Внутренний голос. Почему мы говорим с собой и как это на нас влияет - Итан Кросс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ценный актив или помеха?
Выводы в отношении влияния внутреннего голоса на разум, тело и отношения вызывают тревогу. Я часто думаю, как это проявляется в моей жизни и жизни моих близких. Не буду лукавить, я настораживаюсь каждый раз, когда дочери волнуются по какому-то поводу.
И все же, оглядываясь вокруг, я преисполняюсь надеждой. Я вижу студентов, которые из неуверенных первокурсников превращаются в самодостаточных взрослых, готовых трудиться на благо общества. Я убеждаюсь, что люди, прошедшие сквозь потрясения и невзгоды, налаживают отношения с окружающими и получают поддержку в соцсетях. Знаю и тех, кто преодолел хронический стресс и вернулся к здоровой жизни. Моя бабушка Дора, будучи еще молодой девушкой, целый год пряталась в лесу от нацистов, и это был страшный год. И все же потом, в США, она прожила 70 спокойных и полных радости лет.
Эти противоречивые примеры заставляют меня вернуться к загадочной природе человеческого сознания. Поток слов способен как выбить из колеи, так и подвигнуть к важным достижениям – если мы умеем его контролировать. Параллельно с эволюцией внутреннего голоса мы обрели инструменты, позволяющие извлечь пользу из диалога с самими собой. Вспомним Рика Анкеля, который в 2007 году вернулся в бейсбол – уже в качестве не питчера, а аутфилдера, но все равно на глазах десятков тысяч болельщиков ему приходилось бороться со стрессом[100].
Анкель играл в Главной лиге еще семь лет и прославился стремительным замахом и молниеносным броском. Он, питчер, потерявший свой навык, по собственным словам, «в один из самых сложных периодов своей жизни провел пять лет в решительной борьбе, граничащей с одержимостью, и возродился в качестве хиттера и аутфилдера, чья рука вернула свое мастерство. Так удивительно и так странно».
Еще более странно и удивительно, что в 2018 году, через четыре года после ухода из спорта, Рик снова занял место питчера в показательной игре бывших профессиональных спортсменов. Впервые, спустя почти 20 лет после неудачи, постигшей его в матче с Braves, он вышел на поле в этой роли.
И на этот раз Рик вывел отбивающего в аут.
Итак, приступим к изучению секретных приемов, которые помогут обуздать внутренний голос. Далеко за примерами ходить не придется. Знакомьтесь: одна из самых поразительных моих студенток – шпионка из Западной Филадельфии.
Глава 3. Взгляд со стороны
– Вам приходилось убивать? – спросил проверяющий[101].
В другом месте, с другим человеком, где ее будущее не зависело бы от этого абсурдного, но, похоже, очень важного вопроса, Трейси закатила бы глаза.
– Я уже говорила, – ответила она. – Я никого не убивала.
«Конечно, не убивала, – повторила она мысленно. – Мне всего семнадцать. Я что – киллер?»
Это была ее вторая проверка на полиграфе в АНБ – сверхсекретной разведывательной службе. В прошлый раз, когда Трейси отвечала на тот же вопрос, тело ее подвело. Ритмы сердцебиения и дыхания сбились. Волнистая линия графика указывала на ложь. И вот через два месяца в безликом офисе в Мэриленде девушка проходила повторную проверку.
«А вдруг они снова мне не поверят?» – думала она. Внутренний голос взволнованно комментировал ситуацию под непроницаемым взглядом полиграфиста. Трейси точно знала: если ей не поверят, с мечтой можно попрощаться.
Трейси всегда знала, что достойна большего. Учеба, в отличие от других задач, давалась ей легко. Трейси выросла в неспокойном районе в Западной Филадельфии, и хотя ее семья не бедствовала, в мечтах о будущем финансовый вопрос значил многое.
В старших классах Трейси узнала о программе одной из школ-интернатов для одаренных студентов со всей страны. После двухлетнего ускоренного обучения ученики могли успешно поступить в лучшие колледжи. Девушку пугала мысль, что придется жить вдали от семьи и в непривычной обстановке, и в то же время манила перспектива познакомиться с новыми людьми, проверить свои интеллектуальные способности и изменить жизнь. Трейси приложила максимум усилий, чтобы поступить.
В новой школе Трейси впервые показалось, что жизнь ее испытывает. Среди других студентов – преимущественно белых и из богатых семей – девушка порой чувствовала себя неуютно, но все же была счастлива. Трейси, одну из нескольких афроамериканок среди студентов, часто приглашали на разные благотворительные мероприятия. Состоятельные спонсоры, слушая ее историю, легко расставались с деньгами. На одном из таких мероприятий девушка познакомилась с Бобби Инманом, бывшим директором АНБ.
Инман рассказал ей о программе обучения, попасть в которую удается далеко не всем, а лишь талантливым и патриотически настроенным. Инман посоветовал Трейси попробовать. Специалисты АНБ пригласили Трейси на собеседование, где она провалила первую же проверку на полиграфе. Желанное будущее оказалось под вопросом. Во второй раз девушке удалось взять себя в руки, и больше ее не подозревали в убийстве (если вообще пытались). Жизнь Трейси должна была кардинально измениться, хотя первое испытание на детекторе лжи предвещало возможные проблемы: девушка не умела управлять своим внутренним голосом.
На первый взгляд, условия программы полностью соответствовали ожиданиям Трейси. АНБ предоставило стипендию и полностью оплатило обучение Трейси в колледже. Разумеется, не безвозмездно. Каждое лето девушка должна была проходить обучение, чтобы стать впоследствии засекреченным аналитиком и после выпуска работать на АНБ не менее шести лет. И все же это была уникальная возможность. Весной Трейси поступила в Гарвард – университет Лиги плюща, причем на бесплатной основе. Мысли о будущем приятно будоражили ее.
За несколько недель до начала занятий в университете Трейси представилась возможность понять, какой будет ее работа на АНБ. Во время недельного ознакомительного курса она успешно прошла проверку и получила доступ к сведениям, составляющим государственную тайну. Ей также рассказали об ограничениях, предусмотренных программой. Она могла специализироваться лишь по предметам, которые входили в круг интересов АНБ, например по электротехнике, информатике или математике. Ей запрещалось встречаться или поддерживать тесные дружеские отношения со студентами из других стран. Она не могла учиться за границей. Ей не рекомендовали выступать в университетских спортивных командах. Медленно, но верно она начала понимать, что участие в программе – это не счастливый билет, а золотая клетка.
Пока другие первокурсники беспечно тусовались в общежитии, Трейси всматривалась в лица людей на вечеринках, вслушивалась в интонации их речи и гадала, откуда они приехали. Она боялась подружиться с иностранцем или, еще хуже, проникнуться к нему симпатией. Девушку огорчало, что ей приходится изучать математику и технические науки и избегать других интересных занятий. Спеша на лекции по аллеям Гарвард-ярда, она думала о будущем – и оно
