Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Русская современная проза » По лабиринту памяти. Повести и рассказы - Ольга Трушкова

По лабиринту памяти. Повести и рассказы - Ольга Трушкова

Читать онлайн По лабиринту памяти. Повести и рассказы - Ольга Трушкова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 20
Перейти на страницу:

А потом, скрестив руки на груди и прислонясь к стене, глядя прямо ему в глаза, спокойным голосом проговорила по слогам:

– По-мо-ги-те. На-си-лу-ют.

От удивления тот даже корчиться перестал – удивление оказалось сильнее боли.

– Да кто тебе поверит? Кто тебя насиловать будет?

– Правильно, – согласилась девушка. – Насиловать меня никто не отважится. А вот твоё «кто поверит?» можно и проверить. Ну, так как, найдут у меня Солженицына или нет? Проверим?

Рисковать он не хотел.

– Мразь! – она плюнула ещё раз. Сквозь зубы. Как в детстве. И вышла из умывальной комнаты.

Валентина зашила юбку и благополучно сдала в ней летнюю сессию за третий курс.

А через десять лет судьба вновь столкнет их лицом к лицу, только не в умывальной комнате общежития, а в Обкоме партии. Там «бдительный» будет делать свою карьеру теперь уже в отделе идеологической работы

(где же ещё мог он быть более полезен Родине и партии?), туда же по служебным делам придет и Валентина. Они в упор не увидят друг друга.

Куда дели Савчука и двоих его товарищей, никто не знает. ГУЛАГ продолжал служить системе, просто зоны переместились в больничные корпуса психиатрических лечебниц.

Тогда, в начале 70-х, Солженицын, донесший всему миру правду о творившемся в СССР беспределе, уже получивший за «Один день Ивана Денисовича» Нобелевскую премию, читаемый за железным занавесом, в своём отечестве был изгоем. Молодежь в основной своей массе твердо и совершенно искренне верила в марксизм-ленинизм, в то, что народ и партия едины, и не верила ему. Не читала. Произведения опального писателя были недоступны. Точнее, запрещены. Тех, кто нарушал вето, наказывали психзоной.

Всё правильно – только больной человек будет читать клевету на наш справедливейший во всем мире строй и, тем более, ей верить.

В нашей «великой и могучей», а, главное, «свободной» стране все нормальные люди это понимали ещё в раннем возрасте, с детства. Разумеется, самого счастливого во всем мире.

***

Мария вспомнила, как Маша оформляла стенд «Два мира – два детства».

Лист ватмана она разделила на две равные части, одну закрасила черной гуашью, другую оставила белой и наклеила вырезанные из журналов картинки с изображением детей. На белую – чистеньких, сытеньких, жизнерадостных. На чёрную – грязных, голодных, оборванных, озлобленных. Какие дети какому миру принадлежат, понятно без комментариев.

Хороший был стенд, подумала Мария, и название хорошее. Главное, понять надо было правильно, где – мир советского детства, а где – мир детства в «загнивающем» капитализме.

Только ведь тогда поголовное большинство, в том числе и сама Маша, видело весь мир через фокус теодолита. Или как на проявленной фотопленке. Задуматься бы людям над этим стендом, разглядеть, где черное, а где белое.

Тот стенд сделан был для очень важных гостей. В декабре ожидалась министерская проверка.

Глава 14

Маша панически боялась министерской проверки. Она уже несколько раз перекраивала поурочные планы, корректировала тематические, воспитательную же работу со своим пятым вообще заново спланировала. Маша перечитывала методички, а журналы «Русский язык в школе» и «Литература в школе» заменяли ей подушку – на них Маша засыпала.

Бабка ходила на цыпочках, старалась не греметь ухватами и вкуснее накормить свою наречённую дочку.

Петро-физрук, хоть и был безответственным шалопаем, проникся к ней сочувствием. Видя, как Маша грустит над не эстетическим видом наглядных пособий, он решил дать им второе рождение. Раздобыв несколько листов плотной бумаги и отменив свидание с правнучкой деда Гузеля, он занялся приведением полумакулатуры в божеский вид. Маша была на подхвате: подай, придержи, убери.

Оказалось, что Петро не такой уж и безответственный – дело, за которое он взялся сам, не по поручению комсорга, довел до конца. В общем, наглядные пособия, после того, как Петро приложил к ним руки, выглядели вполне прилично.

Но в школе никакого ажиотажа не наблюдалось.

В учительской математичка и географичка обсуждают последние деревенские новости. Биологичка, у которой недавно отелилась корова, делится с пожилой учительницей начальных классов своими переживаниями за телёнка – выживет ли? слабый он уж больно. Физик с директором школы вот уже третий день на всех переменах играют в шахматы и никак не доведут партию до конца. Маше кажется, что даже приезд самого министра не оторвёт их от шахматной доски.

– И давно они увлекаются этим видом спорта? – спросила она у Людмилы Яковлевны, кивнув на шахматистов. Людмила Яковлевна была завучем и вела уроки литературы в старших классах.

– Да лет двадцать, наверное, – ответила та, продолжая искать очки на заваленном всевозможными бумагами своём рабочем столе. – Ну, куда они, холера их побери, подевались?

Очки были у неё на лбу. Как всегда.

В общем, в школе всё было, как всегда.

О комиссии, которая едет аж из самого Минска проверять, как работает её Маша, бабка узнала от вездесущей кумы Фаины. Самой-то бабке некогда по деревне бегать, новости собирать. У неё вон корова не сегодня-завтра отелиться должна, да и за Машей уход потребен. У кумы-то коровы нет. Квартирантки тоже.

Теперь бабка поняла, почему Маша плохо ест и спит со своими журналами под головой.

Надо идти к Яковлевне, решила бабка, она начальник в школе, она поможет бедному дитю, заслонит от напасти. А что любая комиссия – это напасть, бабка знает наверняка.

Людмила Яковлевна готовила ужин, когда вошла Машина хозяйка.

Поздоровались. И бабка сразу приступила к главному.

– Неладное с моей жиличкой что-то творится, Яковлевна, ох, неладное, – запричитала она, удобнее усаживаясь на предложенную хозяйкой табуретку.

– Что такое? – встревожилась Людмила Яковлевна.

– Да не спит, не ест, исхудала вся, как былиночка.

Бабка поднесла к глазам платочек, зорко наблюдая, достаточно ли прониклась её горем собеседница. Увидела в глазах той неподдельную тревогу и, удовлетворённая результатом, опять поднесла платочек к глазам.

– Может, влюбилась наша Мария Петровна? – предположила Людмила Яковлевна.

– Окстись! – вызверилась бабка, напрочь позабыв, что она собиралась давить на жалость доброй женщины. – Чего несёшь-то? Девка себя блюдёт, не шастает, как некоторые.

Оскорблённая бабка поджала губы.

Тут она допустила промах – кинула камень в огород хозяйки дома. Золовка Людмилы Яковлевны, сестра Григория, «принесла в подоле».

Спохватившись, бабка опять поднесла платочек к глазам.

– Всё с книгами она, всё с тетрадками. До любви ли ей, моей касатке? Комиссия тут какая-то едет к вам, боится она, сердечная, её, комиссию-то эту, будь она неладна. Ты бы уж, Яковлевна, как-нибудь заслонила её от этой напасти-то.

Пронесло ли с золовкой-то? Навроде, пронесло, слава те, Господи! Бабка перевела дух.

– Я тут яичек немного подсобрала. Тебе самой-то когда с хозяйством возиться?

Засуетилась, вытащила из сетки коробку из-под обуви и поставила её на лавку, но платочек на всякий случай держала в руках.

Людмила Яковлевна засмеялась:

– Ладно, заслоню.

Бабка даже и не подозревала, что для Людмилы Яковлевны подобные визиты не редкость. То одна, то другая старушка идёт к ней за послаблением для своей жилички. Прикипают они, одинокие бабки, к ним всей душой, отдают им всю нерастраченную любовь свою. Случается, замуж их выдают. Так выдали когда-то и её, Людмилу.

Замуж она сама, конечно, вышла. По любви. Но в мужний-то дом перебиралась она из хаты бабы Лиды. Баба Лида и Лёньку потом нянчила, и Ванятку. Одинокая была.

Сколько же их, проводивших на войну своих мужей, вдовами остались? Вот и Машина бабка из их числа.

Не все они хотят отдавать своих квартиранток за местных хлопцев. И не всегда потому, что считают тех недостойными, а потому, что не желают своим дочечкам – внучечкам тяжелой жизни сельской женщины, где от работы продыху нет. Разве только за своего кого, проверенного и надежного. Баба Лида вот выдала Людмилу Яковлевну только за племянника Григория и до самой своей смерти была убеждена, что именно она создала из них такую хорошую семью.

Ждут бабки для своих принцесс королевичей, а своих хлопцев гонят от двора подальше. Случается, не только от двора, а и на край села гонят.

Людмила Яковлевна улыбнулась, вспомнив тётку Аграфену, к которой поселили молоденькую выпускницу педучилища Люсю. Девочка городская, избалованная, капризная. Но тётка Аграфена души в ней не чаяла.

А осенью пришёл из Армии Иван Майсюк, родственник Григория, и приударил за Люсей. Проходу не давал. Тётка Аграфена и по-хорошему с ним, и палкой его по селу гоняла. Бесполезно. Люблю её, говорит, и всё! Обратилась тогда тётка Аграфена к ним за подмогой. Урезоньте этого шалопута, чтоб ему ни дна, ни покрышки, прости Господи! Людмила Яковлевна только руками развела, что тут поделаешь? Любовь.

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 20
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать По лабиринту памяти. Повести и рассказы - Ольга Трушкова торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит