«Я буду жить до старости, до славы…». Борис Корнилов - Борис Корнилов

Надо сказать, что в Крыму маму навещали ее друзья по «прошлой жизни». Эту возможность давало соседство с Домами творчества: писателей в Ялте, ВТО — в Алупке (потом ВТО тоже переместился в Ялту).

Из «Воспоминаний» М. Довлатовой (Нева. № 2. 1972):

«В тот месяц в Ялтинском доме [творчества] жили друзья и товарищи Ольги Дмитриевны [Форш. — И. Б.], в том числе и Константин Паустовский, Илья Сельвинский, Юрий Либединский.

На машине Юрия Николаевича, с ним и с его женой Лидией Борисовной, мы ездили, и не раз, в Алупку — к Люсе, вдове Бориса Корнилова.

[…]

Все мы помнили Люсю еще девочкой, когда она чуть ли не в шестнадцать лет стала женой Бориса Корнилова. […] она была всегда одухотворенно красивой. В Гослитиздате и в Союзе писателей тех лет ее называли Нарциссом. […]

А однажды Люся сама приехала в Ялтинский дом творчества в гости к Ольге Дмитриевне — и повидалась с Паустовским и Сельвинским».

В тексте М. Довлатовой ялтинские встречи не датированы. Думаю, что это были 1955–1956 годы. Летом 1956 года мама сняла для Паустовских домик у наших соседей, Бобовых. Я, уже москвичка, студентка биофака, морячка, «листригонка», по приглашению Константина Георгиевича выхожу с ним в море на утлой шлюпочке на рыбную ловлю (рыба не ловилась). Мама общается с ними почти ежедневно — 1956 год, им есть о чем поговорить.

Ольга Дмитриевна Форш, а также «Люба» и «Валя» Стеничи, Зощенки были соседями родителей по этажу в Писательском доме на канале Грибоедова.

423

Александра Борнштейн, тетя Саша. О ней см. прим. 427 (письмо 26).

424

В оккупированном Симферополе оставалась мама отца, Ф. М. Басова, бабушка Фаня. Я познакомилась с ней в 1946 году, когда наша семья переехала жить в Крым. О моей бабушке со стороны мамы см. прим. 427 (письмо 26).

425

Так в книге. — прим. верст.

426

Письмо Бориса Лихарева, о котором идет речь, датировано 17 октября 1957 года.

427

Мои дедушка и бабушка по материнской линии — петербуржцы.

Григорий Осипович Борнштейн (1872–1947), до революции 1917 года — владелец деревообрабатывающей фабрики, купец Первой гильдии. Странным образом избежал репрессий, вероятно, «молодой республике» все-таки пригодился его опыт; хотя сколько их, «опытных», погибло на лесоповале. Вероятно, просто «повезло» в этой «рулетке». Думаю, что страха ожидания ареста он не избежал, но об этом приходится только догадываться — никто из взрослых не посвящал нас, детей, во все эти ужасы.

Елена Михайловна Борнштейн, урожденная Кушак (1883–1970). Бабушка Лена после смерти мужа какое-то время жила с нами в Крыму. Если кто-то и «воспитывал» нас, так это она: как сидеть за столом, как держать вилку, как пропустить старших вперед, придерживая дверь и т. д. Вот такое «дореволюционное воспитание» мы получили. С тех пор я стараюсь следовать ее наставлениям.

В семье было восемь детей, два сына и шесть дочерей. Из девочек мама, Люся, была самой старшей. Самая младшая, Ниночка, умерла в эвакуации в Новосибирске от туберкулеза в девятнадцать лет. По возрасту за ней шли: Анна (Нюся), Рита, Саша, Тамара. Дочь Анны — Люся, моя «родная двоюродная сестра», живет в Москве.

Старший сын, Володя, в 1941 году ушел в Ленинградское ополчение и пропал без вести. Бабушка долго надеялась, что он не погиб, ждала Володеньку. Второй сын, Ося, Осип Григорьевич, был художником. Это он — в то время студент Академии художеств — познакомил Люсю со своим другом Яшей Басовым. По болезни не был призван в армию. Умер в Ленинграде в 1980 году. Его сын, Марк Борнштейн, театральный художник и режиссер. Живет в Санкт-Петербурге.

428

Действительно, после окончания средней школы в 1957 году и не поступив по конкурсу в институт, Саня был призван в армию. И, попрощавшись, отправился в Симферополь на призывной пункт. Откуда, к радости родителей, вернулся через три дня, так как план по призыву был перевыполнен. В армию его призовут только в 1961 году, уже после маминой смерти.

429

В книге: наложным. — прим. верст.

430

Анна Михайловна, Анюта — сестра Т. М. Корниловой. О ней см. также письмо 33.

431

Двухтомник О. Берггольц вышел в издательстве «Художественная литература» (Москва) в 1958 году. На титульном листе надпись: «Дорогой Люсе, с нежностью, доброй памятью, грустью. Сердечно, Ольга Берггольц. Март 1959, Ленинград». Не уверена, что в письме идет речь именно об этом издании. Была еще одна книжка, присланная О. Берггольц маме с таким посвящением: «И плакать, и плакать, и плакать мы будем / Мы знаем с тобою — о чем». Это строчка из ее стихотворения «Борису Корнилову» (1939).

432

Борис Корнилов. Стихотворения и поэмы. Предисловие О. Берггольц.

433

В сборнике Бориса Корнилова, вышедшем в 1966 году в Большой серии «Библиотека поэта», вариант этого стихотворения датирован 1935 годом, а в примечании к нему указано, что оно было опубликовано в 1935 году в «Литературном современнике» № 6. В письме мама по памяти цитирует стихотворение из «Автобиографии» (см. прим. 83 — Прим. ред.).

434

В стихотворении «Из автобиографии» (см. наст. изд.): голяши. — прим. верст.

435

Вероятно, речь идет о М. С. Довлатовой (1907–1975).

436

Речь идет о заведующем кафедрой истории русской литературы и журналистики МГУ Александре Васильевиче Западове и о его жене — Гаяне Христофоровне Башинджагян, Гане, подруге маминой юности, которая когда-то познакомила маму с молодым поэтом — Борисом Корниловым.

Я познакомилась с Западовыми, когда училась в Москве, бывала у них. Ганя приезжала к нам, в нашу комнату на Ленинском проспекте, знакомиться с новорожденной Маринкой.

437

«Литературная газета» от 10.04.1958 года.

438

Речь идет о той же самой публикации, о которой пишет Т. М. в письме 37.

439

Леонид Безруков — горьковский писатель. У меня, к сожалению, нет его книжки о Б. Корнилове. Однако у меня хранятся страницы из журнала «Волга» (1966, № 1) с его статьей «Новое о Борисе Корнилове», со ссылками на мамины письма. На письма мамы, адресованные Л. Безрукову, ссылается и Лев Аннинский в своей вступительной статье к сборнику из Большой серии «Библиотеки поэта» (1966).