Причудливо тасуется колода… - Анастасия Сидорчук

– Молодец!   Вот что… Тебе же семнадцать? Ты куда поступать будешь?

– Не знаю, – ответил Макс и пожал плечами. – Куда возьмут. Я учусь – не очень, честно говоря…

– Вот что, – снова задумчиво повторил Сергей Васильевич. – Поступай в юридический.

– Техникум?

– Институт.

Макс усмехнулся.

– Меня туда не возьмут. Там конкурс большой.

– Возьмут, – это Сергей Васильевич сказал так уверенно, что Макс сразу же поверил, что – возьмут. – За это не волнуйся. А потом я тебя к себе возьму работать.  Если ты сам захочешь. Договорились?  Это будет моя тебе благодарность.  Что – нибудь еще я могу для тебя сделать?

Макс, покраснев, попросил:

– Дайте денег?

Его ответ Сергея Васильевича, пожалуй, удивил. Такой искренний, про справедливость говорил – и на тебе, денег хочет…

– Сколько?

Макс снова покраснел, будто – уже пожалел о том, что спросил.

– А сколько букет цветов стоит?

Сергей Васильевич обрадовано выдохнул.

– А! Девушка у тебя есть, да?

Макс снова смутился.

– У нее сегодня день рождения…

Сергей Васильевич улыбнулся.

– Ну, поехали, купим. Я тебя потом назад довезу…

Восемь лет назад.

Кафе, недалеко от детского дома.

Макс, Эля (здесь ей 17 лет) и Юля (девочка 10 лет).

– Знакомься, Юля, – сказала Эля, ласково глядя на девочку. – Это – Максим. Мой жених. Хотя, ты его видела все равно – он тоже из нашего детдома. Просто он старше нас, и выпустился давно – ты еще маленькая была…

Юля восхищенно смотрела на Макса, не отрывая глаз, и ее детская непосредственность его забавляла.

– Я тебя помню, – сказала девочка Максу. – Ты мне так нравился… Ты был такой красивый…

Макс засмеялся:

– А сейчас уже нет?

– И сейчас. Но сейчас ты с Элей, а она мне как сестра. Поэтому я не буду тебя у нее отбивать!

Эля тоже засмеялась.

– Вот спасибо, сестренка! Ну, что заказываем? Юля – не стесняйся, Макс платит!

– Прямо все что угодно можно заказать? – удивилась Юля, не привыкшая к тому, что ей от жизни перепадает хоть что – то.

– Да, что захочешь!

– Мечта! Ладно, не будем шиковать. Давайте всем мороженое! А вы будете приезжать, когда … поженитесь?

– Ну, конечно! – ответила ей Эля. – Ты боишься – что мы тебя бросим?

– А почему бы нет? Эль, нас всех бросили… – сказала десятилетняя девочка абсолютно взрослым голосом. – И тебя, и меня, и его! Так почему это не может случиться еще раз? Тебе почти восемнадцать. Ты скоро съедешь от нас…. А я останусь одна…

Эля тронула ее за руку.

– Юля, я тебе обещаю, что мы будем приезжать к тебе очень часто! Каждые выходные. И тебя будем к себе забирать. Максу квартиру дали. Макс, дали же уже?

Макс, которому, действительно, как сироте и сотруднику правоохранительных органов, недавно дали квартиру (не без помощи Сергея Васильевича), кивнул:

– Да. Юля, правда. Ты можешь приезжать, когда захочешь!

Наше время.

Начало октября.

Отделение полиции.

Макса, который как раз пришел на работу, окликнули.

– Макс, тебя тут женщина ждет!

Он обернулся.

На стуле возле входа сидела пожилая женщина – очень постаревшая с тех пор, когда Максим видел ее в последний раз.

– Ольга Петровна? – удивился он. – А вы как здесь?

– Максим! Максим, дорогой…

Женщина вдруг залилась слезами. Макс подошел к ней и бережно взял ее за руку.

– Ольга Петровна, пойдемте в машине поговорим, хорошо?

3 ноября.

Утро. Отделение полиции.

Антон зашел в кабинет Сергея Васильевича.

– Привет, Сережа. Что меня не дождался? Вместе бы поехали.

Удивительно, но после появления Лизы (а тем более, после ее беременности), Сергей Васильевич словно помолодел лет на десять. И, кажется, совсем перестал уставать.

Вот и сейчас, перекладывая гору папок на своем столе («Девять утра всего! Когда он все успел?»), он ответил:

– Привет. Лизины анализы завозил в больницу, ну и поэтому пораньше сюда приехал. Заодно – разобрался со всем этим. – Он взглядом показал на бумаги. – Антон, кстати, сегодня без Макса поработаешь. Он отпросился.

– Заболел?

– Нет. Сказал – по семейным обстоятельствам.

– По каким – семейным? – не понял Антон. – Он же детдомовский…

– Ну и что. Как будто у него дел никаких быть не может. Антон! Я не лезу в его жизнь. И ты не лезь. Надо – значит надо. Если захочет – сам расскажет.

3 ноября.

Вечер. Квартира Антона.

И снова был вечер. И снова Антон был один. Как и в другие предыдущие.

На фоне радостного, словно обезумевшего, но теперь уже от счастья, Макса, и сияющего дяди, с горящими глазами каждую свободную минуту рассказывающего о Лизиных выкрутасах, его одиночество становилось все заметнее и заметнее.

«Господи, ну когда же закончится это сумасшествие! – подумал он. – Почему я все время думаю о ней?».

В дверь позвонили.

«Ну, слава Богу! Может хоть кто – то отвлечет меня от мыслей о Маше!».

Он открыл – и застыл на месте.

«Да, на небесах явно умеют шутить…».

На пороге стояла она. Маша. Девушка его друга, который не может без нее жить. И, пожалуй, первая…. Да не надо врать самому себе! Абсолютно точно – первая, в кого по – настоящему влюбился Антон.

В черной норковой шубе (Макс постарался, разумеется – в кредит), в джинсах, заправленных в те же скользкие ботинки, в которых она бежала тогда по дачному поселку… В белой шапке, из под которой торчали белые же Машины волосы… Она смешно мотала головой из стороны в сторону, пытаясь отряхнуть снег и взволнованно смотрела на него.

– Маша? Проходи…

Она прошла внутрь и сняла шапку.

– Маш, а ты чего пришла? – спросил он, не веря своим глазам.

Маша растерянно посмотрела на него. Затем – на дверь, будто решая – не поздно ли еще повернуть назад.

– Я не вовремя?

– Маш, ты всегда вовремя, – поспешно ответил Антон, и потянул ее за руку внутрь квартиры, пока она не передумала. – Раздевайся, давай. Проходи.

Она сняла шубу и ботинки. Затем, сняв с руки крупную резинку для волос (подарок Лизы: дизайнерская резинка с вышитой на ней бисером крупной веткой винограда), которая мешала надевать шапку, завязала волосы в хвостик и прошла в гостиную. Села на пол, облокотившись на диван.

– Что – то случилось? – взволнованно спросил Антон.

Маша посмотрела на него, и вдруг зарыдала.

– Маш, ты что? С Максом что – то?

Он тоже сел на пол, рядом с ней, и взял ее за руку.

– Я не знаю. Он –