязчивый спаситель. — Клянись!

Дракону ничего не оставалось, как согласиться. Он неохотно поклялся, мысленно проклиная не вовремя пропавшего Баль-За-Мина.

На экране корабельного штурмана немедленно вырисовался маршрут балеанского корабля. Звездный сеятель, не задумываясь, предал «облагодетельствованную» балеанскую аристократку. В вопросах размножения у него были другие приоритеты.

Корабль регуллианского пирата на максимальной скорости рванулся в погоню за похитительницей, но догнать ее в космосе было мало надежды — время было упущено. Оставалась только возможность отбить у нее поэта на планете.

— Желаю успеха! — сказал, медленно становясь прозрачным и исчезая, Грезаурыл. — На Бале встретимся! — Его слова немного удивили Штефырцу. Андрей еще не знал, что Сеятель неплохо видит не только настоящее, но прошлое и вероятное будущее.

Глава пятнадцатая

Мечты сбываются

«Чем больше женщину мы любим,Тем меньше…. хм?»

Записка была написана женским почерком. Незнакомым. И пахла духами. Сладковатыми, немного приторными, с едва уловимой горчинкой. Необыкновенно приятный, запах вызвал в памяти поэтическую строчку, когда-то больно зацепившую душу — «Измены фимиам». Что-то восточное.

Аурел нервно огляделся по сторонам. Киприаны нигде видно не было. И бывшая жена предпочитала совсем другие духи, более резкие. И почерк был не ее. Какие духи предпочитала Азарис, Бром не знал, но это было неважно: вряд ли принцесса стала бы писать ему по-молдавски.