В тени регулирования. Неформальность на российском рынке труда - Коллектив авторов

Ключевой вопрос, вокруг которого строится данная глава, связан с анализом взаимосвязи между принадлежностью работников к неформальному сектору и субъективным социальным положением. Этот вопрос может быть по-разному переформулирован и уточнен. Является ли неформальная занятость своеобразным стратифицирующим механизмом, формирующим социальную структуру нашего общества? Означает ли попадание в этот сегмент рынка труда принадлежность к менее (или более) привилегированным социальным группам? Если да, то в чем это проявляется? Наконец, вызывает ли переход через условную «границу», разделяющую формальный и неформальный рынки труда, соответствующие изменения в социальном самоощущении? Это, по сути, один и тот же вопрос, за которым идут многочисленные вопросы-следствия, касающиеся взаимосвязи между (не)формальностью на рынке труда и субъективным социальным статусом людей.

Понятие субъективного социального статуса является новым для этой книги. Так в данной главе будут обозначаться самооценки индивидами своего положения в социальной иерархии, отображаемой с помощью набора соответствующих шкал. Субъективный социальный статус формируется под воздействием целого комплекса различных экономических, социально-демографических, профессиональных и ценностных характеристик. В свою очередь, восприятие индивида себя на том или ином уровне шкалы (т. е. человеком «первого» или «второго сорта») может влиять и на его поведение в различных сферах [Lindemann, 2007], а увеличение численности людей с низкими оценками собственного социального положения ведет к росту социальной напряженности и конфликтности в обществе. Показатели субъективного социального статуса до сих пор практически не использовались в исследованиях неформальной занятости, и мы постараемся исправить это, на наш взгляд, упущение[174].

Научная литература дает различные оценки неформальной занятости. С одной стороны, она является социально-уязвимой, часто сопряжена с плохими условиями труда, низкой зарплатой и нестабильным положением. В этом случае можно ожидать снижения самооценок социального статуса. С другой стороны, она может быть добровольным выбором, обеспечивать сопоставимый или даже более высокий доход, большую автономию, гибкий график работы, возможность начать предпринимательскую деятельность. Такая занятость может повышать субъективный статус, создавая у работника ощущение относительного благополучия. Возможен и третий вариант, когда между неформальным положением на рынке труда и самоидентификацией внутри социальной стратификации отсутствует какая-либо значимая связь.

Использование самооценок социального статуса позволяет подвергнуть альтернативному тестированию гипотезу о том, что деление на неформальную и формальную занятость в России сопряжено с формированием системы социального неравенства, а также может рассматриваться и как дополнительный косвенный тест на проявление сегментации на рынке труда.

Если работники могут выбирать среди разнообразия рабочих мест, стремясь максимизировать суммарные выгоды и руководствуясь при этом своими предпочтениями, то сегментация рынка труда отсутствует. Если же попадание в сектор неформальной занятости определяется институциональными или социальными (например, стигматизация национальных или этнических групп) условиями, то влияние конфигурации рынка труда на структуру общества может оказаться весьма значительным. В таком случае неформальная занятость оказывается укорененной в социальной ткани общества, аккумулируя в себе определенные категории населения, которые будут занимать схожие позиции в социальной структуре общества. В последнем случае попадание в неформальную занятость из формальной может быть расценено как нисходящая мобильность и демотивировать их социальную и трудовую активность, способствовать дальнейшей маргинализации.

Традиционная оценка последствий неформальности для работников основывается на сравнении величин доходов в соответствующих состояниях (об этом речь шла в предыдущих главах). Однако данный подход имеет свои ограничения. И дело не только в том, что доходы неформально занятых плохо регистрируются. Важнее то, что качество трудовой деятельности и жизни в целом не сводится только к денежным индикаторам оплаты труда. Сфера труда во многом определяет положение индивида в социальной структуре в современном обществе, а потому имеет смысл расширить анализ за счет включения в него субъективного социального статуса.

Итак, основная цель данной главы заключается в анализе связей между (не)формальным положением работников на рынке труда и их субъективным социальным статусом. Для этого мы рассмотрим, как различные состояния на рынке труда влияют на соответствующие самооценки и проанализируем, вызывает ли смена статуса формальности/неформальности изменения в них.

Раздел 10.2 будет посвящен рассмотрению субъективного социального статуса как инструмента анализа социальной стратификации. Следующий раздел представляет краткий обзор исследовательских подходов к изучению социальных последствий неформальной занятости и основных результатов проведенных эмпирических исследований. Раздел 10.4 содержит описание эмпирической базы исследования, отобранных индикаторов и методологии исследований. Далее следует анализ динамики средних самооценок социального статуса работников на протяжении 2000-х годов. В разделе 10.6 представлен более подробный эконометрический анализ влияния статуса занятости на социальные самооценки работников. В разделе 10.7 подводятся итоги исследования.

10.2. Что такое самооценки социального статуса?

Исходная гипотеза в рамках данного исследования заключается в том, что деление на формальную и неформальную занятость в России дифференцирует работников по субъективному социальному статусу. Согласно ей, неформальные работники будут отличаться более низким уровнем самооценок социального статуса на фоне более благополучных представителей формальной занятости. Тем самым неформальность на рынке труда выступает стратифицирующим (и «понижающим») механизмом, «разносящим» индивидов по разным ступеням социальной лестницы, но расположенным ниже базового уровня для формальных работников.

Но что такое субъективный социальный статус в инструментальном смысле? Это условный конструкт, отражающий восприятие индивидом собственного места в социальной иерархии [Jackman, Jackman, 1973]. Он характеризует положение индивидов в обществе и широко используется при изучении социальной стратификации (см., например: [Laumann, Senter, 1976]), предоставляет важную информацию о социальной структуре и социальной динамике, которая не исчерпывается сухими характеристиками денежных доходов и материального благосостояния. Так, люди, оценивающие свое социальное положение определенным образом, в своем поведении зачастую следуют тем практикам, которые оказываются принятыми среди представителей схожего с ними социального статуса. Такие практики из самых разных сфер (круг общения, потребление определенных товаров и услуг, способы проведения досуга, выбор образования для детей) образуют их стиль жизни и, в свою очередь, влияют и на электоральные предпочтения, восприятие легитимности экономической системы (см., например: [Della Fave, 1980]).