Золотая Орда: Судьбы поколений - Кульпин-Губайдуллин Эдуард Сальманович

Как писал Г.С. Губайдуллин, «Налоги были трех видов и налагались: во-первых, на тюркское население — самих татар, во-вторых, на подчиненные им народы, в-третьих, на товары купцов — пошлины или тамга (отсюда происхождение слова таможня, тамга салым — таможенный налог). Основная статья доходов в Золотой Орде формировалась за счет таможенных сборов. На границах государства и на базарах находились государственные чиновники — турэлер, исполнявшие, помимо других обязанностей, функции таможенников. Турэлер брали с купцов определенную часть товара или соответствующую ему сумму денег. Основной налог с тюркского населения назывался салым. Он взимался с каждого человека. Еще был салым по названием флан сэяк. С владельцев производственно-складских помещений — амбаров взимался налог амбар малы, за использование весов — тутнак. Проезд через мост также облагался налогом. Военный налог назывался улак. Он состоял в обязанности каждого тюрка предоставить армии лошадь, быка или верблюда. Невыплата налогов именовалась бург. С тюрков и подчиненных Золотой Орде народов, с населения автономных улусов взимались налоги на посевные земли, пашни, воды, озера с рыбными промыслами, сенокосы, леса, виноградники, сады, мельницы. Помимо налогов имели место трудовые и иные повинности. Местное население обязано было достойно встречать чиновников. Эта общая повинность называлась кунак тешен. В нее, в частности, входила обязанность накормить чиновника — шусун. Рекрутская повинность именовалась чирек урын. Кроме того, была повинность по охране дорог — караул» (Газиз). «Доходы золотоордынского государства слагались, в основном, из салымов, взимаемых с тюрков, и налогов с населения подчиненных территорий. При этом денежная часть доходов была относительно незначительна. Что касается основных налогов с тюрков, то размер их был установлен еще при Чингиз хане. Владелец скота обязан был с каждых пяти голов скота отдать одну шкуру государству. Если он не выполнял обязанность, то терял свободу и превращался в раба. Хозяин, имевший 100 голов живности, обязан был отдать государству одно животное. Только духовенство, за исключением иудейского, было свободно от налогов» (Газиз).

Однако созданная насилием над кочевниками и исключительно для нужд государственного управления и внешней торговли система постоялых дворов мало способствовала соединению независимых хозяйственных анклавов империи в единый экономический организм. Вместе с тем товары и носители знаний — купцы и путешественники — не просто прокатывались через Улус Джучи, но вынуждены были общаться по пути следования с тюрками. Таким образом, тюрки были вовлечены в информационный обмен с иноземными купцами. Купцы же в средневековом мире были самыми информированными и образованными людьми. Исходя, конечно, из интересов повышения комфортности своего передвижения, они подталкивали персонал постоялых дворов к усовершенствованию сервиса и оплачивали его в форме, наиболее приемлемой для кочевников далеких от товарно-денежных отношений — форме подарков. Не случайно путник именовался гостем, обычай требовал принимать гостя, не жалея добра. Но по принципу «дар-отдар» гость должен был адекватно отвечать на гостеприимство хозяев. Иными словами, на постоялых дворах вряд ли господствовал европейский чистоган, но обе стороны — и хозяева, и гости были заинтересованы в расширении сферы услуг. Эта сфера не была вполне бизнесом в экономическом плане, но в производственном — была. И чем более комплиментарным становилось общение, тем все больше услуг предоставляли хозяева гостям, а благодарные гости отдаривали хозяев не только видимыми материальными дарами, но более всего невидимыми — знаниями. Тяжелая повинность содержания постоялых дворов постепенно превращалась и в интересное, и в доходное занятие, дававшее возможность непрерывно развивать свой бизнес, обеспечивая максимально возможный комфорт и безопасность передвижения путешественников. И чем больше были комфорт и безопасность, тем больше были доходы. Тюрки, не участвуя в прямом обмене товарами Запада и Востока, были вовлечены в обмен знаниями, идеями. Получение знаний зависело от внутренней ориентации на восприятие знаний, а также от количественной критической массы людей. Стремительный рост сначала караван-сараев, а затем в следующих поколениях городской цивилизации свидетельствует, что такая ориентация и необходимая количественная масса людей были.

Тюрки — творцы степной гардарики

Расположение столицы в географическом центре Улуса объективно требовало решения ряда взаимосвязанных проблем, которые монголы в течение срока смены двух поколений вряд ли в состоянии были выполнить.

Нужно было заселить степи населением земледельческих окраин, а бывшим кочевникам — выйти из своей экологической ниши, стать другими людьми — земледельцами и горожанами и, что самое важное, изменить ментальность.

Хозяйственно-экономическое процветание центра — залог экономической устойчивости государства. При Бату (1227–1256) и Берке (1258–1266) Сарай-Бату еще не был тем городом, красотой и размерами которого восхищались чужеземцы. Начиналась столица как административный центр, где насильственно согнанные мастеровые из покоренных народов строили дворцы хана, представителей знати и… землянки для себя.

Однако, будучи раз созданным, административный центр получил возможность «обрастать» гражданской и общественной периферией, когда перестал быть центром Улуса, а стал столицей империи. Столица же не могла оставаться только административным центром. Знать, бюрократический аппарат нуждались в обслуживании. Обслуживающие знать социальные слои также имели потребности, пусть весьма скромные, но они также должны были удовлетворяться. Наконец, для воинских соединений, находящихся в столице и близ нее, нужны были оружие и провиант. А вокруг столицы вообще не было местного оседлого населения, не было не только городов, но селений и, соответственно, полей, огородов, ремесленного производства. Степь представляла собой, в сравнении с плотно заселенными северными и южными окраинами Улуса Джучи, безлюдные территории, по которым сезонно мигрировали с востока на запад и обратно численно быстро растущие, но все еще немногочисленные тюркские кочевые племена. Степь малопригодна, особенно в эпоху средневековья, для земледелия и развития городов. Не случайно до образования Золотой Орды в евразийской степи, за редкими исключениями, не было городов, сел, развитого производства, земледелия. Государство может путем насилия, внеэкономического принуждения в малопригодном для городской жизни месте построить один город, как, к примеру, в советское время был построен Норильск, который до сих пор зависит от внеэкономического «северного завоза».

Воздвигнуть большой город за сотни километров от областей оседлого населения невозможно без создания на месте строительной индустрии, без производства строительных материалов, которых не было в окружающей город степи, прежде всего камня и дерева. Для городов в нижнем и среднем течении Волги дерево сплавлялось с севера. Оно было необходимо тогда не только как непосредственно строительный материал, но для обжига кирпича, для отопления домов, для любого производства: от керамического до оружейного. Продовольствие (хлеб) и дерево сплавлялись в низовья из верховий Волги, что было, видимо, нелегкой повинностью волжских булгар. Город «был не просто столицей государства, а крупнейшим центром ремесленного производства. Целые кварталы занимали ремесленники, специализировавшиеся на какой-то определенной отрасли (металлургической, керамической, ювелирной, стекольной, косторезной и т. д.» (Егоров).

Город рос постепенно. Вначале путем прямого насилия, затем все более на основе экономических отношений. Как принято говорить сегодня, «локомотивами» развития были потребности народа-армии и элиты. «Города снабжали всем необходимым, и в первую очередь, оружием, живущих вокруг них в степях кочевников. Взамен они получали различные продукты скотоводства и земледелия. На этом основывался союз кочевой степной культуры с оседлой городской. Они не просто поддерживали, но взаимно дополняли друг друга, образуя тот специфический экономический потенциал, который длительное время способствовал сохранению мощи этого своеобразного государства» (Егоров).