Боги с Родины. 1-ая книга, 2-ой трилогии. Ритмика - Святослав

– Что же Вы, извините, – господа, меня, коли слова мои вам не пришлись по вкусу, я не хотела, не хочу вреда, щелчок по носу, вытерплю, так как не ваша, в общем-то, сейчас вина, что вы не слышите меня, и голосуете – за предыдущего оратора…

Со стороны толпы поднялся снова шум, переходящий в гам, и даже появились свист и смех со звуками улюлюканья.

Илия с сожалением смотрела на – смеющихся над ней, спустившись с подиума, шла – из грота.

Обида клокотала в ней, пытаясь вырваться наружу. Не позволяла ей она, добиться этого и, сдерживая силой воли, с усилием пошла и с болью, к городу.

Немного успокоившись, назад взглянула, позади себя, услышав, шум. От удивления, остановилась. Сзади неё, парили люди-птицы в большом количестве, уже все улетели, почти, из грота, собрание покинув, свободолюбивых сущностей. И те, кто там ещё остался, не задержались, вылетая, примыкали к стае, и уходили в сторону от грота.

Оставшись в кабинете, когда «ушёл» Великий Люций, задумался Никита:

– Произошла, внезапно, перемена в том восприятии – красот планеты и почему, внезапно Люций изменился, непонятно, также.

Увидел, непредвиденную перемену во мне или из-за стихотворения?

Он не скрывая озабоченность свою, со мною говорил, иносказательно?

Он долго думал, и не смог понять – причину перемен. Хотя и чувствовал, – ответ был рядом. Но даже приблизительно не мог найти, – где же, ошибся, как он, ни старался.

Он помнил, что сегодня – праздник Рождества, но настроение, в связи с метаморфозами, не было праздничным, хотя любил он этот праздник, раньше, в прошлой жизни.

И, в кабинете оставаться не хотелось, – быть одному, хотя идти – особо некуда. Никто его, нигде не ждал, за исключением тех лиц, что появляются всегда, с любым руководителем, вблизи.

Чтобы развеять попытаться, тоску свою, вышел на крышу; взмыл оттуда, расправив крылья, высоко, но ниже облаков – парил, спускаясь вниз кругами по спирали. Потоки воздуха, используя, меняя направление, чтобы подули ему в грудь, и в спину, с боков, а он умело, регулируя углами крыльев, скользил в них, траекторию держа, планируя.

Почти спустившись – на половину высоты, заметил, что за городом, невдалеке, как он, в таком же одиночестве, купается в потоках воздуха, большая птица.

Он к ней приблизился на расстояние, – довольно близкое. Маша приветливо ей крыльями, он ожидал, ответных взмахов, но не последовало от неё ответа.

Тогда, расстроившись от явного пренебрежения, взмыв высоко, вновь в небо, ринулся, вниз, камнем падая и, выходя из пике, расправил крылья у земли.

Он, с грустью опустился на лужайку, присел вновь у ручья, где отдыхал вместе с кентаврами, пегасами в ночь перед праздником, их встречей в городе.

– Где-то сейчас отряд их? – спросил, сам у себя.

За время, проведённое в отряде, он подружился с сущностями многими, как предрекал ему вождь племени, не ощущал там – в одиночестве. Сейчас, когда расстался с ними, вновь, нападала сильная тоска.

Когда ему показано, – и в воздухе им, не интересуются, он принял факт, как должное – судьбой отвергнутым, без многих радостей. От этого поник, в себе замкнулся, и в степени отчаяния, лёг на землю, где распластавшись, интуитивно, искал – поддержки у неё и, сил подпитки.

Она была похожей, на – родную, хотя он понимал, что ей он – не родной, но, некуда ему было податься, и не хотел уже, – прекрасно понимал, – куда бы он, не захотел попасть, сейчас, то никуда бы не сумел. Нигде, не нужен.

– Но, почему, всё так сложилось? – задал себе он в сотый раз, вопрос. Являюсь я игрушкой, в руках судьбы и сделать не могу, чтобы хоть как-то повлиять, на эту – судьбу долбанную?

Он даже не пытался, найти ответ на свой вопрос, прекрасно понимая, что для него, его нет попросту.

Закрыв глаза и крылья положив на голову, в отчаянии сжал кулаки. Что было сил, вонзил их в мягкий травяной покров, податливый, насколько смог.

– Обиделся, так сильно? – услышал, неожиданно, вопрос, – чьим-то приятным, нежным, мягким голосом.

Он даже не поверил сам себе, вначале думая, что это показалось, но всё равно, на голос, поднял голову. – Рядом сидела незнакомка с красивой головой, прекрасной юной девушки. Светлые волосы бездонные глаза, её, ещё прекрасней делали, когда та улыбаясь, смотрела на него.

– Где-то я видел их, – подумал он, в ответ, ей улыбнулся.

– Тебя зовут Икар? – спросила она весело.

– Да, – он ответил ей. – А как тебя зовут?

– Меня назвали – Таха.

От голоса Тахи повеяло, чем-то знакомым, больше, чем родным.

– Таха? А что обозначает имя это? – спросил он тихо.

– Птаха – птица, по-домашнему.

– Красиво так, звучит.

– Находишь так? Как странно и, приятно.

– Мне кажется, – так нежно, мягко.

– Мне тоже, кажется, – ответила она и, засмеялась весело.

Не зная почему, и он смеялся, весело. Подействовал, наверно, на него, смех – заразительный, веселье, шедшее потоком, неудержимым, от неё.

– У нас есть о тебе легенды.

– Вот, как? Какие?

– Правда, что – не настоящий человек ты – птица? – она спросила, робко.

– Нет, человек я настоящий, а птицей стал искусственно.

– Ух, ты! У нас, нет никого из настоящих человек.

– А разве ты не настоящая?

– Я настоящая, но от простых людей ведь, отличаюсь, это – другой подвид.

– Они намного хуже?

– Да нет, – другие. У них законы, нравы не такие, как наши, отличаются.

– А разве, не один Закон, для всех?

– Наверное, один для всех, – нежданно, голосом притихшим, ответила она и, убрала с него взгляд, чуть в сторону.

Ты извини, пожалуйста, что я тебя, так необдуманно, внезапно, потревожила, словно забыв, о чём-то, спохватилась, – сказала громче и, взмахнув крылами, резко, – улетела.

Он еле-еле, крикнуть ей успел:

– Да, погоди. Постой!

Но, то ли не услышала она его, то ли не захотела – слышать, улетела.

Никита, сразу же вскочил, – взлетел за ней. Поднявшись выше, стал пытаться что-то говорить и, объяснять, раскрыв над нею крылья – широко. Хотелось задержать её, хотя бы на короткий миг, чтобы его она услышала и поняла.

Но, на слова его, внимания не обращая, резким уходом вправо и назад, оставила его, сзади себя и, что-то резкое сказала, – обидное, по видимости, взмахами летела от него, в сторону стаи небольшой, резвящихся невдалеке, подобных ей. Те, видно, обратили – на инцидент внимание, направились навстречу к ней, а он стал медленно спускаться вниз, глядя, с бо’льшей тоской, чем была у него, до встречи с Тахой.

Они, все, развернулись, улетели – в другую сторону.

Он разобрал её слова, поэтому, оставил все попытки догонять и что-то, объяснять ещё. Эти слова – сравнение его и коршуна, нависшего над жертвой.

Вновь распластался на земле и вновь, с большим отчаянием, вонзить пытался кисти, в её густой покров, но в этот раз земля, ни приняла их, что-то твёрдое, и он ушиб об это «что-то», кисти. Не обратив внимания на боль, он вновь и вновь вонзал их, пока до крови не разбил их и, травяной покров, не разметал вокруг себя.

День подошёл к концу, и солнце, медленно спускаясь, упряталось за лес, где скрылась Таха, со стаей птиц, что полетели к ней на выручку, считая, видимо, – произошло, не самое благополучное меж ними, а он лежал и думал…

– Как хорошо, – меня никто не видит, в виде таком, – немного отойдя от боли и отчаяния.

Обмыв руки в ручье, он медленно пошёл, в сторону города, в другую сторону от леса. Лететь, желаний не было, хотя это, намного легче было. Он, словно мазохист, с остервенением, себя, вновь болью истязал, это, и помогало приводить, в чувство себя. – Ведь, никому, не нужен. И, себе.

Солнце за лесом спряталось и сумерки, сгущаясь переходили плавно, в вечер поздний, готовясь к длинной ночи.

Кисти рук ныли, дергаясь и, отзывались болью, периодически, – Икар не обращал внимания. Идти было, непросто – тяжело, ведь он устал, но не хотел лететь, словно себя пытал.

Нежданно, шум услышал, сзади от себя и, сразу же, остановился. Сзади него, парили люди-птицы в воздухе, в количестве огромном. Они летели, примыкая к стае – таких же, как они; внизу шла Илия. Со стороны, могло казаться – наваждением, но, не было фантазией, ни миражом, происходило всё, на самом деле.

Илия видела его.

Сказать, что рады были встрече, – нельзя, ведь у обоих, не лучшим было настроение, пусть, и причины, – разные.

И, люди-птицы, не обрадовались – встрече их. Если учесть, – Икар был представителем правительства планеты, хотя и, им подобный, притом – не выбранный, назначенный.

Непроизвольно, мысль навязывалась – выбор неслучайный, стратегии борьбы у Илии. Входила, в созданный Совет противодействия коррупции и беззаконию.

Илия поняла, как только люди-птицы, Икара видя, свернули в сторону. Икару нужно было улететь, иначе Илия должна догнать, – она его нагонит, неминуемо, тот продвигался медленно. Вдобавок, чтобы отойти немного, от усталости, присел Икар, на скальный выступ небольшой, с края дороги, – выглядывающий из-под земли, словно бычок двурогий и, получилось, – будто бы, он поджидал её, идущую к нему – неторопливо.