Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I - Юрий Александрович Лебедев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Атмосфера была такой хорошей, что я в любую свободную от футбола минуту проводил на кафедре. Потом Жуков перестал нуждаться в моей помощи и Жорж (я буду называть его так, как мы всегда называли его между собой), хотя и был огорчен моим вовлечением в кафедральную футбольную команду, назначил мне куратором Беспалова. С ним я проработал год до диплома по теме: «Определение поверхности контакта фаз и коэффициентов массоотдачи в аппарате с подвижной шаровой насадкой». Исследование проводилось на системе «раствор щелочи – углекислый газ». И делалось это не на маленькой установке Жукова, а на трех колоннах, которые стояли в большой лабораторной комнате. Там нужно было разводить щелочь – NaOH – и раствором поглощать углекислый газ из баллона, который мы притащили с Беспаловым. Щелочь разводилась в большом сосуде типа аквариума, литров на 200, склеенного из плексиглаза.
И вот эпизод. Идет практикум, его ведет Жорж. А я развожу щелочь, насыпая гранулы из мешка. Естественно, мешок пылит, и едкая пыль плывет по лаборатории. А в лаборатории полно народа и у некоторых студентов возникает опасливое недоумение – что случилось? А Жорж так хмыкнул успокоительно и с улыбкой произнес: «Ха! Жора расфодит щёлочь!». И студенты, хотя и совершенно не поняли, кто такой этот Жора и зачем он что-то разводит, моментально успокоились – ухмылка Жоржа Абрамовича гарантировала им пустяковость опасений.
Диплом
Написание и защита диплома – события запоминающиеся! Тогда ведь все писали от руки. И я спросил Жоржа: «Писать от руки?». Он так посмотрел на меня с легкой укоризной, и говорит: «Жора! Тфадцатый век!.. Конечно, печатай!». И я нашел лаборантку на ТНВ и по 20 копеек за страницу напечатал. И в готовом виде представил его на проверку. Конечно, при написании Жорж мне давал советы и наставления, как писать. Давал ссылки на канадские и другие заграничные работы. Но писал я сам. И никаких черновиков Жоржу не показывал. И вот он проверяет готовый диплом. Присутствуют трое – он, Беспалов и я. Дело происходит в лаборатории автоматизации за преподавательским столом. Жорж читает мой диплом и… раскачивается на стуле на двух задних ножках! Дужка очков во рту, он ее грызет, периодически закрывает глаза, думает, потом опять листает… И так проходит минут 20. А у меня одна мысль – грохнется он сейчас, или нет? Он ведь в моих глазах древний старик – ему целых 58 лет! А он, покачиваясь на этих двух ножках, говорит: «Всё хорошо! Но вот эту фразу (тычет дужкой очков на какую-то страницу) я бы написал так: «Это явление имеет место бить…»». Я, было, попытаюсь возразить, но Беспалов дергает меня сзади – дескать, не возникай! И я говорю – «Конечно, Жорж Абрамович, переделаем!..». Но, грешен – ничего не переделал – это же нужно было перепечатывать! По 20 копеек страница!
И вот – защита. Из членов ГЭКа все обычно боялись Илью Абрамовича Гильденблата. Он считал себя специалистом в массопередаче. И он тогда ещё занимался наукой – у него были аспиранты. А у нас как раз получилось определить поверхность массопередачи и можно было вытащить чистые коэффициенты массоотдачи в газовой и жидкой фазах. И в нашей работе было сделано много действительно интересного. (Хм… Сейчас бы за такую работу кандидатскую присудили ☺). И Жорж мне говорит перед тем, как идти на заседание ГЭКа: «Есть там один… Илья. Никто ничего в твоей работе не понимает, но кое-что понимает Илья. Но ты его не бойся – так, как мы понимаем, он ещё не понимает! Так что не бойся». А что мне Илью бояться – доброжелательный вроде человек. Я его уже знал. И вот идем мы на мою защиту по коридору от кафедры. Картинку вижу как в кино: я иду впереди, сзади за мной Жорж, который полуобнимает меня за плечи – и придерживает и подталкивает одновременно, как тренер боксера, выводящего на ринг, а сзади уже свита – Беспалов, Кулешов, Жуков… И у меня было именно ощущение боксера, выходящего на ринг. Ну, а на защите Илья, конечно, начал «возникать», задавать ехидные вопросы. Но вот что интересно – когда я, по закону жанра (я же боксер на ринге!) начал уже кипятиться и «давать отпор», Илья Абрамович примирительно говорит: «Вы не волнуйтесь! Я не только Вам задаю такие вопросы. Вы-то хоть что-то отвечаете, а вот некоторые доктора не отвечают!». И это «хоть что-то» было серьезным признанием значимости результата совместных усилий нашей команды во главе с «тренером» – Жоржем…
Армия
Я попал в армию случайно – должен был идти другой, но он оказался «позвоночником» – его «по звонку» из призывников вычеркнули «по состоянию здоровья» и вставили меня. Я тоже попытался было стать «позвоночником» и позвонил отцу – он у меня врач. «Папа, меня берут в армию!». Но отец сказал – и прадед твой воевал, и дед твой воевал, и я воевал – послужи и ты. И я успокоился, вспомнил, что также говорил и знаменитый герой фильма «Отец солдата», и пошел служить в Армию. И Жорж гордился мною! Он сказал мне: «Молодец! Иди! Отслужишь – сразу приходи ко мне». И это не были пустые слова. Когда срок службы приближался к концу, Жорж сказал мне (я служил недалеко от Москвы и время от времени приезжал и общался с Жоржем): «А что тебе ерундой заниматься! Сдавай сразу кандидатский минимум по английскому!». И договорился в институте, что у меня примут экзамен, хотя в тот момент (начало лета 1973 г.) я был ещё офицером и формально не мог ничего сдавать. Договорившись, Жорж дал телеграмму, что, мол, такого-то числа нужно приехать на экзамен. В части у меня были хорошие отношения и командир был согласен отпустить меня. Но в этот момент Брежнев поехал в Америку и поэтому в армии отменили все отпуска! Командир понял всю важность для меня приглашения Жоржа, и сказал: «Жора! Покажи мне 50 рублей в кармане, дай верные
